Книга Возлюбленная одинокого императора - Юлия Цезарь

в каждую глубь, в каждую ниточку нервной системы. До головокружения, до громких стонов, которые с усладой продолжал слушать Император.

Она потеряла связь с реальностью, но когда последствия оргазма сошли на нет, не чувствуя сверху Императора, Амелии хотела заплакать. Тело колотило, и пока она ещё не ощущала его объятия. Думала, что он, наконец-то получив желаемое, просто покинул её, воспользовавшись как приятной собственностью, вещью.

Но картина стала проявляться, и последний стон в этой комнате имел заметные нотки облегчения. Император был сбоку от неё обнимал её, не собирался вставать.

Амелия придвинулась к нему, схватилась дрожавшими пальчиками за его плечи, будто заранее прося, чтобы не уходил, и закрыла глаза. Не знала, что от неё требовалось. Нужно ли было сейчас что-то говорить? Да и хотелось ли?

И на слова-то сил не было… Хотелось просто спать.

Обняв ее крепче и уткнувшись носом в макушку, Император окутал их своим магическим жаром, чтобы они не замёрзли. Он был доволен и тайно улыбался, что наконец получил желаемое. Пусть чувства были не полными, но Амелия тоже получила удовольствие от их близости, и для него это лучшая награда сейчас.

По барьеру, который он возвел вокруг кровати, прошлась рябь, и Император бросил взгляд на источник возмущения.

«Не сегодня, Льюис, — мысленно подумал он, закрывая глаза. — Этой ночью постель Амелии буду греть я».

========== 14. После темной ночи всегда наступает утро ==========

Анградэ стоял напротив дверей кабинета Императора и ничего не понимал. Не было ни его, ни Амелии. Вспоминая то, как он побежал к ней, Анградэ надеялся на хороший исход. И не прогадал.

С большим опозданием в приёмный кабинет вошел Император. Он был немного взъерошен — торопился. Видимо, проспал. И хоть улыбки Анградэ не видел, зато видел ясные и задорные глаза. Неужели?..

— Приветствую, Император, — обратился он, когда тот открыл дверь и вошёл в свой кабинет. Туда он влетел, не желая отставать от намеченного графика, хотя, как бы он ни торопился, уже все равно не нагонит его. Анградэ прошел следом за ним. — Вы… опоздали?

Хотел спросить кое-что другое: «Вы добились своего?» Но в голове это звучало слишком… нагло со стороны обычного, да еще и провинившийся генерала.

— Да, последняя пара дней выдалась… богатая на события, — пояснил Император, ничего толком не объяснив. Бросив взгляд на заваленный бумагами стол, он недовольно сдвинул брови, но ничто не могло испортить его настроение после столь приятной ночи. Амелии он позволил спокойно собраться и пойти на завтрак, а сам только и успел, что забежать к себе, чтобы сменить одежду. А ещё он забыл про письмо директору школы Знаний. Этим и займется в первую очередь.

Взяв чистый лист бумаги, он написал слова сочувствия, и как понимает Хариса, а также выразил негодование из-за такого отношения к ним, директорам и советникам короля! Закончил письмо заверениями, что если директору Знаний что-то потребуется, Император готов будет оказать поддержку.

— Прикажи отправить это, — протянул он уже запечатанное письмо Анградэ. Для директора Знаний, не обладающего магией, печати на конверте ставились по старинке — воском. — Надо подумать, что ещё нам дают ошибки Лестата и его пса, и как мы можем это использовать.

Взяв письмо и убрав его в нагрудный карман, Анградэ хмыкнул, уходя в состояние задумчивости. Из всех школ пострадало лишь две. Но и это можно обернут в свою пользу. Из-за Вайса все стало идти быстрее, расследование было активным. Почему бы не…

— Пустить слух, что Лестат теряет рассудок. — Анградэ не предлагал, пока только рассуждал. — Расследование было остановлено, но сейчас не просто началось, а ускорилось. Это можно списать на нового человека в его команде. Однако это не мешает считать, что Лестат стал подозрительным, проверяет все и вся. Сходит с ума из-за проклятия и потери жены. И вполне возможно, что он начнёт натравливать своего пса на всех, если осмелился натравить на самую мирную школу.

— Хорошая идея, — оценил Император. Постучав по подбородку, он прикинул, как бы пустить этот слух. — Шепни об этом кому-нибудь из стражников, которые любят бывать в кабаке. За кружкой пенного будет о чем поговорить с товарищами. Пьяная молва обычно разносится быстро.

— Да, милорд. — Приказы получены, Император стал рыться в своих бумагах, но Анградэ продолжал стоять в некой нерешительности. Он видел, что у Императора что-то изменилось, что-то было хорошо. Если не сейчас, то когда? — Милорд… — Анградэ сделал шаг к столу. — Разрешите ли вы мне начать личный разговор?

Странный вопрос, и

Император поднял на него глаза с таким видом, мол, «ты ещё не выполнил мои приказы?», но Анградэ ещё никогда не был таким нерешительным. Сказывается его недавний проступок? Да и настроение у Императора было хорошим. Сегодня он будет щедрым и, возможно, даже исполнит просьбу провинившегося генерала.

— Спрашивай.

— Вы любите? — мгновенно спросил тот.

Такого вопроса Император явно не ожидал и даже перестал заниматься своими делами, полностью обращая все свое внимание на Анградэ. Любит ли он? Да. Но если кому-то и расскажет об этом, то только той, к кому испытывает чувства.

— К чему такой вопрос? Не ходи вокруг, — сказал он, ясно давая понять, что чувства Императора никого не касаются.

В общем-то Анградэ на такой ответ и рассчитывал. Скажет он, как же! Но Анградэ уже начал то, о чем думал вчера, и отступать не имело смысла. Как и жизнь без возможности видеть Фрею.

— Я влюблен без памяти, милорд. В ту, которую не могу даже увидеть. И я прошу… Нет. Молю вас о милости и понимании. Я не знаю, что просить у вас, но знаю, что больше всего на свете я хочу прикоснуться к Фрее. Разрешите ей пусть не работать, но продолжить жить в замке. Или мне позвольте навестить её.

Ещё немного, и это превратится в плач ребёнка. Но плевать было Анградэ. Он не мог скрывать свои чувства. Он любил и готов был кричать об этом! Он любил и готов был унижаться…

— Я не запрещаю тебе видеться с ней за пределами замка, речь шла о том, что предательнице нельзя заходить на территорию Огня, — строго начал Император, но Анградэ правда попал в хорошее настроение. Да и судя по вопросам, какие задавал ему ищейка Лестата, Фрея ничего не рассказала. Вздохнув, он сжалился. — Ваши встречи не должны мешать моим планам. Фрея не должна ни о чем знать, дела Огня ее больше не касаются. Но если снова что-то скроешь от меня или обманешь, пеняй на себя.

А Анградэ настолько был уверен,