Книга Кино как универсальный язык - Камилл Спартакович Ахметов

молодой человек успел овладеть множеством художественных и театральных профессий и знал наизусть всего Шекспира. В 1936 г. он уже поставил в гарлемском театре «Лафайет» одну из важнейших версий «Макбета» в истории – в идеологии вуду, с полностью чернокожим составом. В 1937 г. он создал собственный театр «Меркюри» и поставил в нем антифашистский вариант шекспировского «Юлия Цезаря». Параллельно он стал звездой американского радио (радио тогда имело примерно такое же значение, как сейчас телевидение и Интернет вместе взятые), где зарабатывал большие деньги – 2 тыс. долл. в неделю. Тогда же он приобрел очаровательную привычку обедать двойным стейком с бутылкой скотча.

В 1938 г. Орсон Уэллс вышел в эфир с радиопостановкой фантастического романа Герберта Уэллса «Война миров»[29]. Передача была частью цикла радиоспектаклей CBS и театра «Меркюри», поставленных по классическим литературным произведениям, но постановку «Войны миров» Уэллс приурочил к кануну Хеллоуина. Часовая трансляция начиналась стандартным дикторским текстом, предупреждающим слушателей о том, что начинается радиоспектакль Орсона Уэллса и театра «Меркюри» по «Войне миров» Герберта Уэллса, и завершалась прекрасным монологом Уэллса:

«Дамы и господа, говорит Орсон Уэллс, вышедший из роли, чтобы заверить вас, что «Война миров» не имеет другого смысла, кроме как служить вам праздничным подарком. Это равносильно тому, как если вас разыгрывает приятель, который, завернувшись в простыню, с диким криком выскакивает из-за куста. Поскольку нам не удастся вымазать все окна наших слушателей мылом или снять все калитки с заборов, «Меркюри тиэтр» нашел свой вариант розыгрыша…

…Итак, желаю вам всего хорошего, и, пожалуйста, не забывайте, хотя бы в течение ближайшего дня, тот страшный урок, который вы получили сегодня. Даже если ухмыляющееся, пышущее жаром круглое существо, которое вторглось нынче в ваши гостиные, обитает на тыквенной грядке, а в дверь вам позвонил не марсианин, а ряженый сосед, пожелавший развлечь вас под праздник».{101}

Этот текст заставляет сомневаться в справедливости широко распространенной точки зрения, согласно которой «Война миров» была всего лишь невинной адаптацией классики. Орсон Уэллс понимал, что подавляющее большинство аудитории не слушает дикторскую подводку. И на фоне угрожающих новостей из Европы – всего полгода назад Австрия была присоединена к нацистской Германии, весь мир жил ожиданием войны – Уэллс хотел если не преподать Америке урок, то, как минимум, напугать ее, и напугал, да еще как! Панике поддались более миллиона американцев.

В 1939 г. шумная слава уникального шоумена принесла Орсону Уэллсу исторический контракт на два фильма с RKO Pictures. В Голливуде давно интересовались Уэллсом. В 1936 г. студия Warner Bros. предложила Уэллсу три сценария, которые его не заинтересовали. В 1937 г. знаменитый продюсер Дэвид Селзник предложил Уэллсу возглавить сценарный отдел Selznick International Pictures, а Уильям Уайлер пригласил его на роль в «Грозовом перевале» – с тем же успехом.

Наконец, в 1939 г. глава RKO Pictures Джордж Шефер предложил Уэллсу беспрецедентно щедрые условия – Уэллс мог написать, снять и выпустить два фильма с собственным участием, за это он получал в общей сложности 225 тыс. долл. и 20 % от прибылей обоих фильмов при бюджете 0,5 млн долл. на каждый фильм. При этом Уэллс имел полную творческую свободу – после того, как студия одобрит сюжеты картин. Уэллсу было интересно поработать в кино на таких условиях, к тому же его последняя театральная постановка «Пять королей» оказалась слишком смелой – он собрал пьесу из шекспировских «Генриха IV», «Генриха V», «Ричарда II» и «Виндзорских насмешниц» – и потерпела провал. Через 25 лет Уэллсу удастся поставить на этом материале его последнюю законченную полнометражную художественную картину – чисто авторский фильм «Полуночные колокола» или «Фальстаф» (1965 г.).

А пока первым проектом, который предварительно одобрила студия, была адаптация повести Джозефа Конрада «Сердце тьмы», которую Уэллс уже ставил в своем радиотеатре. Этот фильм он хотел снимать субъективной камерой (камерой «от первого лица»), но не смог уговорить студию превысить на 50 тыс. долл. изначально одобренный бюджет[30]. Орсон Уэллс и сценарист Херман Манкевич, с которым Уэллс сотрудничал еще на CBS, вернулись к работе.

