Книга Сад мертвых бабочек - Антон Леонтьев

Ну да, обещала, что школа страдать не будет.

Валька передразнил:

– Это прямо как в анекдоте про актера, которому Спилберг звонит и предлагает главную роль в своем новом блокбастере. «Но как же елки?» Думаю, Спилберг ему второй раз не позвонил, а взял кого-то другого!

– Но у меня сочинение! – повторила упрямо Анжела, и Ванька загорелся идеей:

– А давай школу заминируем!

– Ты что, с ума сошел?

– Ну, не по-настоящему, конечно, я просто с утра позвоню и скажу, что там бомба. И сочинение перенесут! А ты и в Милан смотаться сумеешь…

Анжела потребовала от него, чтобы о подобных глупостях он немедленно забыл.

А разговор о Милане с ней завела мама Нина.

– Мне звонила Регина, – сказала она, и Анжела окаменела.

– И рассказала о предложении Жана-Поля Годо…

Анжела быстро заявила:

– Никуда я не полечу, это же безумие!

Мама Нина сказала:

– Да, безумие. Но в данном случае безумие – отказываться от такого шанса. Регина позвонила вашей директрисе.

Она сделала долгую, полную драматизма паузу.

– А у той ведь дочка сама мечтает о карьере модели. Ну, дочка получит возможность продефилировать перед Региной, а сочинение вы будете писать в пятницу!

Анжела обомлела, а мама Нина продолжила:

– Заграничный паспорт у тебя, слава богу, уже имеется.

Его сделали, как только она начала работать с агентством.

– И у меня, кстати, тоже. Я полечу с тобой – в Милан!

Анжела не могла поверить, что то, о чем она и мечтать не могла, вдруг исполнилось.

Мама Нина и она сама оказались в Милане.

Показ коллекции Жана-Поля Годо был грандиозным событием. Проходил он в одном из палаццо, который был декорирован под фабричный цех. Анжела не рискнула задать вопрос: если был нужен фабричный цех, то отчего нельзя было сразу в таком шоу и устроить?

Мэтр – невысокий, стильно одетый, вечно занятый – даже перебросился с ней несколькими словами по-английски.

– О, вы та самая красавица из Москвы! Как хорошо, что вы приехали. Вы – просто чудо!

Мама Нина, присутствовавшая при этом разговоре, была потрясена, а Анжела небрежно сказала:

– Наверняка он подобное каждой говорит!

Сам показ коллекции был для тех, кто присутствовал в зале, незабываемым событием, а для моделей, которые всего несколько мгновений шествовали по подиуму, а большую часть времени торопливо переодевались за сценой и терпеливо ждали своей очереди, рутиной.

Но только не для Анжелы. Оказавшись на подиуме, под светом юпитеров, она растерялась. Однако на автомате прошлась туда-обратно и вернулась.

Уфф! Кажется, все прошло хорошо – даже аплодисменты заслужила, хотя они, конечно, предназначались не ей, а тому платью от Жана-Поля Годо, которое она демонстрировала.

Еще три выхода.

Во время последнего она и упала: даже сама не поняла, как это произошло. Оказавшись на скользкой поверхности подиума, Анжела поднялась, с вымученной улыбкой сделала еще шаг – и снова упала.

Все, в Милан ее больше никогда не пригласят.

Лучше бы писала сегодня в школе выпускное сочинение, ей-богу.

Сразу после окончания показа Анжела, быстро натянув свою повседневную одежду, скрылась из гардеробной.

Никакой тебе афтерпарти, никакого шампанского и болтовни с мэтром на вечеринке.

Тем более шампанского Анжела все равно не пила.

Мама Нина принялась ее утешать, а Анжела заявила:

– Ну, карьера моя закончилась, не успев начаться. Когда у нас самолет в Москву? Мне еще надо к сочинению подготовиться…

На выходе из палаццо их перехватила одна из помощниц мэтра.

– Жан-Поль хочет с вами поговорить! – сказала она и сверкнула, как показалось Анжеле, весьма злобно стеклами очков.

Пришлось вернуться в зал, забитый разношерстной публикой из мира моды, и к ним подплыл мэтр с бокалом шампанского в руках.

– Это грандиозный успех! – произнес он, и Анжела еле сдержала вздох: зачем издеваться-то над ней?

Он протянул бокал шампанского Анжеле, а та передала его маме Нине.

– Это было так плохо? – спросила Анжела.

Хорошо, что за прошедший год она существенно подтянула свой английский и могла на нем вполне сносно изъясняться.

– Это было грандиозно! – заявил мэтр. – Твое падение – это финальный аккорд в симфонии буйства и экзальтации. Это то, чего не хватало. Я решил – теперь на моих показах модели всегда будут падать. Надо разработать драматургию!

Анжела не верила своим ушам: она-то считала, что все испортила, а мэтру это очень даже понравилось.

– Кстати, ты ведь знакома с директором итальянского «Вог»?

Анжела знакома не была.

– Она от тебя в полном восторге! Я тебя представлю!

Сочинение, перенесенное на пятницу, Анжела написала на «отлично».

На вручение аттестатов и выпускной она не пошла – присутствовала на новом показе другого модельера, на этот раз в Париже.

В конце лета Анжела сказала маме Нине:

– Ты не против, если… если я сниму собственную квартиру?

Та, обняв ее, даже прослезилась.

– Конечно же, нет! Я ведь так за тебя рада!

Как оказалось, заказы от иностранных модельеров приносят доход – и весьма существенный.

Ванька накупил глянцевых журналов, где, пусть и в числе прочих, и далеко не на первых страницах и уж точно не на обложке, имелись фото Анжелы.

– Моя сестра – супермодель! Это так круто!

Анжела мягко его поправила:

– Модель, но уж точно не супер. Одна из многих. Очень многих. И уж точно не новая Наоми Кэмпбелл.

Та красовалась на обложке одного из журналов, купленных Ванькой.

– Может, еще и нет, но скоро станешь.

Анжела в этом сомневалась: нет уж, то, чем она занималась, было приятным и щекотавшим нервы занятием. И даже весьма прибыльным.

Но не по ней!

– Не стану. Однако если пока получается, почему бы и не поработать?

С «сестренкой» все было гораздо сложнее. Нина-младшая по-прежнему наотрез отказывалась с ней общаться, и Анжела даже испытывала перед ней вину, хотя понимала: причин для этого никаких нет.

Войдя в комнату «сестренки», в которой громыхала музыка, она увидела, что Ниночка красит ногти на ногах.