Книга Боец 6: лихие 90-е - Валерий Александрович Гуров

что тело потеряло привычные опоры и ориентиры, а новых так и не появилось.

В результате удар мой получился слабым и размазанным. Юра-Джим чуть качнулся в сторону, но по большому счету это было для него все равно что комариный укус. Да, так дело явно не пойдет. Складывалось безвыходное положение: играть в поддавки было не вариант, порушилась бы вся драматургия зрелища. А биться в полную силу я тоже уже не мог.

Публика при этом неистовствовала. Кажется, всем предыдущим сценарием мы завели зрителей настолько, что зал в каком-то смысле уже жил своей отдельной жизнью. Создавалось впечатление, что зрительское возбуждение вызывал уже сам факт нахождения кого-то на ринге. При этом было неважно, что именно делают выступающие борцы.

Хотя это ощущение было, конечно, обманчивым. Это для меня с моей травмой и лихорадочными поисками выхода из ситуации зрительский гул сливался в единое целое. На самом деле подавляющее большинство из людей, находившихся в зале, сделало немалые ставки на различные исходы турнира. И теперь их реакция на то или иное событие на ринге зависела от предмета ставки. Двоих, например, как я успел заметить краем глаза, вообще пришлось вывести из зала — настолько их эмоции мешали находящимся рядом. (Позже я узнал, что они поставили все имевшиеся при себе деньги на то, что я завалю американца на второй минуте первого раунда).

Тем временем мой противник нарвался на очередной клинч с моей стороны. Ну то есть как «нарвался» — скорее это вынужденно становилось главной тактикой нашего боя. Такое положение было удобным, чтобы сделать небольшой перерыв в активных действиях. А заодно — при необходимости — шепнуть что-то сопернику.

— Слушай, Боец, может, мне всё-таки чутка сбавить обороты? — тихо спросил Юрка, когда мы в очередной раз «сдерживали» друг друга. — Боюсь, такими темпами все скоро закончится.

— Не надо, — ответил я, превозмогая боль в травмированной ноге. Соблазн, конечно, был велик — бой-то в любом случае был постановочным, но зрители в зале ведь тоже не дураки. Стоит только кому-то заподозрить, что на ринге происходит договорняк — будет скандал и, опять же, попадалово на бабки. А именно этого мне сейчас и не хотелось больше всего. — Все шоу поломаешь. Просто принимай мою тактику и все.

— Смотри, как бы ты не свалился раньше времени, — заметил «американец». — Я же вижу, тебе тяжеловато стало.

— И не такие тяжести выдерживали, — парировал я. — Нам нужно настоящее зрелище, а не лечебная гимнастика в санатории!

— Смотри, Боец, последний раз спрашиваю, — ещё раз уточнил «Джим».

— Не боись. Работаем как положено, — как можно увереннее ответил я.

С этими словами я пошел в очередной размен. На лице соперника было написано сомнение в правильности моей тактики. Хорошо, если в этот момент камеры не брали его крупным планом! Но всё-таки главным здесь был я, а не он. Поэтому в следующий удар «американец» вложил всю свою силу, которой у него было немало.

То ли Юра-Джим случайно попал в какую-то «нужную» точку, то ли я к этому моменту уже прилично ослаб от травмы и от попыток держаться, несмотря на свое состояние… Но после удара ринг вместе с противником и со всем остальным залом поплыл у меня перед глазами по кругу. Зрительские ряды, телекамеры со стоящими за ними операторами, рефери, следивший за каждым нашим движением, зауровские охранники, сновавшие по залу и успокаивавшие особенно буйных — все это превратилось в одну большую карусель. Она кружилась передо мной, как заставка к известному советскому мультсериалу, а я с трудом пытался вычленить из мелькавших картинок конкретные объекты.

Рев зрителей ещё усилился. Кажется, воодушевились те, кто ставил на мое поражение. (Интересно, как я выглядел в этот момент со стороны?) Мои движения — да, честно говоря, и сознание — в эти минуты напоминали сильно пьяного человека. Если такого персонажа сейчас же не уложить спать, он рухнет сам где-нибудь под лавкой на улице и ему станет окончательно все равно, что происходит вокруг.

Но мне-то спать нельзя! Если я не смогу собраться, то ещё несколько секунд — и я рухну на ринг, а рефери засчитает поражение. И тогда плакали и денежки, и вообще весь проект.

«Степаныч, сволочь ты этакая, где твой захват?» — мелькнуло в голове. Действительно, если бы сейчас началась операция с омоновском захватом, то турнир тут же прекратился бы по объективным причинам. А главное — все, кроме бандитов, остались бы в выигрыше. Я получил бы возможность по-человечески прийти в себя, Глеб — впечатляющую картинку и суперэксклюзив в трансляции без дополнительных затрат…

Но Степаныча с его бойцами опять не было видно. Значит, придется снова выкарабкиваться исключительно собственными силами. Мне ничего не оставалось, кроме как броситься в клинч и повиснуть на сопернике. Это была распространенная «выручалочка» для боксеров, позволявшая перевести дух после пропущенного удара и параллельно потянуть время, блокировав противника. По крайней мере, несколько секунд в моем распоряжении точно были, а дальше что-нибудь придумаю.

Гонг!! Первый раунд окончен. Полдела, считай, сделано — уже результат, уже хорошо.

Я с облегчением отошёл к краю ринга и в изнеможении опёрся на ограждение. Ко мне подскочили мои секунданты. Они, ошалев от происходящего, наперебой стали давать мне советы, какую тактику выбрать дальше, какие удары и приемы использовать…

Интересно, а подойдёт ли ко мне Алина? Вон же она, в зале, все на том же первом ряду — я видел её несколько раз, когда в ходе боя поворачивался лицом в эту сторону. Между прочим, к борцам в перерывах подходят и их девушки тоже — это здорово вдохновляет и придает сил, правда не на всех турнирах разрешено. Не может же Алина об этом не думать!

Я скосил глаза и нашел ее. Она по-прежнему сидела на своем кресле, не двигаясь с места. Может быть, мне показалось, но как только я нашел ее глазами, она поспешно отвела свой взгляд от меня. Так кошки, свалив и разбив любимую вазу хозяев, делают независимый и скучающий вид — мол, это вообще не я, она сама спрыгнула и разбилась, а я-то тут при чем, я просто шла мимо.