Книга 142 страуса - Эйприл Давила

мне нужно немного отвлечься.

Я привыкла работать одна, и мне совсем не хотелось поддерживать разговор или беспокоиться о том, как напарник переносит жару, но отказываться от помощи было глупо.

— Ладно, — сказала я и повела Мэтта в амбар, где мы оба взяли по лопате.

Снова выйдя на улицу, я замялась. Мне еще не приходилось хоронить страусов. Не возникало такой необходимости. К нам подошла Абигейл, словно тоже размышляла над предстоящей задачей. Мэтт взглянул на нее, она рассматривала его. Наши тени сливались воедино у ног, как лужи. Вдалеке появился шар перекати-поля, и Абигейл направилась туда, чтобы изучить новый предмет.

Я выбрала для захоронения северный конец ранчо. Мэтт молча пошел за мной. Могилы должны быть недлинные, но глубокие, чтобы их не раскопали падальщики. Я нарисовала на песке квадрат со стороной около метра, и мы приступили к работе. Грунт был сыпучим и тяжелым, но поддавался легко, и звон наших лопат приобрел определенный ритм. Я поймала себя на том, что проигрываю в уме события предыдущей ночи — как дядя Стив откручивает гайку с трубы для подачи воды в поилку и ослабляет шурупы на петлях, держащих ворота загона. Он, видимо, заранее подготовился и чем-то заглушил стук, иначе его бы услышали в доме.

Больше всего меня расстраивало, что он наперед обдумал свои намерения, особенно в отношении птиц. У нас на ранчо даже нет гранул из люцерны, а значит, дядя Стив специально поехал в магазин, чтобы купить их. И пиво захватил, как будто отправлялся на пикник. Чем больше я об этом размышляла, тем больше злилась, и наконец внутри у меня все закипело.

Пока я работала лопатой, пот высыхал на моем теле, щекотал сгибы локтей и натягивал кожу на лице. Вырыв яму глубиной сантиметров сорок, мы оба спустились в нее, но быстро стало ясно, что так ничего не получится: наши локти постоянно стучали друг о друга.

— Я начну следующую, — сказал Мэтт. Он прошел около полутора метров к востоку и вонзил лопату в верхний слой песка.

Яма постепенно углублялась, и влажная прохлада земли показалась мне освежающей. Из могилы уже высовывалась только моя макушка, а мне не хотелось выбираться на жаркую поверхность. Спрятаться бы здесь от мира навсегда. Зной там не ощущался, а когда я присела, свет солнца, высоко стоящего над горизонтом, вообще не достигал меня.

Вдруг надо мной на краю могилы возникла тень.

— Перерыв, — объявил Мэтт. Он протянул руку и вытащил меня наверх.

Мы долго пили из шланга около амбара, а потом некоторое время посидели в тени.

— Почему ты дружишь с моим дядей? — спросила я.

Мэтт подергал высохший куст полыни.

— Странный вопрос.

— Нисколько. — Я чувствовала запах пропитавшего мою футболку пота и ощущала на губах вкус соли.

— Почему люди вообще дружат? — Он вытащил сухой куст из земли и ударил его о стенку амбара, глядя, как осыпается с корней земля. — Мы хорошо ладим. Стив меня веселит.

Я попыталась вспомнить, когда последний раз смеялась вместе с дядей Стивом. К сожалению, много лет мои отношения с ним сводились к догадкам, врет он или нет, и ожиданию его нового срыва.

— Трудно, наверно, дружить с таким… непредсказуемым человеком?

— Я был на его месте, и не мне его судить.

Сложно было представить Мэтта в наркотическом дурмане, разъяренным и не сознающим своих действий, как дядя Стив. Я снова вспомнила искаженное от боли лицо.

— Когда увидишь его, даже если я отсюда уеду и он меня возненавидит, можешь сказать ему, что я жалею о случившемся?

Мэтт кивнул:

— Конечно.

Мы сидели, глядя на дюны и погрузившись каждый в свои мысли. Я была рада, что он приехал. Я еще злилась, но разговор с Мэттом помог мне лучше понять причины произошедшего. Дядя Стив страдал, и, похоже, довольно долгое время.

Вставая, Мэтт застонал. Он снова включил кран, приложился к нему губами, потом окатил голову и передал шланг мне. Я ополоснула лицо и позволила струям стечь по шее. Затем мы вернулись к рытью могил. Я начала копать третью яму, а Мэтт закончил вторую и взялся помогать мне, но, как и раньше, места на дне для двоих было мало, а потому я вылезла из ямы и села на краю, подставив солнцу спину.

Одна самка в загоне не отрываясь смотрела на меня, и я встретила ее отчаянный взгляд. Я не смогла защитить страусов, к тому же собиралась передать их Джо Джареду, который одного за другим пошлет всех на убой. Исходя из этого, смерти трех птиц не стоило придавать значения. В сердце мне закралась глубокая скорбь. Как бы я хотела, чтобы был другой путь, чтобы нашелся фермер, который сможет принять ранчо и вести хозяйство с той же любовью и жалостью к птицам, что и бабушка Хелен. Но таких, увы, не наблюдалось.

— Простите меня, — прошептала я, надеясь, что ветер отнесет мои слова к питомцам, и обратилась к напарнику: — Мэтт! Моя очередь.

Он выбрался из ямы, и я заняла его место, скрывшись с птичьих глаз.

Закончив рыть могилы, мы с Мэттом вытащили убитых птиц из загона. Это оказалась мудреная задача. Поднять тяжелые тела было невозможно, а когда мы волочили их за ноги, крылья расправлялись и сгребали по пути песок, отчего перемещать мертвых страусов становилось еще труднее. Если же мы брали их за плечи, шеи волочились по песку, стучали о камни, и сердце у меня просто разрывалось. Я проклинала дядю Стива на каждом шагу.

Хорошо, что заполнять могилы землей оказалось легче, чем копать их, и здесь дело пошло быстро. Солнце уже опускалось. Из дома доносился сладкий запах перца чили.

Когда могилы превратились в три клочка перекопанной земли, мы с Мэттом немного постояли рядом.

— Не нужно как-то отметить эти места? — спросил он.

— Нет, — ответила я, подумав, что скажет Джо Джаред, увидев на территории ранчо свежие могилы. — Лучше не надо.

Мы отнесли лопаты в амбар.

— Зайди в дом. Я хотя бы покормлю тебя в благодарность за помощь.

— Нет, спасибо, — отказался он, направляясь к своей машине. — Надо ехать домой.

Садящееся солнце окрасило высокие облака на горизонте в оранжевый цвет, но жара не отступала.

— Я всю ночь не спал, пытаясь найти Стива, и буквально валюсь с ног. Но я приеду завтра, чтобы починить минивэн Кристины.

— Обещаешь? — недоверчиво спросила я.

— Обещаю. Завтра. — Он старомодным жестом попрощался, приложив пальцы к краям шляпы, сел в машину и уехал.

В доме мама и кузины сидели за столом и ели