Книга Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга третья - Валентина Александровна Осеева

Нам за город нужно, Егор Иванович! По шоссе!

Алёша делал знаки ребятам, чтоб молчали и ни о чём не спрашивали.

— Не знаю, куда вам нужно, а только если б генерал видел, что вас тут набилось, как сельдей в бочке, он бы никак не разрешил такое катанье, — ворчал шофёр.

— Так ребята слезут! Как только мы выедем за город, так и слезут! — уверял его Алёша.

— Допустим, слезут, а потом обратно влезут — куда им на шоссе деваться! — соображал вслух шофёр.

Таинственность поездки увлекла ребят—они сидели тихо, изредка перешёптываясь между собой. Молчание за спиной и вовсе удручало шофёра.

— Хоть бы песни пели! Не в крематорий едете, а за город. Где это ты таких молчальников набрал? — спрашивал он Алёшу.

— Почему молчальников? Они развеселятся скоро. Ребята, давайте споём что-нибудь! — подмигивал товарищам Алёша.

Ребята запели «Катюшу». Шофёр оживился, начал подтягивать.

У переезда шлагбаум гостеприимно поднялся, машина перескочила через железнодорожные пути.

— А что, Егор Иванович, здесь, на шоссе, я думаю, милиции нет? — выглянув в окошко, спросил Алёша.

— Новое дело… — подозрительно протянул шофёр. — Что это ты милиции испугался?

— Да нет, я не испугался… Я только спрашиваю, что милиция — дежурит на шоссе или нет?

Ребята перестали петь и прислушались.

— Милиция озорников везде видит, — многозначительно сказал шофёр и, довольный своим ответом, закурил папироску.

Но Алёша неожиданно подскочил и крикнул над самым его ухом:

— Стоп!

Егор Иванович от неожиданности круто затормозил и окончательно рассердился:

— Ну чего ты кричишь! Я ж думал, по крайней мере, человека переехали!

— Да нет, просто ребятам тут слезть надо, — выскакивая из кабинки, оправдывался Алёша. — И чего вы такой нервный, Егор Иванович? А ещё на фронте были!

— Фронт — одно, а тыл — другое! — бросил Егор Иванович, поглядывая, как ребята вываливаются один за другим из машины.

— Выходи два человека. Петрусин, третий, тоже выходи, и ждите нас здесь! — командовал Алёша и, вдруг обратясь к шофёру, вежливо сказал: — И вы выходите, Егор Иванович!

— А я куда? — уставился на него шофёр.

— Ну, вот здесь посидите на травке, перекурите немножко, — хитрил Алёша.

— Ишь ты, какой заботливый! — ухмыльнулся Егор Иванович, вылезая из машины и усаживаясь на траве. — Перекурить это, конечно, можно, а что дальше будем делать?

Но Алёша, не отвечая, вскочил на его место и тронул машину.

— Мы сейчас вернёмся, не беспокойтесь! — крикнул он, давая полный ход.

— Ну, достанется тебе дома! — засмеялся Тишин, выглядывая из машины на остолбеневшего шофёра.

Машина мчалась напрямик к лесу. Рядом с Тишиным сидел мальчик из бригады Кудрявцева, бывший одноклассник Трубачёва.

— Что это вы задумали? — спрашивал он, не понимая, куда и зачем они едут.

Тишин стал ему объяснять.

— Столбы перевозить на легковой машине? Да вы с ума сошли!

— Не только столбы — и слеги перевезём! — кричал Алёша.

— Да в городе нас милиция остановит!

— Чудак! Что же, мы зря около шлагбаума ребят оставили? Мы в городе без машины обойдёмся, сами на верёвках понесём.

Тишин вытащил спрятанные под сиденьем верёвки.

— Да зачем нам на себе столбы тащить? — удивлялся шестиклассник.

— «Зачем, зачем»! — передразнил его Тишин. — Чтоб соревнование выиграть, вот зачем! Пока-то ещё Леонид Тимофеевич все столбы перевезёт, а у нас уже часть забора будет сделана. Понял?

— Постой! Это нечестно. Я против Трубачёва не пойду! — возмутился бывший одноклассник Васька.

— Как это «не пойду»? Ты же в нашей бригаде и соревнуешься с бригадой Трубачёва. Значит, всё равно идёшь против.

Мальчик рассердился:

— Соревноваться надо честно. У Кудрявцева есть машина, а у Трубачёва нет. На чём он себе привезёт?

Тишин прищурился и, похлопав товарища по плечу, сказал:

— Да ладно, поделимся как-нибудь. В крайнем случае, можно будет уступить им на денёк машину. В чём дело!

— Если поделимся, то я согласен.

Подъехать к самой делянке не удалось. Оставив Тишина сторожить машину, Кудрявцев с товарищем пошёл в лес. Отложенные столбы с красными пометками за ночь отсырели и казались очень тяжёлыми. Ребята отобрали четыре столба и четыре слеги.

Ловкие и сильные, они обвязали столбы верёвками и волоком потащили их к шоссе. Раскрыв обе дверцы, с помощью Тишина втащили столбы в машину. Длинные концы брёвен торчали в обе стороны.

— Придётся держать дверцы, — сказал Алёша, — чтоб они на ходу не ободрались об эти брёвна.

Слеги привязали к заднему буферу так, что они волочились по земле.

Когда ребята уселись, Алёша вскочил в кабинку и тронул машину.

— Эх ты, разлюли-люли ягода-малина! — лихо крикнул он, давая полный ход.

Слеги, привязанные сзади, заскакали по мостовой.

Егор Иванович в полном расстройстве чувств бежал по дороге навстречу скачущему чудовищу. Он не узнавал своей машины. Она как будто разбухла, лопнула, и во все стороны из неё торчали какие-то брёвна; даже сзади, поднимая невероятный шум, волочились за ней толстые палки.

— Да вы что, чудаки или сумасшедшие! — заикаясь, сказал он, когда машина остановилась.

Глава 53

ЧЕЛОВЕК В БОЧКЕ!

— Федосья Григорьевна! Мальчики брёвна привезли! — взвизгнула Нютка.

Около бочки что-то с грохотом упало на землю. Витя Матрос подскочил и, больно ударившись головой о крепкое дно, проснулся.

На Алёшином участке собралась уже вся бригада. Ребята шумно удивлялись, ощупывали столбы и слеги, о чём-то спорили. Из дому вышел младший Мироныч, оглядел материал и, одобрительно крякнув, послал за смолой. Вслед за ним появилась Федосья Григорьевна с младшими школьниками:

— Дети! Сейчас у нас будет работа… Мальчики, что вы будете делать? Мы вам поможем!

— Да никакой тут работы для них нет, — нелюбезно откликнулся Петрусин.

— Ну, так мы будем смотреть, как смолят столбы, — заявила Нютка. — Федосья Григорьевна, посмотрим, как смолят столбы.

При виде столбов у Вити зашлось сердце:

«Опередить нашу бригаду хотят! Так вот куда они ездили! А у нас ни одного столбика нет. Надо бежать к Трубачёву!»

Он уже хотел потихоньку выбраться на волю, как вдруг Тишин уселся на бочку и, постукивая по ней ногами, громко сказал:

— Вот выиграем соревнование и посмотрим тогда, кто хвастун, а кто работник!

Алёша вплотную подошёл к бочке.

— А разве Трубачёв