Рассказывает Орсон Уэллс:

«Я довольно долго вынашивал мысль: рассказать одну и ту же историю несколько раз, показать одну и ту же сцену, но увиденную разными глазами……Манку идея понравилась, и мы начали искать человека, который стал бы центром этой истории. Какую-нибудь крупную американскую фигуру – не политика, потому что нужен был человек мгновенно узнаваемый. Первым нам пришел в голову Говард Хьюз. Однако мы довольно быстро сообразили, что нам требуется газетный король».{102}

Основным прототипом главного героя Уэллс и Манкевич выбрали Уильяма Рэндольфа Херста – основателя компании Hearst Communications, которая процветает и сегодня, одного из самых влиятельных людей в США, издателя и политика, создателя крупнейшей американской газетной сети и изобретателя «желтой» журналистики. Как мы увидим дальше, это решение оказалось роковым и для фильма, и для Орсона Уэллса – хотя Херст был далеко не единственным прототипом Кейна, у которого было много общего, например, и с другим газетным магнатом – Робертом Резерфордом Маккормиком, владельцем Chicago Tribune. Но начнем с особенностей драматургии.

Прологом и эпилогом фильма служат два очень похожих мини-эпизода. В первом эпизоде камера проникает все глубже и глубже в Ксанаду – замок Кейна – непосредственно перед моментом смерти главного героя. В последнем – спустя некоторое время, когда ценное имущество Кейна описывают, а то, что кажется приказчикам ненужным хламом, сжигают, камера покидает Ксанаду. Итак, зрителю сразу рассказали конец истории – главный герой умер.

Такого новшества не было в более ранних известных нам фильмах с подобной драматургической структурой – «Кабинет доктора Калигари» и «День начинается». В обоих фильмах история рассказывается в модальности воспоминания – одним длинным флешбэком, как в «Кабинете доктора Калигари», или тремя флешбэками, как в фильме «День начинается», но развязка остается неизвестной зрителю до конца. И вот настало время новой драматургии – нам открывают развязку фильма, давая понять, что интересно не чем кончается история, а почему она так кончается. Именно такую драматургическую структуру часто называют кольцевой, хотя более корректно и универсально другое определение:

КОЛЬЦЕВАЯ ДРАМАТУРГИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА – СТРУКТУРА, В КОТОРОЙ СЮЖЕТ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ОДНОМУ И ТОМУ ЖЕ УЧАСТКУ ПОВЕСТВОВАНИЯ.

В КОЛЬЦЕВОЙ СТРУКТУРЕ РЕШЕН ФИЛЬМ «ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ» (РЕЖ. СЕРДЖО ЛЕОНЕ, 1984 Г.) ПО АВТОБИОГРАФИИ ГАНГСТЕРА ГАРРИ ГРЭЯ (ГЕРШЕЛЯ ГОЛДБЕРГА). ПУТЕШЕСТВУЯ ВМЕСТЕ С ГЛАВНЫМ ГЕРОЕМ (РОБЕРТ ДЕ НИРО) ПО МНОГОЧИСЛЕННЫМ ФЛЕШБЭКАМ, МЫ ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ОДНОМУ И ТОМУ ЖЕ ЭПИЗОДУ, ПРОИСХОДЯЩЕМУ В ЕГО СТАРОСТИ, ПОКА ИМЕННО В ЭТОМ ЭПИЗОДЕ НЕ ПРИХОДИМ К ФИНАЛУ.

Но драматургия «Гражданина Кейна» сложнее. После пролога, в котором главный герой умирает, мы видим сцену редакционного совещания, на котором журналисты кинохроники смотрят документальный фильм о Кейне (по сути – оправданный флешбэк) и ищут в его жизни «изюминку».

«Роулстон. Когда мистер Чарлз Фостер Кейн умирал, он сказал всего два слова…

Томпсон. Бутон розы!

Первый редактор. Это все, что он сказал? Именно «бутон розы»?

Второй редактор. Гм… Бутон розы…

Четвертый редактор. Такой прожженный парень! (Насмешливо.) Умирая, взывает к бутону розы!»{103}

«Бутон розы» («rosebud») – слово, произнесенное героем в начале фильма перед смертью и подслушанное медсестрой, становится инициирующим фактором журналистского расследования, которое предпринимает Томпсон. Что значил «бутон розы» для Кейна – тайна, которую до конца фильма пытается и не может