Книга Жизня. Рассказы о минувших летах - Константин Иванович Комаров

экипировкой. По сходным ценам купили пальто демисезонное, костюм, пару рубашек, ботинки, шляпу и таким манером преобразовали меня в гражданского человека. Руководителем тут был, конечно, Володя. Он уже четыре года проживал по вольному распорядку и мог понимать толк в гражданской амуниции. На свет появился новый человек в шляпе и с галстуком, только что без тросточки.

Теперь мне первым делом было необходимо устроиться на работу. На первых порах я намеревался получить какую-то квалифицированную рабочую специальность. В то время во многих местах были развешаны специальные стенды. Наклеенные в них бумажки приглашали: требуются, требуются — разные специальности. У меня же никакой специальности нет. Учеником токаря, слесаря, фрезеровщика не принимают, не подхожу. Офицер! Унизительно? На стройку не желаю. Испробовал я много мест и все безуспешно. А между тем кончается трехмесячный срок, положенный на обустройство демобилизованному офицеру. На стенде в переходе от Большого Черкасского переулка к Новой площади увидел объявление: Военкнижторгу требуются кладовщики на книжный склад. От безысходности думаю, на первый случай можно пойти и в кладовщики, потом видно будет. Книжки-то считать я смогу. Контора Военкнижторга оказалась поблизости, на Маросейке. Она занимала правый уголок в доме, левым углом выходившем на Большой Комсомольский переулок. Прием был уважительный. Однако главный бухгалтер Петр Павлович мне популярно объяснил, что в кладовщики я не гожусь. Сакраментальное словосочетание — материальная ответственность. Слово «ответственность» я понимал, но сокровенный смысл материальной ответственности мне пришлось уяснить несколько позже. А пока мне предложили должность грузчика, на что я согласился без колебаний.

Главное же препятствие меня ожидало еще до всех моих хлопот по поискам работы, о чем я раньше и не подозревал. Прежде всего я должен был встать на учет в военкомат с получением военного билета и оформить прописку с определенным местожительством, и эти процедуры были взаимосвязаны. Временно мне пришлось осесть у тетки Любови Родионовны, жены маминого брата дяди Сани. Она с их младшим сыном Аликом проживала в полуподвальной однокомнатной квартирке в небольшом строении по Подкопаевскому переулку и приняла меня вполне радушно. Как я уже писал, сам дядя Саня жил в это время другой жизнью под Акмолинском, а старший сын Женя скитался по тюрьмам. Ни о какой прописке здесь, даже при самом благожелательном расположении с любой стороны, при тех порядках нечего было и думать. К тому времени я нашел сослуживца по гарнизону в Славянке Володю Корсунского. Он проживал у родителей своей жены Наташи на ул. Солянка. К нему я обратился с извечным русским вопросом "Что делать?" Володя сказал, что помочь мне может только Вася Ружейников, тоже сослуживец по Славянке. И я пошел к Васе.

Вася имел жительство в фабричном поселке Ивантеевка. Многоквартирный дом ФУБРа (Фабричное управление быта рабочих) довоенной постройки был густо заселен, чтобы не сказать больше. В трехкомнатной квартире обитало несколько семей. В одной из комнат вместе с отцом и матерью помещались Вася с женой и сыном, его брат с женой и ребенком и младший брат, еще холостой. Вася принял живое участие в моих жизненных коллизиях. Он свел меня с делопроизводителем райвоенкомата г. Пушкин. С моей стороны было заплачено, кажется, 500 р., и я был поставлен на военный учет с получением военного билета. Прописка была оформлена в деревне, помнится, Новоселка Пушкинского района у какой-то бабки, которой я должен был платить 50 р. в месяц, хотя сам ее никогда не видел. Случилось так, что я должен был в первый свой рабочий день выходить на работу и в тот же день ехать в Пушкино оформлять прописку, чтобы тут же представить ее кадровику для окончательного зачисления на работу приказом начальника. Я не знал, как быть. Все у меня получается в последний момент. Ребята грузчики посоветовали:

— Скажи Григорию Георгиевичу. Он человек хороший и разрешит тебе отлучиться.

И он действительно разрешил мои сомнения безоговорочно. Начальник центрального книжного склада Григорий Георгиевич Зарецкий, коренной москвич, высокий стройный мужчина 70 лет, имел решительный и довольно резкий, крутой характер. Он был из тех хозяйственников, которые за время своей карьеры обретают немалые связи и знакомства в деловой среде. Ко мне он почему-то сразу проникся заметной симпатией, по работе вводил меня в круг своих знакомств и связей, всегда поддерживал меня в трудную минуту, и я многим обязан его покровительству.

По штату я числился экспедитором. Этим я был обязан отсутствию в штатном расписании Военкнижторга должности грузчика. Действительными экспедиторами были три опытные женщины, к которым придавалось грузчиками два или три экспедитора. Бригада с экспедитором во главе получала в типографиях и складах и грузила на автомашину книги и канцелярские товары и сгружала все это на свои склады. Рядовые экспедиторы привлекались также на погрузку книг со своих складов в контейнеры, отправляемые по военным округам. Раз в месяц отгружался двухосный вагон с книгами в специальных ящиках на Сахалин. Для меня это было нетрудно, никакой ответственности.

Довольно скоро и неожиданно произошло изменение в моей карьере. Этим обстоятельством я, видимо, был обязан покровительству главного бухгалтера Петра Павловича. Как фронтовик он мне явно сочувствовал. Я был назначен зам. зав. складом канцелярских товаров. Склад помещался в подвале дома на 5-й Тверской-Ямской против Института нейрохирургии им. Бурденко (мне еще предстоит в нем побывать). Моим начальником был заведующий складом Викторов, живой деятельный человек полного телосложения лет за 50, с головой, увенчанной шапкой темных кудрявых волос. В нем угадывались признаки бойкого работника прилавка, по-моему — прожженного торговца. Но деятельность склада выглядела скромно. Через него снабжалась канцтоварами вся московская милиция: отделения, отделы, ЗАГСы. Пользовались услугами склада и некоторые проектные организации. Потребители предъявляли стандартные фирменные справки-требования, по которым подателям отпускался товар на указанную сумму от 200 руб. (ЗАГС) до 5000 руб. — крупные отделы.

Посетителей принимали сначала мы с Викторовым. По их требованию мы выписывали накладные в пределах указанного в справке лимита: бумага писчая, копировальная, оберточная, карандаши, перья, чернила, сургуч и т.п. мелочи. Главной работницей у нас была бойкая женщина Зина. По накладным она быстро отбирала требуемое, на ходу шустро заменяя по просьбам трудящихся — вечно сомневающихся женщин, — шило на мыло по сходным ценам и паковала товар. Как работнице цены бы ей не было, но, к сожалению, она страдала шизофренией и приходилось это как-то улаживать. Выписанные нами накладные сдавались в бухгалтерию, и по ним производился неведомый нам безналичный расчет. За