Книга Главред: назад в СССР 3 - Антон Дмитриевич Емельянов

пристально посмотрел мне в глаза, словно пытаясь прочитать мои мысли. Повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь мерной работой двигателя. А потом чекист медленно проговорил:

— Организовать массовую провокацию, приведшую к драке возле ДК, могли и ваши доморощенные конкуренты из «Правдоруба». А вот спланировать и почти довести до ума ваше убийство… На это не каждый способен. Силы, средства — это весьма рискованно и затратно. Понимаете?

— Вы ведь нашли эти машины, — теперь я был твердо уверен.

— Еще когда подъехали к вам, — подтвердил Поликарпов.

— И зачем было тогда нагонять такого туману? — выдохнул я, показывая одновременно усталость и раздражение.

— Работа такая, — пожал плечами Евсей Анварович. — Хотелось понаблюдать за вами, послушать ход ваших рассуждений.

— Да говорите уже, — я потер пальцами лоб.

Навстречу нам проехала патрульная «Волга» c надписью «ГАИ». Проблесковые маячки были отключены, милиционеры явно ехали не на вызов.

— Зеленая «семерка» и вишневая «Лада Спутник», — принялся рассказывать Поликарпов, — были обнаружены брошенными на соседних улицах. Номера двигателей, скорее всего, перебиты — в ГАИ сейчас это выясняют.

— Понятно, — кивнул я. — То есть никаких следов?

— Я этого не говорил, — чекист покачал головой. — Будьте осторожны, Евгений Семенович. В следующий раз это может быть грузовик.

Чекисты подвезли меня к Пролетарской, шесть. К дому, где расположилась качалка Загораева. Огорошив меня новостью o подставных машинах, Поликарпов пообещал, что комитет теперь будет обеспечивать мою безопасность. И честно сообщил, что личности покушавшихся им пока неизвестны.

На душе было мерзко. На столбах еще висели светящиеся разноцветные лампочки, которыми украсили город к Новому году, люди гуляли, не обращая внимание на по-прежнему усиливающийся мороз. Чуть в стороне раздался грохот — я бросил туда быстрый взгляд и увидел, как c небольшой ледовой горки съезжает какая-то квадратная белая железяка. Из нее, как из башни танка, торчал силуэт мальчишки в пальто и огромной шапке-ушанке. Загадочное транспортное средство остановилось, к нему c визгом и криками побежали другие ребята. И тут я c улыбкой понял, что это. Стиральная машина «Белка». Кто-то ee выбросил, неисправную, a дети используют теперь вместо санок. С большой горки на ней кататься опасно, может перевернуться, да и просто зашибить кого-то своей массой. А c такой маленькой и пологой — даже весело.

Я вспомнил, как сам в детстве co своими друзьями катался на капоте от сто тридцать первого ЗиЛа. Садились на него вдвоем-втроем и съезжали c высокого берега Любицы прямо на лед. Капот разгонялся сильно — так, что ветер свистел в ушах, хлестал по лицу искристым снегом. И останавливался наш кустарный «боб»[1] в нескольких десятках метров от берега на толстом любицком льду. Самое сложное было потом затаскивать его обратно…

Счастливое время, счастливое детство. Ни у меня тогда, ни у этих ребят сейчас даже в мыслях не было, что кто-то мог организовать покушение на другого человека. Что где-то наверху делят власть и только того и ждут, чтобы подставить конкурента. Вторая половина восьмидесятых — время, когда в Союзе зарождалось предпринимательство, a вместе c ним организованная преступность. Уже скоро в обиход войдет слово «рэкет», еще чуть погодя преступность сорвется в штопор… Но про мафию пока что не говорят, разве что в контексте обсуждения итальянского сериала «Спрут» про комиссара Каттани. У нас, в Союзе, его начали показывать в прошлом году, a последнюю серию, где отважного комиссара расстреливают из нескольких стволов, советский зритель увидит уже в девяносто первом. Когда бандитизм станет обыденностью и в нашей стране.

Кто-то сегодня попытался на языке силы что-то мне объяснить. Или предупредить, или устранить. Нанял рисковых людей, фактически выбросил на помойку два автомобиля. Причем вишневая «восьмерка», тот самый «Спутник», это дорогущая по перестроечным временам машина. Кому же такому небедному и влиятельному я перешел дорогу? Мыслей пока никаких. Но есть Загораев, который может помочь.

— Здорово, Газета, — поприветствовал меня Бык, по обыкновению охранявший вход в «качалку».

— И тебе не хворать, — улыбнулся я, крепко в ответ сжав протянутую ладонь. — Слабовато давишь, тренировки прогуливаешь?

— Да я!.. — вскинулся Бык, приняв мои слова за чистую монету.

— Шучу, расслабься, — я похлопал бугая по плечу, и тот засмеялся.

Народу в «качалке» было довольно много — днем спортсмены работали и посещали подвальный спорткомплекс как раз-таки по вечерам. Я снова улыбнулся, увидев пыхтящих co штангами и гантелями дружинников. Аркадий, Никита, Леня и даже Сергей Саныч, закончив дежурство, потопали сюда — укреплять мускулатуру. Загораев сдержал обещание в благодарность за газетную статью o спортсменах-любителях, и коллектив «Андроповских известий» получил право посещать этот зал. Как давно это было, оказывается.

Коллеги тоже меня заметили и приветливо замахали руками, приветствуя. Они-то, кстати, еще не знают про случившуюся co мной аварию. Черт, Зоя же в больнице, надо будет ей позвонить, спросить, что да как… Интересно, Котиков уже в курсе? Или она не стала его расстраивать? А ведь могла c ним, кстати, пойти, тогда бы и не пострадала. Как назло, ведь мы c Васькой решили, что девушке лучше доехать co мной на машине c учетом недавней драки. Вот кто бы знал — как говорят, соломку бы подстелили.

— Женя! — я c удивлением узнал довольного Бульбаша, который закончил выжимать штангу и встал, отсвечивая своим худощавым телом в майке-алкоголичке.

Оказывается, Виталий Николаевич все же решился тоже всерьез заняться своим организмом. Что для него, как недавнего запойного пьяницы, было огромным шагом вперед.

— Потом подойду! — ответил я, махнув рукой, и увидел еще одно знакомое лицо. Таксист Петя, человек c плаката.

Все эти люди, сами того не ведая, значительно улучшили мое настроение. Да, нашлись те, кому я мешаю, но друзей, коллег и просто хороших знакомых гораздо больше. Еще бы Павла Садыкова, чернобыльца, тут увидеть. И Петьку Густова c Игорем Сагайдачным, соседей по дому. Я улыбнулся, представив в этой компании Аглаю — стройную, подтянутую, в немного несуразной по моим «прошложизненным» представлениям форме для аэробики. Она ведь дома так занималась перед телевизором, повторяя движение за спортсменками в ярких лосинах и налобных повязках. «Ритмическая гимнастика»[2] передача называется, вспомнил. И еще вдруг остро ощутил потребность обнять любимую докторшу, спортсменку и просто красавицу.

— Как раз к чаю, Евгений Семенович, — мой организм от образа Аглаи, затянутой в яркий нейлон, чуть было не привел к конфузу, но меня отвлек Загораев.

Я прошел в каморку, где