Книга Месть вора - Борис Седов

Он подвел меня к столу, где я обнаружил еще одну знакомую личность. Взмахом руки меня поприветствовал Саша Малина, авторитетный фраер, с которым мне довелось встречаться месяц назад в Сыктывкаре в гостях у Абхаза, местного положенца. Рядом с Малиной, выложив на стол синие от наколок кисти рук, расположился старик лет семидесяти, которого мне представили, как Митрича, при этом не пояснив, кто он такой и какое место занимает в воровской иерархии. Хотя я и так догадался, что это старый авторитетный бродяга. Следом за Митричем покачивался на задних ножках стула парень лет тридцати. Он находился в сидячем положении, но было видно, что росту в нем не меньше двух метров. И косая сажень в плечах.

«Крепкий пацан, – подумал я. – А он здесь какими путями? Уж ясно, не просто так».

Но мне не спешили что-либо объяснять.

– Слава Крокодил, – представил мне здоровяка Ворсистый, и тот так пожал мне руку, что я чуть было не взвизгнул. Лучше бы меня схватил всамделишний крокодил.

Третьего из незнакомых звали Комаль. Так же как Крокодилу, на вид ему можно было дать лет тридцать. У него был цветущий вид спортсмена-профессионала, не злоупотребляющего ни наркотой, ни алкоголем, ни сигаретами.

– Здорово, братан, – поприветствовал он меня и, когда здоровался, встал. Чуть повыше меня, совсем немного, но зато массивнее раза в полтора. «Не меньше центнера, – прикинул я, – и при этом лишь мышцы да кости. Ни капельки жира».

– Малину ты знаешь, – произнес все это время стоявший чуть в стороне Стилет, – так что будем считать, теперь со всеми знаком. Присаживайся, Знахарь. Выбирай любое место и полезай за стол. Сейчас пошамаем, расскажешь нам о своих приключениях. А потом к делу. – Он достал из кармана миниатюрный пультик, нажал на кнопочку, и уже секунд через десять на пороге комнаты возникла горничная. Симпатичная девочка лет двадцати. В розовом фартуке с кружевными оборочками. Я, кобель, не отказался бы на нее влезть.

– Танюша, киска, – просюсюкал Стилет. – Через полчаса нам горячее. Все. – И снова обратил внимание на меня: – Ну чего сидишь как замороженный. Только не говори, что стесняешься. Накладывай салат, наливай водочки. Хотя ты, насколько я знаю, не пьешь.

И все-то он знал про меня.

– И поведай нам, как там, на Ижме. Как мусора вас спалили по первости. Как соскочил все-таки. А то Цепной и Малина пытались что-то рассказывать, но разве что-нибудь разберешь у них, у косноязычных. Да и из третьих рук… – Смотрящий перехватил растерянный взгляд, который я бросил на бассейн с наядами[43], и беспечно махнул рукой. – При этих красавицах говори, не менжуйся. Если чего и услышат, ни слова все равно не поймут. Таджички они. – Я скорчил удивленную рожу, и Стилет рассмеялся. – В натуре, таджички. Самые что ни на есть мусульманки. Из какого-то кишлака сюда привезли. Всяко лучше, чем если бы с голоду сдохли или в Афган бы их переправили. С делами покончим, так, если захочешь, поближе с ними тебя познакомлю.

Признаться, от такого знакомства я бы не отказался. Особенно если оно состоится в бассейне. Таджички-наложницы… хм, экзотика!

– Так что же, рассказывай, Знахарь.

Рассказывать так рассказывать. Не впервой. Валяясь в больнице в Перми, сколько раз я, будучи не в состоянии хоть немного отвлечься от депрессняка, вполголоса травил в пустоту о том, как прибил возле дома двоих конвойных, как усыпил хлороформом несчастную наркоманку Кристину, как бежал через тайгу, как хоронил Трофима и провожал умирать в монастырь смертельно раненную Настасью, когда ее увозили единоверцы.

