Книга Младший наследник - Волопас

подсказывает, что голоса и ошейник — скорее инструмент. А вот для чего он нужен — тот ещё вопрос.

С другой стороны, если Сабуро сделал это сам, то единственный свидетель мёртв. Или нет? Мальчик был затворником, не совершенствовался, к каким-либо артефактам (точно, тут же их нет!) или тайным писаниям доступа не имел. Где бы он взял ритуал? Нет, должен быть ещё один свидетель. Где ж я теперь его достану?

Ладно, с моим маленьким сумасшествием не прокатило. Погрузиться в медитацию? Проблема в том, что с техниками по руководствам воспоминания не приходили — работал исключительно метод Гоу Ли, но он отключает меня на столько времени, что я просто-напросто опасался его использовать. А сейчас и подавно — валяюсь в лихорадке, как можно уйти в себя на несколько суток? Минори и Роберт точно будут протестовать, а если не скажу, ещё решат, что мне срочно нужна эта «скорая помощь» и «реанимация».

Кто знает, что из себя эта «реанимация» представляет.

Чёрт. Я и забыл, что и энергия у меня сейчас… малость шалит. Что-то мне подсказывает, что медитация в таком состоянии не сочетается со здравым смыслом и желанием жить. Значит, мне нужно как можно быстрее поборот болезнь. И вот незадача — лечения нет, и в этом я Роберту точно верю. Потому что даже если бы я этого не делал, мои шансы найти врача, который сможет мне помочь, вряд ли превышают полный ноль. Всё это — блажь для богатых борцов с демонами. Я на такого похож?

Вот и я думаю, что нет. Эх, вернуться бы в поместье Кикучи и обратиться их штатному врачу… да только туда мне дороги нет. А если бы его было можно выписать, чересчур трясущаяся надо мной Минори наверняка бы уже это сделала.

Вот же чёрт. Сколько там времени Роберт с этим валялся? Надеюсь, это будет не слишком долго.

Узнать бы ещё, что со мной случилось. Ничего не предвещало беды, и я уверен, что в то злополучное утро я чувствовал прекрасно. Да, малость головой ударился, и это даже было больше, но энергия не шалила, и жара не было. Что, я не отличу лихорадку от последствия удара головой? Я, человек, который имел славу самого неудачливого студента-мага в своё время? Да не смешите меня.

Я потёр ошейник. Затем поворочался на подушке и попытался успокоиться. Выздоровление… Я так давно не болел! Что ж за тело мне такое попалось: вечно чувствую себя, как будто вот-вот умру, а теперь и вовсе валяюсь в постели. И сколько дней я в этом мире? Признаюсь, не считал, но не так уж и много. Глупый слабый здоровьем инвалид — как Сабуро вообще до своего возраста-то дожил, да ещё и с побоями?

Ладно, нужно думать о выздоровлении. Я закрыл глаза и позволил себе провалиться в очередной беспокойный сон, надеясь, что теперь хотя бы смогу немного отдохнуть.

— Отстань, — отмахнулся я.

Акира упрямо развалился в моей постели, прямо поперёк моих ног, и листал тетрадь, в которую я переписывал переведённую версию руководства по совершенствованию на английском. Ну, до того, как споткнулся о Жирдяя, и всё тут же пошло не так.

Так и знал, что все беды от того кота. Впрочем, речь не о нём.

Акира примчался утром, на следующий день после того, как я очнулся, узнал, что я болен, и клещами вытащил из Минори информацию о том, что это не заразно и заразным быть не может — ну, только если лишний раз не трогать мою кожу, по словам Райана. Как он объяснил, человек в таком состоянии может лишний раз оставить на человеке энергетический след или даже ненароком передать часть, введя кого-то в точно такое же состояние. Даже тонкие слои ткани не подойдут — а вот моё толстое одеяло в самый раз.

Да и для этого мне и самому нужно направить эту самую энергию, и пока я этого не делаю, Акира в полной безопасности. А зря. Лучше бы кто-нибудь наплёл ему, что у меня холера. Скачет туда-сюда, как кузнечик, донимает меня, и никуда от него не деться. Роберту Акира нравился — нашёл брата по духу, чёрт их дери. А Минори… слишком юркий пацан для неё.

Да и что-то мне подсказывает, что любимчик в этом доме точно не я. Даже обидно как-то — эй, это же мой дом!

И теперь Акира бессовестно валялся рядом, а я даже не мог сказать, что хочу спать. Хотя бы потому что проспал я и так поразительно долго и минут пятнадцать требовал у Хары хоть что-нибудь почитать, пока она наконец не снабдила меня неким примером местной художественной литературы.

Ну конечно, мне руководства нельзя, а соседскому пацану рыться в моих записях — да пожалуйста. Худшее в том, что мне гордость не позволяет начать упрашивать кого-нибудь его увести. Ненавижу быть настолько беспомощным.

Меня вовсе не напрягает раздражающий ребёнок. Конечно, нет. С чего вы взяли?

— Ну а это что значит? — Акира в очередной раз ткнул тетрадью мне в лицо и указал на конкретную строчку. — Ты пишешь как курица лапой! Как будто ручку никогда в руках не держал!

Да ну ещё бы. Я фыркнул: всю жизнь писал на своём языке, а тут какие-то иероглифы. Повезло хоть, что мне хватает памяти Сабуро, чтобы писать и читать. Правда, иногда я и в ступор впадаю: вижу символ, а что он значит…

В голове этот… чёрный шум. Чёрный же? Или серый? Стоп-стоп-стоп, это у меня опять мозг шалит, или я правда не запомнил?

— Ты чего опять завис? — Акира снова потряс тетрадью. — Ты такой скучный! Я бы не приходил, если бы Хара не давала мне сладости.

Какая честность.

— Ну так и не приходи, — отозвался я. — И вообще, не маленький, сам разбирайся. Кто виноват, что ты так мало иероглифов знаешь? И вообще, я разве разрешал это читать?

Акира пожал плечами.

— Я думал, это какой-нибудь личный дневник, — безмятежно и безо всякого стыда сказал он. — Сестра пишет в таком всякие смешные вещи.

Моя бровь приподнялась дугой.

— Да? Так я могу сказать Мане, что ты читаешь её дневник, и ты будешь заперт в своей комнате до конца своих дней?

— А если я намекну, что рассказывал тебе о содержимом, она и на тебя не посмотрит, — ехидно заметил наглый мальчишка.

Я пожал плечами. Мне-то что? Пусть Фукаве так угрожает — для меня Мана просто наиболее приятная соседка. Хотя, она делит