Книга Костяная колдунья - Айви Эшер

засияла еще ярче. Он выглядел искренне довольным впервые с тех пор, как открылся. В голове зазвенел тревожный звоночек, когда он усмехнулся с искренним восторгом и произнес:

— О, Кендрик, как же я надеялся, что ты это скажешь!

Молниеносным движением, которое я даже не успела заметить, он разверз ад вокруг нас. Земля под ногами заволновалась, словно все это время притворялась и на самом деле была морем. Я начала падать, но Роган притянул меня к себе, впечатав в волевую грудь с такой силой, что выбил из меня дух. Воздух, тут же вышедший из легких, еще больше подставил меня, кружась и пытаясь вырвать меня из объятий Рогана.

Ветер нападал со всех сторон, и по какой-то причине напоминал неосязаемый гигантский кулак, который сжимал меня, ревел «Фи-фа-фо-фам!» и угрожал превратить мои кости в крошку. Я кричала, но атакующий шторм отрывал меня от Рогана. Я цеплялась за него изо всех сил, но он вдруг начал задыхаться и кашлять водой, отчаянно пытаясь избавиться от жидкости в легких.

Меня охватил ужас. Я понимала: до того, как меня оторвут от Рогана, остаются доли секунды и, скорее всего, мне придется смотреть, как он умрет. Часть меня пыталась возразить, что это неправильно и Орден не может так поступать с невиновными магами, но я была не настолько наивна.

Глаза Рогана в страхе вращались; одной рукой он вцепился в меня, а другой себе в горло. Его тело сотрясал сильный мокрый кашель: все снова быстро пошло так плохо. Во мне закипела ярость: кровь бурлила из-за мощной и мучительной жажды мести.

В мгновение ока я выплеснула чары и туго натянула костяную материю вокруг себя, словно она была на привязи. Все это время в ожидании приказов Прека его ковен вдыхал частицы костяной пыли. Я обошла все защитные амулеты и оставила их кости в покое, взывая лишь к частицам праха, которые украдкой попали к ним внутрь. Я намотала на кулак узы магии, соединившей меня с каждым из вицинальных магов вокруг нас, и одним махом вырубила их всех.

Мысли о милосердии покинули меня, когда я направила частицы костей перекрыть их дыхательные пути. Свирепый ветер тут же утих и Роган упал на колени, кашляя и жадно хватая ртом воздух. Окружившие нас маги хрипели и задыхались, но постепенно бульканье стихло, а в их широко распахнутых глазах показался испуг.

Пожалуй, я должна была чувствовать себя ужасно, глубоко вдыхая воздух в легкие и наблюдая за тем, как маги вокруг теряют сознание, — и я осознавала, что в конце концов они умрут. Но мое сострадание и сочувствие испарились. Я не сомневалась, что каждый из них с радостью убил бы Рогана и меня, хотя я ничем этого не заслужила.

Ярость обжигала меня. Одна из ведьм упала на колени. Капюшон свалился с ее головы, открыв морковно-оранжевые волосы и пурпурную от нехватки кислорода кожу. Взглядом она умоляла меня перестать, но где было ее милосердие, когда нас вместе с машиной скинули с насыпи или когда Рогана пытались утопить изнутри?

Остальные тоже падали на колени, слабели и бессильно хватались за горло, но я даже не смотрела на них и направилась к Преку. Я хотела видеть его лицо, когда карма как следует вмажет ему. Мне хотелось, чтобы он смотрел мне в глаза, когда в его глазах потемнеет. Чтобы у него не осталось и тени сомнения в том, что от его злонамеренных действий зависела не только его жизнь, но и жизни всех членов его команды.

Он смотрел на меня оттуда, куда упал на теперь уже неподвижную землю, и во взгляде у него был страх. Он моргнул, а потом произошло что-то странное. Из уголков его глаз потекли алые ручейки. Я смотрела, как они медленно побежали вниз по щекам, а затем заметила струйку крови, стекавшую из его носа. У него началось кровотечение.

— Лени, остановись! — прохрипел Роган и снова закашлялся.

К счастью, кашель стал сухим, а значит, в пораженных легких не осталось воды.

Я не стала его слушать, завороженная дорожками крови, которые сочились из ушей Прека. Никогда не видела, как человека душат насмерть; возможно, кровь — это нормально. Из глубин сознания раздавался крик, что это ненормально и нельзя быть такой спокойной из-за чего-то настолько неправильного и совершенно ужасающего, как наблюдение за смертью человека. Но я словно лишилась способности к сопереживанию.

Может быть, я была в шоке или перенесла черепно-мозговую травму. А может, мне просто надоели другие маги, которым казалось, будто они могут делать со мной все что угодно, безо всяких последствий. Что бы это ни было, меня это больше ни капли не волновало.

— Лени, дружочек, а что это ты делаешь? — проворковал глубокий шелковистый голос.

Я отвела взгляд от кровавых полос, рассекавших лицо Прека, и увидела Маркса. Внутри вспыхнуло удивление, тут же сменившееся подозрением. Что он здесь делает? Словно прочитав этот вопрос на моем лице, он беззаботно улыбнулся, хотя в глазах цвета эспрессо виднелось беспокойство.

— Роган вызвал меня, красавица, и сказал, что какой-то ковен из Ордена решил с ним поиграть.

Я перевела взгляд с Маркса на Рогана, который силился встать на ноги. Маркс сразу же пришел ему на помощь.

— Я отправил ему сообщение, как только исцелил себя, — подтвердил Роган голосом, рокочущим как гравий.

Он полез в карман и достал телефон, будто я требовала еще доказательства.

— Леннокс, пора остановиться, — снова приказал Роган, но его словам не нашлось места в моем бурлящем сознании.

— Остановиться? — спросила я, сбитая с толку его горячностью.

Маркс встал рядом с Роганом.

— Ты убиваешь их, Лени. Клянусь, по этой дорожке ты вряд ли захочешь идти, — сказал Маркс успокаивающим теплым голосом.

Я проглотила его слова, будто откусила кусочек шоколадного печенья, только что вынутого из духовки. Они были такими вязкими и вкусными; все, чего мне теперь внезапно захотелось, — это еще кусочек.

Я смотрела на Прека. Его обмякшие руки свисали по бокам. Ослабевшее тело слегка подергивалось, но я не чувствовала ничего, кроме холодного пустого гнева. Я снова встретилась взглядом с Марксом и почувствовала, как слеза скатилась по щеке.

— Они же хотели убить нас, — произнесла я в свою защиту.

Теперь разум был затуманен не только гневом, но и соблазняющими чарами Маркса. Было что-то еще, нечто ужасающе сильное и всепоглощающее, но от этого меня отвлек теплый, как печенье только из духовки, голос Маркса.

— Позволь мне позаботиться о них, Лени, — мурлыкал он, вкладывая в свои слова еще больше чар.

Я