Книга Лазоревый день. Книга первая - Игорь Вереснев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тассит растерялась. Не знала, что следует теперь предпринять. Пробормотала:
— Нам не нужно туда идти, не нужно мешать. Пошли искать другие озёра.
— Там орайре, да? — потребовал подтверждения своей догадки Давид. — Нет уж, я никуда не уйду! Я хочу знать, что происходит во дворце! Что сделали с Русаной?
Девушка вздохнула, подчиняясь. Скомандовала волосатикам:
— Ну-ка марш домой! Мы скоро вернёмся.
Ачи и не думали возражать. Довольные, что их избавили от встречи с обитательницами чце-ригхтоэ’ох, поспешили дать деру. А Давид так же поспешно ломанул сквозь заросли. И успел вывалиться на поляну, когда девушка догнала его, ухватилась за локоть, пытаясь остановить:
— Дади, постой, не надо спешить…
Она даже ногами в траву упёрлась, стараясь удержать его.
— Да что такое? — не понял Давид.
— Там не только орайре…
В воде плескались, весело смеясь и переговариваясь, две арт. Ещё две сидели на берегу, тоже смеялись в ответ на каждую реплику подруг. Белые, с бардовыми мазками туники контрастно выделялись на изумрудно-голубом фоне.
— Что значит, «не только орайре»? — невольно перешёл на шёпот Давид. Но в следующий миг и сам понял, что лишь одна из купальщиц арт. А вторая…
Сначала он подумал, что это девочка-подросток. Вода укрывала её до пояса, скрадывала рост. Незнакомка была непривычно узкой в плечах, смуглой, тёмная гривка волос ложилась на спину… с каждым мгновением Ароян всё чётче осознавал её «неправильность».
Девочка обернулась, уставилась на пришельца с явным интересом. Тут же смолк смех её спутниц, а Тассит тихонько ойкнула рядом. Шепнула:
— Сахра. Это её цвета.
Имя показалось Давиду знакомым. Конечно, он слышал его от Ишбит ещё в Джасжарахо. Сахра — младшая из ртаари, не достигшая «совершеннолетия», поэтому не принимавшая участия в Кхи-охроэс.
Чувствуя, как нервная дрожь начинает трясти тело, Давид уставился на это существо. Даже не думал отвернуться, опустить глаза. Наоборот, старался рассмотреть каждую мелочь. Но заставить подойти себя ближе не мог. Никакого гипноза — он элементарно боялся. И злился на себя за этот страх.
Ртаари такое пристальное внимание не смутило. Не торопясь, она выбралась на берег, позволила орайре укутать себя длинным не то полотенцем, не то простынею всё в тех же бело-бардовых тонах. Всего несколько секунд Давид видел её тело обнажённым, но в этот раз мозг не туманили призрачный свет и гипнотическая музыка. Ртаари походила на кхира не более, чем на человека. Смуглая гладкая кожа, невероятно тонкие руки и ноги, узкие плечи и бёдра, вытянутое лицо. Признаков пола Ароян разглядеть не сумел, Сахра могла быть настолько же «девочкой», насколько и «мальчиком».
Ртаари высвободилась из заботливых рук своих спутниц, неспешно подошла к замершей парочке.
— Так вот ты какой, мужчина, упавший со звёзд. Всё верно, таким я тебя и видела.
Давид был ошеломлён. Губы собеседницы оставались неподвижными, слова звучали в его мозгу.
— Ты меня видела…
— В образах Руси. Пожалуй, там ты немного меньше ростом. Но это естественно, она выше меня.
— Что с…
— У Руси всё хорошо. Ты волнуешься о ней? Хочешь её увидеть?
— Да, разумеется, я…
— Но ведь ты не скучаешь уже без неё, ты встретил другую женщину? Делить с ней айри легче и приятней?
— Откуда ты можешь знать?!
— От тебя. Ты ведь сам говоришь это. В мыслях.
Давид невольно оглянулся на Тассит. Рта так и стояла рядом, ухватившись за его локоть, и, кажется, ничего не понимала в этой беседе. Не удивительно, ответы ртаари мог слышать лишь он. И вопросы… Он не успевал произносить их, даже додумывать до конца не успевал. Ответы приходили слишком быстро. Здесь не было призрачного света небесного дворца, и Сахра не делала попыток прикоснуться к нему, стояла, придерживая обёрнутое вокруг тела покрывало. В зеленовато-жёлтых глазах её не было ничего гипнотического. Но голова, тем не менее, кружилась, и земля плыла под ногами.
— Ты читаешь…
— Это не сложно, твои мысли чётче твоих слов. С тобой легко разговаривать.
Неожиданно ртаари улыбнулась. Так, как улыбаются люди. Да и слова, звучавшие в голове, были вовсе не на кхирском. Давид не заметил, как перешёл в разговоре на русский.
— Дад, не нужно бояться ни за себя, ни за Русю. Ты не веришь, что мои сёстры не хотят вам зла? Ничего, ты привыкнешь. И можете купаться, мы уходим.
Она развернулась, готовясь шагнуть вслед за спутницами. Ароян и не заметил, когда те успели отойти к убегающей в заросли тропинке.
— Но…
— Я передам Русе, что ты хочешь её увидеть.
Поляна перед озером опустела, а Давид и Тассит продолжали стоять, не решаясь сдвинуться с места. Наконец девушка робко предложила:
— Пойдём домой?
Ароян будто очнулся. Громко втянул воздух. Выдохнул. И отчаянно махнув рукой, выпалил:
— Это ещё почему? Юная «хозяюшка» убралась, место освободилось.
Оцепенение прошло, ничего не мешало подскочить к воде. Пусть берег был каменисто-глинистым, а не песчаным, и озеро не выглядело безупречно-прозрачным, но это была вода, чистая вода родников. Хотелось немедленно окунуться в неё, нырнуть с головой. Беседа с ртаари заставила вспотеть сильнее, чем прогулка под полуденным солнцем.
Вода не обманула ожиданий. В меру тёплая, ласковая, сулящая немедленное спасение от летнего зноя. Давид сбросил тунику, рванул на глубину, вздымая фонтаны брызг. И, не останавливаясь, нырнул.
Дно озера уходило вниз полого, и когда голова вновь оказалась на поверхности, ноги всё так же уверенно стояли на нём. Давид отдышался, затем оглянулся в поисках спутницы. Тассит топталась на берегу, нерешительно теребя край топа. Это выглядело так забавно! Ароян подумал, что впервые встретил человека, более стеснительного, чем сам. Призывно помахал рукой:
— Эй, залезай! Здесь мелко и вода тёплая. Хочешь, чтобы я отвернулся, пока ты разденешься?
— Нет, не нужно! — Решившись, девушка сбросила одежду и смешно завизжав, метнулась в воду.
Плавала она неважно, немногим лучше стального болта. Поэтому старалась не заходить дальше, чем по пояс и начинала визжать каждый раз, когда Ароян хватал за руку и тянул на глубину. Но не вырывалась, доверяла его силе и умению. Это было чертовски приятно. Давид старался не оплошать, из кожи вон лез, демонстрируя, как ловко он умеет плавать. И нырять — для Тассит погрузиться в воду с головой было чем-то запредельным.