История о побеге была отточена до словечка, и рассказывал я как по писаному больше двух часов, пока дожидались горячего, поедая салатики, пока ковырялись в этом горячем, пока пили кофе и гоняли по кругу косяк с анашой. До упора набив животы и в меру выпив хорошей водочки, все были довольны. Одному мне так и не довелось толком поесть и выпить. Мой рот был занят совсем иным. Я рассказывал самозабвенно, сам увлеченный своим повествованием:

– …Сняли последнюю повязку и наконец-то дали мне зеркало. Вот тогда-то я впервые себя нового и увидел. А потом объявился тот деловой из Перми, сунул мне пачку стошечных, ксиву, билет на поезд. И все. Вот он я здесь.

– Кристина, Настя, Алена… – пробормотал Ворсистый. – И все ведь малолетки. Ну, ты, брат, даешь. А как там, спросить все хотел, с девкой той из больнички? Ольга, кажись?

– Ольга. Посылала мне пару раз дачки, как выписался. Да записочки через вертухаев. Типа люблю, жить без тебя, родной, не могу. Ждать буду до самой кончины. А как мне двадцатник навесили, так я сам с ней порвал. Отвечать перестал. Чего баламутить зря девку?

– А жаль. Правильная была овца. Ты, будет время свободное, поинтересуйся, как она там.

– Зачем…

– Ша, братва, – шлепнул ладонью по столу Стилет. – Хорош базарить впустую. Тут нам о делах еще тереть и тереть. Короче, слушай сюда, Денис. Все здесь об этом в курсах. Для одного для тебя рассказываю. Вкратце. Времени нету подробнее. Потом все сам уточнишь. Вон Комаль, – Стилет кивнул на улыбнувшегося здоровяка, – расскажет тебе все в деталях. Короче, мешает нам один человек. Сильно мешает. Ведет себя не по чину, не по понятиям. Правда, откуда ему, недалекому, понятия знать? Хотя и крутой, да всего лишь барыга. Хопин, сволочь. Ты его знаешь. У тебя к нему свои есть предъявы, насколько я знаю, серьезные. Так вот, эта падла всегда наглым был, по беспределу жил, но мы терпели, не связывались, пока этот козел не оборзел до упора. За последний год подмял под себя несколько тем, нами прикрученных. Мы бы за это ему предъявили, как полагается, но только крышуют его архарские и комитетчики. При этом московские комитетчики. И крышуют надежно. А это серьезно. Да и Хопин шифруется грамотно. Сидит в своей скорлупе в Александровской, носу оттуда не кажет, всем делом руководит по компьютеру. А скорлупа понадежнее крепости будет. Два раза пытались его оттуда выколупнуть. Пустое. Второй раз на пробивке потеряли двух пацанов и пока завязали. А эта падла продолжает нам пакостить. И методы-то у него все какие-то извращенные. Правда, поговаривают, что с головой он не дружит.

– Это уж точно, – заметил Ворсистый, и Стилет одернул его суровым взглядом – мол, не лезь в разговор, пока не дали слова тебе. Ворсистый смутился и принялся сосредоточенно колупаться в бисквитном пирожном.

– И вот что решили мы, Знахарь, еще прошлой осенью. Коли надумал ты делать ноги из Ижмы, так поможем тебе. Упорешь косяк какой и спалишься – так туда тебе и дорога. Потеряем немного от этого. А вот если сумеешь уйти из тех мест, из которых еще никто никогда не уходил, значит, есть в тебе что-то такое, чего не сформулировать простыми словами. Но что, быть может, поможет тебе добраться до Хопина. Уж не знаю как. Глядишь, сам сумеешь придумать. А мы, Денис, поможем тебе, чем сможем. А можем мы многое.

– Я это знаю, – сказал я, вспомнив Комяка – таежного супермена, боевой дробовик «Спас-12» и семь схронов, которые были понаделаны для нас по всему пути до Кослана.