Книга Первый удар - Борис Седов

— Доктор!

В дверной щели показалось испуганное лицо гинеколога.

— Пошли, — скомандовал ему Кастет, не спуская глаз с приезжего.

Тот продолжал стоять, где стоял, и даже развернул руки, показывая Лехе пустые ладони. А ладони были большие, крупные и какие-то, как показалось Лехе, приспособленные к оружию. Ему даже показалось, что он видит вьевшуюся пороховую грязь, хотя разглядеть такое в коридорном полумраке было невозможно.

Доктор выскользнул из кабинета, вопросительно посмотрел на Леху.

— Где девушка? — спросил Кастет.

— Лена? — уточнил доктор. — Там.

Он хотел показать, но испугался делать движения руками и просто поднял глаза к потолку.

— Пошли, — повторил Кастет. Лестниц было две, одна в дальнем конце коридора, куда убежал первый охранник, вторая — метpax в пяти за Лехиной спиной. Кастет в последний раз глянул на приезжего, тот сделал совсем безразличное лицо, даже плечами пожал. И Леха решился, повернул в сторону лестницы, оставляя доктора за спиной.

До лестницы оставалось сделать один шаг, он даже видел уже лестничную площадку, но сзади раздалось два тихих, не громче хлопка в ладоши, выстрела. И ждал ведь их Леха, и собрался уже в пружину, а все равно первый выстрел был неожидан, но достался он доктору, невольно прикрывавшему Лехину спину, а в момент второго выстрела он уже лежал на полу лицом к приезжему мужику и сам выстрелил в него дважды. Стрелять было неудобно, потому что падал он с поворотом и лежал теперь на правой, стрелковой, руке, но с пяти-то метров промахнуться даже из неудобного положения бьшо невозможно, и две пули легли одна в одну в самый центр светлого мужиковского свитера и хорошо, что так точно легли, потому что под свитером был бронежилет, оказавшийся для приезжего лишним грузом, не сохранившим его боевой жизни.

Леха вскочил даже быстрее, чем успел упасть на пол убитый им человек, метнулся на лестницу, летом поднялся на следующий, третий, что ли, по счету этаж.

Коридор, такой же, что и внизу, с вереницей дверей по обе стены, был пуст и полутемен. Леха пошел по нему, дергая каждую дверь, и дошел почти до конца, но, наконец, очередная дверь подалась, он заглянул в комнату и увидел лежащую на постели Леночку. Под кроватью было разлито что-то темное, Леха не сразу понял, что это кровь, подошел ближе — Леночка была страшно бледной, особенно на фоне цветной, с веселеньким рисунком подушки. Он положил руку ей на горло, с трудом нащупал сонную артерию. Пульс был еле слышен. Леха хотел было уже подхватить девушку на руки, но в коридоре послышались знакомые уже хлопки — и не один-два, а много, почти как автоматная очередь, но стреляли из пистолета, это Леха понял. Он осторожно положил Леночку на кровать, прикрыл одеялом и встал к стене, держа взглядом распахнутую дверь.

— Свой! — раздался от двери Пашин голос.

— Входи!

Паша оглядел коридор в обе стороны и вошел, не закрывая за собой дверь.

— Уходим, — скомандовал он, — быстро уходим! Это она? — указал длинным, с глушителем, стволом на лежащую Леночку.

— Она.

Паша передал ему пистолет, вытащил из кармана обойму: смени! — и, легко подхватив девушку на руки, направился к выходу.

В коридоре на разном расстоянии друг от друга и в разных позах лежало шесть трупов — четыре в пятнистой охранничьей форме и два в строгих костюмах, но все с оружием в руках.

— Ты, что ли, их? — почему-то спросил Леха.

— Я, я, натюрлихь! — на ходу ответил Паша, почти бегом направляясь к лестнице.

До оставленной в соседнем дворе машины добрались спокойно, словно Паша перестрелял всех обитателей дома. Дверь служебного подъезда была распахнута настежь, на улице — никого…

Леха с Леной сел на заднее сиденье, положил ее голову себе на колени, погладил белый холодный лоб.

— Куда мы ее?

— Естессно, в военно-полевую хирургию, — даже удивился Паша, — заодно и курсанта своего проведаешь…

Глава 10ЗАПЛАТИ И СПИ СПОКОЙНО

Полковник Исаев был в ярости. Сначала позвонили разделбаи-топтуны, приставленные к Ситтонену, и спокойным таким голосом сообщили, что «объект в 10.25 вышел из гостиницы, посетил магазин по адресу Стремянная улица, дом №… и исчез».

— В магазине должен быть черный ход, может быть, он там вышел? — с трудом сдерживаясь, спросил Исаев.

— Проверяли, — ответил старший топтун, — черный ход есть, выходит во двор, но объект во дворе отсутствует.

— Ладно, свободны, — разрешил их от непосильного труда Исаев и подумал, что, может, оно и к лучшему.

Карело-финн с его непонятными зигзагами может и подождать, пока есть дела поважнее.

Второй, гораздо более значительной неприятностью было странное исчезновение гостя из Москвы. Он должен был прилететь рейсом ПЛ-112, который прибывает в Пулково в 11.00, а в 12.30 появиться у Сахнова, в клубе. Полутора часов на дорогу из аэропорта — более чем достаточно.

Ни к Сахнову, ни к клубу визит московского гостя не имел никакого отношения, хотя официально он считался представителем их столичного филиала. Люди оттуда приезжали часто, иногда два-три раза в неделю, и когда Исаев предупредил, что лично будет заниматься прибывшим, Гриша Сахнов только обрадовался. В последнее время отношения со столичным филиалом складывались непросто, но в этот раз Сахнову нужно лишь доложить о приезде москвича и занять его до встречи с Исаевым.

В 12.30 Сахнов не позвонил, не позвонил он и позже.

Тогда Исаев стал сам каждые пятнадцать минут звонить в клуб. Сначала Сахнову, потом доктору, потом на оба поста охраны — главный и служебный. Клуб словно вымер. Секретарша Наденька пожаловалась на тяжело протекающие критические дни и попросила дать ей сегодня выходной, поэтому попытки дозвониться в клуб Исаев делал сам, что еще больше его раздражало. Раз за разом нажимая кнопку автодозвона сахновского кабинета, полковник постепенно доходил до точки кипения. Он уже решил про себя, что еще десять безуспешных звонков и он сам сядет за руль, поедет в этот долбаный клуб и разнесет его по кирпичику, а потом заставит Сахнова лично его отстроить. Пусть продает свою недвижимость во Франции, снимает деньги со швейцарских счетов, сам, в конце концов, берет в руки мастерок и кельму, но чтобы к юбилею города клуб был как новенький!

Приятные мысли о жестоком, но справедливом наказании, которое постигнет нерадивого менеджера, заметно улучшили настроение полковника, поэтому, когда ровно в 14.00, за два звонка до истечения роковой для Сахнова десятки, трубку в кабинете подняли, Исаев был уже почти весел.

— Сахнов, ты? — сказал он, предвкушая грядущую вздрючку.

— Нет, — ответил незнакомый женский голос.

— Бля, с бабами кувыркается! — прошипел Исаев, и справедливый гнев опять начал вскипать в его груди. — А где он?