Книга Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха - Роберт Кочарян

class="p1">Для Карабаха внутриполитический конфликт в Армении создавал реальные сложности. Мы максимально дистанцировались от него, сохраняя с оппозицией, в том числе и с дашнаками, нормальные отношения, и это очень беспокоило президента Армении. Я много раз пытался объяснить ему нашу позицию: «Пойми, мы должны делать все, чтобы не политизировать Карабах. Мы хотим, чтобы поддержка и помощь ему не зависели от политической ситуации в Армении. Это дело общенациональное, и Карабах не должен присоединяться к вашей кампании, к вашим конфликтам ни с партией “Дашнакцутюн”, ни с другими оппозиционными деятелями Армении».

Во многих странах в тот период дашнаки оказывали господствующее влияние на диаспору, поэтому мы старались сохранить с ними хорошие отношения. К тому же я не разделял методов АОДа во внутриполитических делах и считал, что с дашнаками можно и нужно договариваться.

Часть III

Армения

Глава 11

Из президентов в президенты

Новый вызов

Президентские выборы 1996 года в Армении закончились победой Тер-Петросяна, в вероятность которой мало кто верил – поводов для сомнений хватало с избытком.

Основным оппонентом Тер-Петросяна выступал Вазген Манукян, его бывший соратник и конкурент по АОДу. Наличие других кандидатов на общий расклад голосов никак не повлияло. Несколько оппозиционных партий объединились на почве их непримиримого конфликта с Тер-Петросяном и выдвинули Манукяна в качестве общего кандидата. Общество воспринимало его как лидера объединенной оппозиции, и это оказалось важным: перед голосованием, благодаря протестным настроениям избирателей, его рейтинг стремительно вырос.

В Карабахе искренне желали победы Тер-Петросяна несмотря на хорошие отношения с его конкурентом. Мы сработались с действующей в Армении властью, и любая смена команды вызывала у нас беспокойство. При этом мы никак не участвовали в предвыборном процессе, считая его делом граждан Армении. Но, конечно, внимательно следили за происходящим, и настроения избирателей не сулили ничего хорошего. За пару недель до выборов я высказал свои опасения Вазгену Саргсяну и Бабкену Араркцяну, который руководил предвыборным штабом. Меня заверили, что все под контролем и особых проблем они не видят. И вдруг за пять дней до выборов звонит Вазген Саргсян и говорит, что не понимает, в чем дело, но ситуация резко изменилась и, похоже, они могут проиграть. Вазген попросил меня показаться в Ереване, дать пару интервью, побывать в штабе Тер-Петросяна – словом, показать отношение карабахцев к выборам. Это шло вразрез с нашим подходом невмешательства в политические дела Армении, но все-таки мы с Аркадием Гукасяном поехали в Ереван. Поездка получилась тяжелой. Страна бурлила, людей переполняла агрессия, и говорить с ними оказалось почти невозможно. Я понял, что поддержкой в обществе Тер-Петросян не пользуется, очевидно, что первым туром выборы не ограничатся и предстоит повторное голосование.

Ночь подсчета голосов я провел в предвыборном штабе Тер-Петросяна. Вести с избирательных участков не сулили ничего хорошего, а настроение людей в штабе, по мере поступления информации, становилось все более подавленным. Однако я видел, что расставаться с властью АОД не намерена – началась неприкрытая подтасовка результатов голосования. После полуночи я ушел из штаба в уверенности, что грядут большие проблемы. Власть, опасаясь возможного поражения, сделала все возможное, чтобы не допустить второго тура. Обстановка в стране и до выборов была накаленной, а тотальное недоверие к объявленному результату обострило ее до предела и спровоцировало волну протестов.

Начались многотысячные митинги на Театральной площади, которые через несколько дней вылились в штурм парламента. Выломав железные ворота и в считаные секунды смяв охрану, разъяренные люди ворвались в здание, круша все на своем пути; избили председателя парламента, его заместителя, нескольких депутатов – членов АОДа. Ситуация выходила из-под контроля, и властям не оставалось ничего иного, кроме как ввести чрезвычайное положение, арестовать участников беспорядков и оппозиционных активистов и продолжить закручивание гаек.

После выборов в начале ноября был назначен новый премьер-министр – Армен Саргсян[81], до этого служивший послом Армении в Великобритании. В советское время он, многообещающий молодой физик, занимался преподаванием, затем уехал в Великобританию на стажировку, а в 1991 году занял должность посла. Назначая его главой правительства, власть пыталась сгладить гнетущую внутриполитическую ситуацию, снять накопившееся в обществе напряжение: вот совершенно новый человек, вернувшийся из-за пределов Армении, с чистой репутацией, не связанный ни с какими кланами. Новый премьер сразу же продемонстрировал толерантность и открытость: проводил множество встреч с самыми разными людьми, выходил с семьей на прогулки по многолюдным улицам Еревана. В общем, первое впечатление на людей Саргсян произвел хорошее. Но пробыл он на своей должности совсем недолго. Назначен был в ноябре, а через пару месяцев у него внезапно обнаружилось тяжелое заболевание. Уже в конце декабря или в начале января ему пришлось уехать на лечение, и вскоре стало понятно, что в Армению он уже не вернется. Месяца два Тер-Петросян фактически заменял премьер-министра, но ситуация в экономике ухудшалась с каждым днем. Задержки по невыплаченным зарплатам и пенсиям составляли уже восемь – десять месяцев, а по некоторым регионам доходили до года. Бюджет страны почти перестал наполняться.

Конституция тех лет давала президенту огромные полномочия, вплоть до ведения заседаний правительства, и Тер-Петросян сам их вел вместо премьера вплоть до марта 1997 года. Однако текущую деятельность правительства никто не координировал, и было очевидно, что долго так продолжаться не может.

* * *

В один из обычных дней в середине марта 1997 года, когда я работал у себя в кабинете в Степанакерте, раздался звонок по внутренней связи: «Здесь в приемной Вазген Саргсян и Самвел Бабаян, хотят вас видеть». Первое, о чем я подумал, – случилось что-то катастрофическое, раз Вазген прилетел в такой спешке и без предупреждения, ведь перед своим приездом в Карабах он всегда заранее мне звонил. Конечно, я их тут же пригласил и, как только они вошли, бросился им навстречу:

– Что там у вас?!

– Да ничего особенного, – замахал руками Вазген. – Просто нужно с тобой поговорить.

– Просто поговорить? О чем? – я понимал, что вряд ли он в срочном порядке и без предупреждения прилетел в Степанакерт для праздного общения.

– Как ты смотришь на то, чтобы переехать в Армению и занять кресло премьер-министра?

– Ты шутишь?

Первой моей реакцией был категорический отказ.

– Слушай, я всего несколько месяцев назад переизбран президентом! Как ты себе это представляешь? Как я могу сейчас вдруг сказать людям, что все бросаю и уезжаю в Армению?

В ответ Вазген Саргсян стал говорить мне о том, что они в Ереване очень долго обсуждали этот вопрос и у них нет ни одной кандидатуры, подходящей для