Книга Уже мертва - Кэти Райх

– Как работается?

– Нормально. Чаевые приличные. Вчера вечером я получила девяносто шесть долларов.

– Здорово.

– Работы много.

– Это хорошо.

– Но я собираюсь уволиться.

Я промолчала.

Кэти тоже.

– Кэти, эти деньги тебе нужны для учебы.

"Кэти, не порти себе жизнь", – добавила я мысленно.

– Я ведь сказала тебе, что хочу отдохнуть от учебы. Годик просто поработаю.

Опять двадцать пять! Я прекрасно знала, что последует дальше, и настроила себя на самый что ни на есть серьезный лад.

– Кэти, дорогая, мы много раз разговаривали на эту тему. Если тебе не нравится университет в Шарлотте, можешь перевестись в Макгилл. Почему бы тебе не приехать сюда и все узнать? Мы устроили бы себе совместный отдых – я тоже взяла бы отпуск. Съездили бы в Мэритаймс, в Новую Шотландию.

"О чем я говорю? – думала я про себя. – Каким это образом именно сейчас я смогу устроить себе отпуск? Вообще-то ради дочери я сделаю что угодно. Она для меня – самое важное".

Кэти ничего не ответила.

– Надеюсь, ты не из-за плохих оценок хочешь оставить учебу?

– Нет-нет. Оценки у меня хорошие.

– В таком случае перевестись будет не сложно. Мы могли бы...

– Я собираюсь поехать в Европу.

– В Европу?

– В Италию.

Подобного поворота я никак не предвидела.

– Макс сейчас играет в Италии?

– Да, – ответила она уверенно. – И?..

– И?..

– Ему там платят гораздо лучше, чем в "Хорнетсе".

Я промолчала.

– Предоставили жилье – дом.

Я ничего не говорила.

– А еще машину. "Феррари".

Я опять ничего не сказала.

– Он не платит налогов.

Ее голос звучал все более решительно.

– Я рада за Макса, Кэти. Зарабатывает хорошие деньги и занимается любимым делом. А как же ты?

– Он хочет, чтобы я приехала.

– Ему двадцать четыре года, и у него уже есть образование.

Она наверняка услышала по моему голосу, что я раздражена.

– Ты вышла замуж в девятнадцать лет!

– Вышла замуж?

– Да, вышла замуж!

Она была права. Я прикусила язык, продолжая страшно за нее волноваться, но сознавая, что не в силах что-либо изменить.

– Только мы с Максом жениться пока не собираемся. Некоторое время, показавшееся мне бесконечностью, мы слушали шум воздуха между Монреалем и Шарлоттом.

– Кэти, пообещай, что еще подумаешь о переезде сюда.

– Хорошо, подумаю.

– И что не предпримешь никаких решительных действий, предварительно не посоветовавшись со мной.

Молчание.

– Кэти?

– Да, мам.

– Я люблю тебя, милая моя.

– Я тоже тебя люблю.

– Папе передай от меня привет.

– Ладно.

– Завтра я пришлю тебе письмо по электронной почте.

– Угу.

Неуверенным движением я положила трубку на рычаг. Что делать дальше? Разгадывать тайны костей легче, чем тайны собственного ребенка.

Я приготовила чашку кофе, вновь сняла телефонную трубку и набрала номер.

– Мне хотелось бы поговорить с доктором Калвертом.

– Как вас ему представить?

Я сказала.

– Одну минутку.

– Темпе, как поживаешь? – услышала я через некоторое время знакомый голос Арона. – Так долго, как ты, наверное, не висят на телефоне даже продавцы "Эм-си-ай". Связаться с тобой практически невозможно.

– Прости, Арон. Моя дочь собирается бросить учебу и сбежать к одному баскетболисту, – выдала я.

– А он хороший игрок?

– По-моему, да.

– Тогда пусть сбегает.

– Очень смешно.

– Ничего смешного. Приличные игроки заколачивают неплохие деньги.

– Арон, я работаю уже с другим расчлененным трупом.

Я звонила Арону и рассказывала о костях остальных жертв. Мы часто делимся друг с другом новостями.

– И нравится же кому-то резать собратьев!

– М-да. Мне кажется, один и тот же ненормальный убил нескольких женщин. Нельзя сказать, что их что-то объединяет, но отметины в местах разрезов на телах одинаковые.

– Думаешь, речь идет о серийном убийце?

– Да.

Он на мгновение задумался.

– Расскажи мне все подробно.

Я принялась описывать углубления на костях рук жертв. Время от времени Арон прерывал меня, чтобы задать какой-нибудь вопрос или попросить сбавить темп. Я живо представляла себе его: длинного, сухопарого, делающего записи на клочке бумаги, заполняющего ими каждый свободный миллиметр. Хотя Арону всего сорок два года, из-за мрачного выражения лица и темных глаз индейца чероки он выглядел на все девяносто. Другим я вообще его не знала. Этот человек обладал острым умом и огромным сердцем.

– Фальшзапилы глубокие? – спросил он деловито.

– Нет, довольно незначительные, – ответила я.

– Гармоники отчетливые?

– Очень.

– Говоришь, видно, что при движении полотно смещалось в поперечном направлении?

– Гм... Да.

– Ты уверена, что правильно измерила шаг зуба?

– Да, в некоторых местах царапины, а также костные островки довольно отчетливые.

– И изломы... – пробормотал он, обращаясь больше к самому себе.

– Их довольно много.

Последовала продолжительная пауза – Арон обмозговывал информацию, которую я только что ему сообщила, и делал соответствующие предположения. Я понаблюдала за людьми, проходившими мимо моей двери. Где-то в других кабинетах звонили телефоны, жужжал принтер. Я повернулась к окну и взглянула на мчащиеся по мосту Жака Картье машины – лилипутские "тойоты" и "форды". Время шло.

– Конечно, мне сложно сказать что-либо определенное, Темпе, – наконец произнес Арон. – Я как будто работаю вслепую. Не знаю, как тебе удалось заставить меня взяться за это. Но свои соображения выскажу.

Я повернулась назад и оперлась локтями на стол.