Книга Мэр в законе - Борис Седов

- Стой. Не надо так, - Андрей все-таки не хотел доводить этот неприятный разговор до критической отметки. - Настюша, успокойся. Тебе сейчас нельзя волноваться. Подумай о нашем будущем ребенке.

Он подошел к жене, обнял ее.

- Отстань от меня! - выкрикнула она яростно. - Я видеть тебя не могу!

Вырвавшись из его объятий, она, расплакавшись, убежала в другую комнату.

А в дверь позвонили.

Таганцев даже не сразу сообразил, что звонят к ним. Еще какое-то время стоял посреди гостиной и не мог поверить в то, что с ним только что неслыханным тоном, не стесняясь в выражениях, разговаривала его любимая жена. Они уже несколько лет прожили вместе и ни разу она не позволяла себе срывов, оскорблений в адрес мужа, не устраивала даже самых малых скандалов в доме. Таганцев всегда мог найти с ней общий язык, и она понимала его с полуслова, с полувзгляда. Более того, Андрей и представить себе не мог, что в глазах его Настюши может быть столько ярости и злобы.

Звонок в дверь повторился.

Настя заперлась у себя в комнате, а Клавдия давно была отпущена домой, где ее ждали дети и внуки. Андрей пошел открывать сам.

Отворив, Таганцев увидел Погодина.

- Впустишь?

- Что за вопрос? Заходи.

Виктор, не раздеваясь, прошел на кухню.

- Ты какой-то раздерганный. Что случилось? - спросил Андрей.

- Ты не лучше, - парировал Погодин.

- Ну, у меня дела семейные. Это не смертельно. А у тебя что?

- Слушай, Андрей, даже не знаю, как сказать.

- Да говори уж, как сможешь.

- У меня в Москве человек есть… - неуверенно начал Погодин. - Ну там, по кабинетам шастает, ко многим высоким чинам вхож.

- И что? - слушая друга, Таганцев достал из холодильника водку, разлил по рюмкам.

Выпили.

- Так вот, этот человек сообщил мне сегодня, что власти кирдык пришел.

- Чего мелешь? Какой кирдык? Ты сегодня, кроме этого, - Андрей указал пальцем на рюмку, опустошенную только что. - Не пил ничего?

- Да не пил я! - воскликнул Погодин. - Серьезно тебе говорю. Вот говорю сейчас и сам боюсь своих слов!

- Раз уж начал, говори подробнее.

- Ходят в Москве слухи, что Ельцина с поста президента уберут.

- Фигня какая-то! Кто его уберет? Кому он чего плохого сделал? Пьет себе да с попсой на сцене пляшет. Нет, елки-палки! Мне нравятся наши русские люди! Сначала болтают, что ни попадя, а потом сами же от своей болтовни шарахаются, как от проказы! Не верь слухам, Витя!

- А если…

- Если хочешь знать мое мнение, то хуже не будет. Куда уж хуже-то?

- Ты как думаешь, кого на его место поставят, если что?

- Я думаю, кого надо, того и поставят. И вообще, не моего ума это дело. Я в политику лезть не собираюсь.

- Ошибаешься, дорогой, - возразил Погодин. - Все мы в этой самой политике, как в отхожей яме, болтаемся. Только оправдываемся друг перед другом, что люди мы маленькие и от нас, вроде как, ничего не зависит. Еще как зависит, Андрей!

В ту же ночь подразделение специального назначения под командованием подполковника госбезопасности Степанова грузилось в военно-транспортный самолет на аэродроме в Жуковском.

Никто из офицеров не суетился и даже не разговаривал. Тихо и спокойно поднялись на борт "ИЛ-76" по грузовой рампе, расселись по местам.

Командир корабля запросил у диспетчера разрешение на взлет.

Тяжелый самолет медленно прокатился по рулежке, вышел на старт и точно в назначенное время оторвался от бетонной взлетно-посадочной полосы.

- Мы летим, ковыляя во мгле, мы идем на последнем крыле! Бак пробит, хвост горит, и машина летит на честном слове и одном крыле! - напевал себе под нос Сашка Шевелев.

- Не каркай, Клоун! - приструнил его Евгений Викторович.

- Виноват, командир! Чирикать можно?

- Я вот тебе чирикну, шут гороховый.

До посадки в аэропорту Иртинска оставалось два часа.

Утро следующего дня - 31 декабря 2000 года - Таганцев встречал, как всегда, в мэрии.

Приближение Нового года не чувствовалось. Это, может, в Москве улицы горели праздничными огнями, всюду бродили ряженные Деды Морозы со Снегурочками, а народ начинал утвержденное Петром Первым празднество еще за неделю. Покупались замысловатые подарки, приглашались гости. И сердца, даже у взрослых, замирали в ожидании маленького чуда.

В Иртинске все обстояло гораздо проще.

Высоченную елку, увешанную фонарями да игрушками, в центре городка поставили. Но и только. У пивных ларьков стояли в очереди мужики? Так они и до новогоднего праздника стояли!

Пройдет день, приблизится полночь. Немногие из тех, кто к тому времени еще сможет держаться на ногах, хлопнут по стакану водки, съедят свою селедку под шубой, измажутся по пьяни расплавленным студнем и улягутся спать. Вот и весь Новый год в глубинке.

Разобравшись с первостепенными делами, Таганцев поставил задачи перед сотрудниками, отдал текущие распоряжения секретарше и остался в кабинете один.

Голос Инессы Ильиничны прозвучал в динамике селектора неожиданно взволнованно:

- Андрей Аркадьевич! Извините, к вам посетители…

И все. Больше ни звука. Кто-то, видимо, нажал тумблер отключения громкой связи.

Долго гадать, какие такие посетители пожаловали, Таганцеву не пришлось. На пороге возникли двое. Полковник госбезопасности Харитонов и… Захар Матвеевич Рыбин.

- Вы?! - Андрея чуть не хватил удар. - Но - как?!

- Очень просто, Андрей Аркадьевич, - хищно улыбнулся Харитонов, проходя в кабинет.

Рыбин последовал за ним.

- Здравствуйте… - растерянно проговорил Андрей, все еще не в силах сообразить, каким образом здесь появились в одно и то же время и Харитонов и отец Насти.

Оба они по-хозяйски расположились в креслах. Всеволод Михайлович спокойно закурил и долго смотрел на Таганцева, не произнося ни слова.

- Не предполагал увидеть вас вместе, - наконец выговорил Андрей.

- Ну, вы, Андрей Аркадьевич, многого еще не предполагаете, - ответил Харитонов. И кивнул в сторону Рыбина. - Знакомьтесь.

- Но… мы как будто знакомы! - продолжал поражаться ходу событий Таганцев.

- Вот именно - как будто, - в очередной раз усмехнулся полковник.

- Подполковник государственной безопасности Рыбин, - четко представился Захар Матвеевич.

- Что?! - Таганцеву казалось, что он теряет рассудок. - Бред какой-то! вы в своем уме? А как же Настя?!

- О Насте поговорим позже, - твердо произнес Харитонов. - Сначала - о вас. Доложи-ка мне, дорогой мой человек, чего это ты здесь кочевряжишься? Почему тестя родного не уважил, когда он к тебе с просьбой приезжал? Что за самодеятельность устроил? В уездные князья решил поиграть? Я тебе поиграю, сучий потрох! - выкрикнул Харитонов так, что в рамах стекла задрожали. - Нюх потерял, собака? На месте прикончу, гнида лагерная! - полковник стремительно вскочил с кресла и в мгновение ока оказался возле Андрея. Тут же приставил к его голове пистолет. - Ну! Сейчас тебя замочить или подождать?!