Книга У «Волчьего логова» - Петр Трофимович Кугай

лесники Анисим Борисюк — их надежный связной и разведчик, лесник Флор Зверхшановский, а разве можно переоценить помощь таких подпольщиков, как учителя Иван Томчук и Анатолий Сабат? Оба беспрекословно выполняли боевые приказы своих бывших учеников, являли пример дисциплинированности и оба героически погибли. Благодаря им и сотням таких, как они, позиции отряда в Черном лесу долго оставались неуязвимыми. И многие шли сюда в поисках партизан.

Так большой группой пришли полицаи с Уладовского сахарного завода. Было их человек до десяти. Все в немецкой форме, все с винтовками. Командовал ими тот же человек, который командовал, когда служили немцам, — Михайлов, здоровый дядька с усами. Встал вопрос — как с ними быть? Десять вооруженных людей, хорошо знакомых друг с другом, — это уже сила. Это Довгань по своим хлопцам знал. Но не станешь же ты с ними лес делить?

Их приняли. С опаской, правда. Предложили подумать над тем, какую бы провести операцию, чтобы побольнее укусить фашистов. Михайлов понимал, что это их первая проверка на деле.

Под Уладовкой находился большой лесосклад. Туда часто приезжали автомашины за специальным лесом, из которого готовили топливо для газогенераторных двигателей. Бензина у гитлеровцев не хватало, многие автомобили работали на газогенераторном топливе.

Михайлов предложил устроить на лесоскладе засаду. Вечером Довгань вызвал в свой шалаш Игоря и Владика Муржинского.

— Вы пойдете с уладовскими полицаями. Есть риск. В бой не лезьте, не ваше это дело. Следите друг за другом и за Михайловым. Ясно?

Через полчаса к командирскому шалашу подошел Михайлов и, поправляя усы, сказал:

— Мы готовы, товарищ командир. Будем идти.

Этот плотный, матерый мужик, очевидно, немало повидавший на своем веку, видя перед собой молодого парня, как-то не совсем уверенно произносил «товарищ командир».

— Можете идти. С вами будут наши разведчики Муржинский и Коцюбинский.

— Свидетели?

— Нет, помощники.

Ночью, совершив небольшой переход, благополучно добрались до лесосклада. Часовые стояли только у ворот. Отыскав в заборе оторванную доску, пробрались на территорию и спрятались между штабелями дров.

Часов в семь утра послышалось завывание мотора.

Грузовик преодолевал рытвины на лесной дороге. По команде Михайлова все стали приближаться к центру лесосклада, где был погрузочный пятачок и начатые штабеля березовых чурок.

Во двор склада въехал грузовой «опель-блиц», за ним другой. Из первой машины вышел офицер, из кузова второй выпрыгнуло шестеро солдат. Первым делом составили винтовки в козлы, потом стали открывать борта автомобилей, чтобы легче было грузить.

И тут Михайлов повернулся к своим, вполголоса сказал:

— Сидеть всем до моего выстрела.

Поднялся, вышел из-за штабеля и направился навстречу офицеру. Игорь наблюдал за ним. Вот офицер обернулся, и… лицо его расплылось в улыбке.

— Герр Михайлофф!

Он протянул руку в перчатке. Михайлов выстрелил. В упор. Офицер упал. Игорь уложил тут же шофера, михайловские парни в два залпа покончили с остальными гитлеровцами.

Из бензобаков слили горючее, облили машины и подожгли. Забрали трофеи и, не мешкая, быстрым шагом в лагерь.

Через несколько дней — это было уже в августе — в отряде появился Мичковский, который в числе тринадцати уходил на север и там вместе с товарищами остался в Винницком партизанском соединении Мельника — Бурченко.

19 июля 1943 года это соединение вышло в свой второй рейд, чтобы прийти на Винничину и развернуть на ее территории активные боевые действия. Во время рейда партизаны прошли по территории нескольких областей, нанося чувствительные удары по коммуникациям и тылам вражеских войск. С тяжелыми боями народные мстители вступили на территорию Винницкой области, однако продвинуться дальше или закрепиться для разворачивания более широких действий не смогли. Чем ближе к Виннице, тем больше плотность фашистских войск, тем ожесточенней бои с превосходящими силами противника. Во второй половине августа соединение возвратилось в Полесье.

Анатолий Мичковский, как и другие партизаны из «чертовой дюжины», продвигался в голове соединения с разведгруппой. Каким-то образом он оторвался от нее и прибыл в партизанский отряд имени Ленина.

Встретили его с радостью. Он рассказывал про соединение полковника Мельника, про подпольный обком. Мичковского засыпали вопросами:

— А как там наша Оля Слободянюк? — интересовались партизаны.

— В главразведке.

— А Николай… Что с Николаем Сидоренко?

— Живой.

— А Лукашевич?..

Расспрашивали и о других.

В тот день только и разговоров было, что про подпольный обком, партизанское соединение, связь с Большой землей. Вскоре после возвращения Мичковского прибыл и Иван Касьянович Цыбулев. Он с ходу окунулся в диверсионную работу. Под его руководством партизаны жгли сельскохозяйственные машины и хлеб, который фашисты собирали для отправки в Германию.

В середине августа отряд, в котором насчитывалось уже более двухсот партизан, был разделен на отдельные диверсионные группы и подразделения.

Партизаны провели собрание. Командиром отряда избрали Цыбулева, а комиссаром — Мичковского. Эти люди, которые набрались партизанского опыта в соединении, воюя плечом к плечу с секретарем подпольного обкома партии, пользовались тут, в лесу, большим авторитетом. А Ивана Касьяновича, кроме того, в отряде любили как человека доброго, смелого, откровенного.

Каждый день в лагерь приходило пополнение по пять-десять человек. Их надо было проверить, научить пользоваться оружием, познакомить с тактикой партизанской борьбы. Командование с утра до вечера занималось организационной работой, налаживало деятельность партийной и комсомольской организаций, создавало тыловое хозяйство…

Тем временем диверсионные группы и отряды, как и ранее, проводили операции в десятках километрах вокруг Черного леса. Они возвращались на базу, чтобы отдохнуть, сдать трофеи и обсудить план новой диверсии.

Но запасы взрывчатки были израсходованы, и дела диверсионных групп разладились. А таких групп было несколько: Петра Довганя, Василя Качура, Ивана Деминского, Григория Чайчука. Действовали также группы Муржинского, усатого Михайлова. Но недостаток патронов, гранат, взрывчатки не позволял проводить более масштабные операции. Даже на железную дорогу, случалось, ходили с ломами и лапами.

…Толя Беспалько, который еще не привык как следует к лесу, тащил железнодорожный ключ, спотыкаясь во тьме. Такой же ключ нес и Петро Возный — один из активнейших шуляков. Саша Линник, который пришел из Уланова, сгибался под тяжестью большой стальной лапы, с помощью которой вытаскивали из шпал костыли. На очередную диверсию группу вел Довгань.

Это был обычный выход, как и многие другие. Но речь идет о нем потому, что неожиданными оказались результаты диверсии. Тут парням, можно сказать, улыбнулось партизанское счастье. А про счастье как же не рассказать!

До восхода луны пришли в Гущинцы. Село спало, и только фашистские патрули разгуливали по улицам. Партизаны хорошо знали все переулки и перелазы, поэтому шли не задерживаясь.

Буг разделял село на две равные части. Заречная сторона называлась Кучери. Туда обычно переправлялись на лодке. Был, правда, и мост, но он охранялся. Партизаны тоже держали свою