Книга XVII. Грязь, кровь и вино! - Игорь Шенгальц

– Куда его, ваша милость? – длинный стражник с алебардой пнул пленного. – Заткнись, скотина. Молится и молится, небось точно еретик…

– Карету организуй… – я выудил в кошеле лиард и бросил ему. – Живо…

Солдат убежал, а я присел рядом с рыжим и перевернул его на спину.

– Кто такой? Назовись…

Пленный зло прохрипел, пуская кровавые пузыри:

– Будь ты проклят, тварь католическая!

Я слегка охренел.

– Гугенот?[40] Вот те раз…

Ничего больше прояснить на месте не удалось, пленный наотрез отказывался отвечать.

С каретой не сложилось, к городскому прево рыжего повезли на обычной повозке-двуколке. А уже оттуда перебазировали в ту самую пытошную, где в свое время гостил я. Очень скоро в Бастилию прибыл и сам отец Жозеф.

– Вы целы, сын мой? – он заботливо поправил на мне воротник.

Плечо сильно болело, клятый пейзанин мне чуть его не раздробил своей дубиной, но признаваться я не стал. Вместо этого поклонился и быстро изложил случившееся.

– Цел, падре. Все так и случилось, святой отец. Увы, Барруа задержать не удалось, несмотря на все мои усилия. Он был уже в моих руках, но чернь все спутала.

Думал, что святой отец выразит свое недовольство, но обошлось.

– Вы сделали все, что могли, – коротко резюмировал доминиканец.

– Они откуда-то убегали и наткнулись на нас случайно. Не исключаю, что…

– Нам кое-что известно, – мягко прервал меня монах. – Они вырезали целую семью. А после того, устроили засаду на неких людей, но потерпели неудачу и отступили. Но, думаю, скоро мы узнаем больше. Вы желаете присутствовать при допросе?

Я немного поколебался и кивнул. На самом деле, даже присутствие при пытках, для дворянина сейчас недопустимо. Правда только формально, а не официально. Но любопытство оказалось сильней.

Мы прошли в пытошную, пленного уже раздели и зафиксировали на специальном приспособлении, представляющем стол на шарнирах, с зажимами для ног, рук и головы. А палаческая братия уже деловито готовила инструментарий. Их шеф, мэтр Гашон вежливо поприветствовал меня, словно старого знакомого.

– Рад вас видеть, ваша милость. Всегда к вашим услугам.

Я в ответ только кивнул, хотя хотелось послать гребаного метра куда подальше. Опять же, с такой жизнью сам не знаешь куда дальше судьба занесет, так что портить отношения с палачом не стоит.

Отец Жозеф утвердился за конторкой, сопровождающий его монашек быстро оттачивал перья, готовясь фиксировать показания. Мне принесли кресло.

Сам пленный с фанатичной мордой шипел псалмы и никакого раскаяния с испугом не проявлял.

– Назовитесь, сын мой, – вежливо попросил доминиканец.

– Твой сын собака, католическая мразь! – рыжий презрительно сплюнул.

– Вы усугубляете свое положение, сын мой, – миролюбиво отреагировал отец Жозеф. – Мы настроены выявить истину, а не причинять вам вред. Назовитесь, прошу вас…

В ответ последовал еще один плевок.

Дальше инициатива перешла к мэтру Гашону. Но пытать пленного не стали, главпалач продолжил увещевания, попутно демонстрируя свой арсенал.

И это, как не странно, несколько помогло, рыжий назвался Иосифом Моруа, из Ла-Рошели, признался в том, что он гугенот, но на другие вопросы наотрез отказался отвечать.

Первые два прокрута винтов испанского сапога тоже ничего не дали – Моруа молчал как мертвец.

Когда кости затрещали, а из железных накладок потекла кровь, рыжий стал истово молиться, но по делу снова не произнес ни слова.

Подмастерья положили в жаровню с углями клещи и витые спицы.

Отец Жозеф встал и подошел к гугеноту, склонился над пытошным ложем и очень тихо начал говорить с ним.

О чем он толковал, я не слышал, зато видел, как с каждым его словом лицо Моруа искажалось все сильней и сильней. Очень скоро он начал извиваться в зажимах, скрипеть зубами и выть, словно в приступе падучей. Происходящее очень быстро стало напоминать обряд экзорцизма – из пленного словно рвался демон.

Я преисполнился великого почтения к доминиканцу, а еще мне было очень страшно, черт побери. И я твердо поклялся больше никогда не попадать в руки палачей.

Приступ быстро прошел, Моруа обмяк в зажимах, а потом начал говорить.

Оказалось, что…

Черт…

Короче говоря, ларчик открывался очень просто, но очень неожиданно.

Если вкратце, дело обстояло так.

Базен де Барруа по кличке Граф и Лео Бонарт по погонялу Скелет, работали за большие деньги на Бенджамена де Рогана, герцога Субиза, одного из предводителей последнего восстания гугенотов. Гугенотов разбили, Ля-Рошель взяли, сам герцог сбежал в Англию, но козни строить не перестал. Интерес Базена де Барруа ко мне объяснялся тоже просто, как выяснилось, один из его соглядатаев видел, как я завалил курьера и забрал у него письмо, которым, герцог собирался внести смуту в королевскую семью. На охоту Граф с еще двумя сообщниками просочился для того, что при удобном случае убить кардинала или короля, но случая так и не подвернулось, тогда он устроил проделку с вепрем, по принципу, а вдруг повезет.

С французскими заговорщиками против Ришелье гугеноты не были связаны. И даже в чем-то пытались помешать им исходя из своих интересов.

В деле были замешаны еще документы, якобы, очень сильный компромат на кардинала Ришелье, но этот компромат находился в руках заговорщиков во главе с матушкой короля. Гугеноты каким-то образом об этом прознали, и попытались компромат перехватить. Правда у них ничего не получилось – пара оппозиционеров перебила целый отряд, а Базен де Барруа успел сбежать с подельником.

А теперь самое интересное…

Одним из этих заговорщиков оказался…

Да, все правильно, шевалье де Брас.

– Все-таки де Брас, – я удивленно пожал плечами.

– Вы знаете этого человека? – заинтересовался отец Жозеф со странным интересом.

Пришлось рассказать о наших неожиданных встречах и совместной отсидке в разных камерах в Бастилии.

– Предчувствую, – я пожал плевами, – что воля Господа еще не раз нас столкнет. Мне попытаться его убить или взять в плен?

Честно говоря, я чувствовал некую симпатию к этому кавалеру и решил на всякий случай уточнить намерения в его отношении со стороны отца Жозефа.

– Нет, ни в коем случае! – бурно отреагировал священник.