Книга Инженер и Постапокалипсис - vagabond

напряжение, а когда открыл их спустя несколько мгновений, пациент все еще по-прежнему стоял надо мной. Помедлив еще какое-то время, он опустился на корточки. Даже не сразу смог понять, что он, собственно, собирается сделать, только молча, в полном шоке от происходящего со мной, смотрел, как он расстегивает ремни, державшие меня в кресле. Даже когда он освободил мне и руки, и ноги, так и остался сидеть, не веря в то, что вижу. Только когда пациент отступил на пару шагов назад, неуверенно поднялся.

Не знал, что делать теперь. Все, что мое изможденное сознание могло воспринять на тот момент, это то, что меня освободил пациент, который до этого собирался убить, не колеблясь. По сути он спас мне жизнь. На «ватных», что называется, ногах, попятился к выходу, смотря то на одного пациента, то на другого.

— Отдал тебе долг, Аннапурна, — ледяным тоном произнес тот, что спас меня от смерти, — теперь — каждый за себя.

Даже не найдя в себе силы отблагодарить его, вместо этого просто поспешил покинуть процедурный кабинет, едва не ставший местом моего упокоения.

Выйдя в коридор и все еще не понимая, что вообще случилось, пошатываясь и касаясь рукой стены, бесцельно побрел вперед, пытаясь осознать произошедшее…

Отойдя на какое-то расстояние от процедурного кабинета, остановился, чтобы немного отдышаться и просто подумать над тем, что вообще могло произойти. Только сейчас, когда ощущение неминуемой гибели постепенно начало сходить на нет, ко мне вернулась способность концентрировать внимание и анализировать, что вижу. В измождении прислонившись к стене, вытер проступивший пот со лба и огляделся по сторонам.

В обычно многолюдном коридоре никого, кроме меня, не было, но отчаянно вывшая сирена сообщала, что случилось что-то очень серьезное. Откуда-то издалека доносились непонятные звуки, похожие на невнятные крики, грохот и треск. Только сейчас обратил внимание на то, что кое-где на полу лежали брошенные кем-то впопыхах документы. Не успел ничего сообразить, потому что прямо за стеной, к которой прислонился, раздался чей-то истошный крик и последовавшие за ним звуки выстрелов. Встрепенувшись, опомнился и поспешил убраться оттуда, даже уже не пытаясь понять происходящее.

Отбежав подальше, опять остановился. Здесь творилось просто что-то невообразимое: мебель была вышвырнута из кабинетов в коридор, все было перевернуто вверх дном, сломано и разбросано, даже одна из дверей, ведущая в какой-то кабинет, была сорвана с петель. Поблизости опять были слышны чьи-то переходившие в визг крики. Пытаясь собрать все, что мне довелось увидеть, воедино, осторожно двинулся в сторону выбитой двери и заглянул в комнату.

Под столом посреди перевернутой мебели, сжавшись и надеясь, судя по всему, на то, что его не было заметно, сидел некий человек, одетый в лабораторный халат, по-видимому, один из бывших коллег, который при этом трясся в ужасе так же, как сам до него несколько минут назад. Сделал всего пару шагов в его сторону, и он, не справившись с подступившей паникой, закричал и закрыл голову руками. Не успел даже ничего предпринять, так как в комнату, оттолкнув меня в сторону, ворвались трое и, заметив сжавшегося под столом доктора, вытянули его за волосы в центр. Даже если бы они были одеты в обычную одежду, не надо было бы обладать каким-то специальным опытом, чтобы понять, что это — психиатрические пациенты.

— Пощадите! Пощадите! — истерично прокричал доктор, когда один из пациентов силой поставил его на колени, удерживая за горло.

Прежде чем успел опомниться, другой со страшной силой ударил несчастного ногой прямо по лицу, отчего тот упал навзничь. А дальше они начали избивать его с нечеловеческой жестокостью уже все втроем, не обращая внимания на мое присутствие.

— Что вы… Остановитесь! Прекратите! — закричал, делая инстинктивное движение вперед, но осекся и замер, когда увидел направленный на себя нож одного из пациентов.

— Пошел нахрен отсюда, — коротко бросил он мне.

Перевел взгляд на истекающее кровью лицо доктора, лежавшего на полу. Он был уже без сознания, но озверевшие пациенты продолжали в исступлении избивать его, специально стараясь бить по голове и в живот. Вне себя от ужаса, оценив взвешенно свои силы, попятился к выходу. Не смог бы помочь ему: их было трое, а я — один, кроме того, они были вооружены, в отличие от меня. Мог бы попытаться оглушить с удара одного из пациентов, когда он отвернется, и потом попробовать разобраться с остальными, но это вполне могло стоить мне жизни, а доктору уже ничем не помогло бы. Стараясь не думать о моральной стороне своего поступка, кинулся бежать из этой комнаты.

Отбежав на, как мне хотелось верить, безопасное расстояние, в очередной раз остановился, чтобы отдышаться. Происходящее не укладывалось у меня в голове: пока что всеми, кто мне встретились, были только эти разъяренные, как медведь, разбуженный посреди зимы, пациенты и один запуганный до состояния истерики доктор. Все еще пошатываясь из-за мощного выброса страха и действия нейролептиков, которые мне насильно вводили все