Книга Ариссьель. Жизнь после смерти - Лиз Бурбо

ним говорить и не знать наверняка, о чем он думает и что чувствует! Стоит мне поднять какую-то тему, которая затрагивает его чувства или которая предполагает, что ему нужно поинтересоваться, что чувствую я или дети, он захлопывается, как устрица, и поспешно меняет тему. Я уверена, что он страдает, но он, конечно, этого никогда не покажет. Я начинаю верить, что возврат к прежним отношениям невозможен. Уж очень долго наши отношения идут под откос, и мне так грустно от этого! Как бы мне хотелось прижаться к нему, сказать, что я все еще люблю его, что он по-прежнему привлекает меня как мужчина. Но я слишком боюсь, что он оттолкнет меня, отвергнет. Он утверждает, что это я отказываюсь заниматься с ним любовью. Но ведь это не так: он хочет меня, лишь когда ему нужно попросить у меня прощения, а я не могу изображать любовь и страсть, когда сержусь на него. Правда, нам стало так трудно находиться вместе…

Ладно, хватит думать обо всем этом – от таких мыслей становится только хуже. Наверное, лучше подумать о том, как наш брак спасти. Когда дети окончательно вырастут и устроят свою жизнь и если ничего не изменится к лучшему, вот тогда и подумаю о разводе. Не раньше. Живется мне неплохо, он позволяет мне заниматься, чем я хочу. Я знаю многих женщин, которые с радостью поменялись бы со мной местами. А еще я могу найти себе работу с более высокой зарплатой, постоянную работу. Начну откладывать деньги, и в случае развода хотя бы финансово буду к нему готова».

Мона совершенно подавлена. Слезы медленно стекают на подушку. Я лежу на своей стороне кровати и не знаю, что происходит: Мона плачет тихо, совсем беззвучно.

А что бы я сделал, знай я о том, что она думает и что чувствует? Я бы продолжал притворяться, что сплю, потому что говорить с ней было выше моих сил. Как говорит МИШАЭЛЬ, если я хочу жить в гармоничных отношениях с людьми, мне нужно научиться общению. Но как этому научиться? Я даже и не знаю, что такое гармоничные отношения.

Я думал, что у нас гармоничные и близкие отношения с Марлен, но я ошибался. Мы с ней лишь обменивались информацией о событиях, которые успели произойти с момента нашей последней встречи. Я рассказывал ей о своих успехах в бизнесе, а она все жаловалась на своего требовательного начальника. Мне нравилось давать ей советы по поводу того, что следует делать, чтобы изменить ситуацию. Мы просто говорили с ней, и все. Но, думаю, есть разница между «говорить» и «общаться». Мои родители не показали мне примера истинного общения. Если они и общались между собой, то делали это тайком. Интересно, когда я вернусь на Землю, может быть, к тому времени там уже создадут школы, которые учат искусству общения?

Стоит лишь подумать о родителях, как вдруг я вижу, как они приближаются ко мне. В их взглядах столько нежности, столько любви! Любопытно: я больше не воспринимаю их как «своих родителей», я отношусь к ним как к людям, с которыми я нахожусь рядом и с кем мне очень хочется пообщаться.

Они по очереди объясняют мне, что мое чувство связано с тем, что мы принадлежим к одной и той же семье душ. И, кстати, именно поэтому мы встретились здесь. По мере того как я буду открываться к миру душ, я начну осознавать присутствие огромной семьи, к которой я и принадлежу. Кажется, все мои родственники там, на Земле, тоже являются ее частью. Пройдет немного времени, и я смогу познакомиться с другими родственными душами здесь, в этом измерении, и пойму, что каждый из нас стремится лишь к развитию своей души. Мои родители добавляют, что, к сожалению, на Земле мы об этом не помним. Поэтому вместо того, чтобы учиться испытывать и практиковать истинную любовь, часто мы ведем себя так, словно мы враги друг другу.

Вот это да! Как же интересно учиться! Почему интуитивно я верю этому? Я просто уверен, что все это правда. Обычно, встречаясь с чем-то новым, я какое-то время остаюсь настороженным. А вот сейчас не становлюсь ли я, наоборот, слишком доверчивым? Голос МИШАЭЛЯ звучит внутри меня: «Не волнуйся, дорогой Ариссьель. Точно знать, правдива эта информация или нет, помогают тебе твои чувства. Теперь ты умеешь чувствовать. Так начинается цепная реакция: чем больше ты осознаёшь происходящее внутри тебя и чем больше ты соприкасаешься с эмоциями, видя сцены прошлого или настоящего, тем сильнее становится твоя интуиция. Именно так ты точно ЗНАЕШЬ, не задавая вопросов и не сопротивляясь тому, чему учишься».

Слово берет мой отец:

– Ты хотел знать, было ли нам с твоей мамой известно, что такое истинное общение, общались ли мы так… К сожалению, нет, и оба от этого страдали. Мы очень этого хотели, но вообще ничего не знали о близком общении, мы не знали, каково это. Но когда мы в следующий раз вернемся на Землю, нам предстоит этому научиться. Кто знает, может, ты захочешь составить нам компанию?

Я потрясен этим разговором. Но вместе с тем все происходящее здесь кажется таким естественным! Я не знаю ничего, что ждет меня в будущем, и я, конечно, не знаю, буду ли я осваивать эту науку в их компании. МИШАЭЛЬ считает, что это возможно. Но как? Загадка. Я делюсь своими сомнениями с родителями. Они меня понимают, улыбаются мне и медленно удаляются, мило болтая друг с другом.

Я без промедления возвращаюсь к своим наблюдениям за событиями на Земле. После той злосчастной встречи с Кариной, когда она увидела меня с Марлен, я некоторое время провел в Европе. И вот я возвращаюсь домой – и, боже, какой сюрприз! Мона ждет меня дома элегантно одетая, красиво причесанная. Она по-прежнему хорошо выглядит, хотя с момента нашей свадьбы набрала несколько килограммов. Ну, в конце концов, ей скоро сорок, – объясняю я себе. Но… что же в ней изменилось? Прическа? Ах да! Она подстриглась короче, высветлила несколько прядей. Мне всегда нравился цвет ее волос – красивый и богатый, насыщенный каштановый цвет с рыжеватым оттенком. Однако не могу не отметить, что эти светлые пряди делают ее лицо моложе. Или, может, дело в ее улыбке и в том, что она сейчас излучает? Может, именно это сияние придает ее облику особенной молодости? Не пойму что, но что-то в ней изменилось.

Она понимает, что мне нравится ее