Книга Сердце двушки - Дмитрий Емец

Штопочка больше не смотрела на его арбалет – только на лицо.

– Да пошел ты! – сказала она.

Делибаш предостерегающе цокнул языком и отступил.

– Не надо! – повторил он.

Штопочка прыгнула, мгновенно оказавшись дальше отмеренной ей границы. Бич раскрутился в воздухе и хлопнул. Однако еще прежде удара Делибаш присел, позволив бичу пронестись у него над головой. А еще мгновение спустя Штопочка осознала, что болта-карандаша в его арбалете почему-то больше нет.

«Ага! Промазал! Ну, вот я его сейчас!» – с торжеством подумала она и начала уже подтягивать к себе бич, готовя его для второго удара, как вдруг ноги ее подломились – и она упала на колени, а потом и на бок. Бич дрогнул и замер на траве, как мертвая змея.

Делибаш подошел к Штопочке и, наступив на бич, ибо не любил никаких случайностей, наклонился. Короткий болт вошел в ватник до оперенья, попав ниже кармана, наличие которого превращало просто ватник в ватник «улучшенный, межсезонный». Делибаш сердито взглянул на маленький арбалет в своей руке. Сама напросилась. Убивать ее он не собирался. Но что она, интересно, думала? Что она будет пороть его бичом, а он – трусливо убегать? Расслабляться было еще рано. Щенки скулили в мешке. Гавр, привязанный к дереву, рвался к Делибашу. Клыки оскалены, на губах пена.

Вспомнив, что надо еще прикончить вторую гиелу, а после вернуться к Хюльде, которую он успел только оглушить, Делибаш потянулся за новым болтом. Однако раньше, чем перезарядился, увидел шныра, несущегося к нему на молоденькой серой «в гречке» кобылке. Это был Макар. Молоденькая кобылка – Гроза, совершающая один из первых своих полетов под седлом. В руках у Макара был чешский охотничий арбалет – первое, что подвернулось под руку.

Несмотря на грозный вид арбалета, Делибаш смотрел на него с презрением. Ему редко приходилось встречать старые арбалеты, которые не нуждались бы в тщательной доводке. Легенды о мастерах, делавших все на века, – это, увы, только легенды. Тетиву на века не натянешь, да и рычаговый механизм вещь расходная. Делибаш легко успел бы перезарядиться и уложить Макара, но его зоркий глаз уже разглядел на поле Родиона на Цезаре, Макса и каких-то бегущих за ними следом людей. Сражаться с целой толпой в планы Делибаша не входило.

Макар выстрелил. Болт из его старого арбалета каким-то чудом полетел почти в цель и оцарапал Делибашу руку ниже плеча. Выронив мешок со щенками, Делибаш метнулся к оврагу, где у него была припрятана гиела. Используя электроповодья, заставил ее пробежать метров тридцать. Несколько секунд спустя точно большая летучая мышь вырвалась из оврага и, облизывая лесные вершины, ушла к Наумову. Немногие из ведьмарей умели так использовать рельеф местности, как Делибаш.

Макар соскользнул со спины Грозы еще до того, как она коснулась земли – берег ее ноги. Едва спрыгнув, он торопливо перезарядил арбалет и направил его туда, где в последний раз видел Делибаша, но стрелять было уже не в кого. Трусливо, то и дело отскакивая назад, потому что смотреть на нее было очень страшно, Макар приблизился к Штопочке.

Подбежавший следом за ним Макс некоторое время гнался за Делибашем, как кабан проламывая кустарник, однако вскоре убедился, что это бесполезно. Делибаш не собирался подставляться под выстрел. Макс остановился и, тяжело дыша, вернулся на поляну. Самым толковым оказался Рузя. Едва добежав и отдышавшись, он велел Максу держать Родиона за плечи, чтобы тот не тряс Штопочку и не пытался ее поднять. И огромный Макс почему-то послушался Рузю.

Не теряя времени, Рузя решительно забрал у Макара нерпь, еще одну нерпь взял у Родиона и телепортировался. Спустя несколько минут он вернулся с Лехуром, выдернутым с дежурства. Лехур напоминал нахохлившуюся птицу:

– Ну что – ухлопали девчонку?! Довоевались?! Пропустите! Место дайте!.. Жеребца ее держите, чтобы меня не погрыз!

С собой у Лехура был маленький чемоданчик. Он открыл его и стал возиться со Штопочкой. Осторожно выпутал оперенье болта из ватника, обнажив место раны. Штопочка застонала. Она то порывалась сесть, то откидывалась и скалилась. Явно находилась в состоянии шока. Из раны выступила кровь с пузырьками воздуха. Было задето легкое. Лехур быстро проверил пульс. Потом стал ломать ампулы, набирать шприцы и ловко делать уколы.

Родион услышал, как он пробормотал, ставя начальный диагноз:

– Массивное кровотечение. Проникающее ранение. Открытый пневмоторакс.

Родион опять попытался ухватиться за болт, чтобы его выдернуть. Ему казалось, что в этом болте главная угроза.

– Я сейчас, мигом, секунду…

Лехур удержал его за запястье:

– Ни в коем случае! Кровью истечет… Какой длины эта штука?

– Не з-зна-а… – заикаясь, сказал Макс, оценивая размер оперения и толщину торчащей части болта. – На г-глаз… сантиметров де-десять-двенадцать!

– Четыре снаружи. Внутри, значит, все остальное… Наконечник у болта какой? Узкий, широкий? Форма какая?

– Н-не знаю!

– А надо бы знать! Ее надо срочно в реанимацию. Дыхательная недостаточность, сильное кровотечение.

– Сердце не задето?

Лехур задумался:

– Сердечные тоны ясные, пульсовое давление в норме. Вроде бы нет.

Родион страдал больше Штопочки. То порывался гнаться за ведьмарями, то задавал Лехуру бессмысленные вопросы. Внезапно Штопочка, ненадолго затихшая, заметалась и что-то забормотала. Слова были едва различимы: голос охрип и звучал тихо. И вообще это были какие-то не ее слова – слишком умные для Штопочки:

– Времени нет, истории нет… Нет чумы, революций, войн, болезней… Это все испытания. Они повторяются, чтобы всем хватило.

– А что тогда есть? – спросил Афанасий.

Штопочка повернулась на звук, но Афанасия не увидела. Смотрела сквозь него:

– Мы есть! И то, что мы успеваем или не успеваем понять. Мы ударяемся друг о друга, оббиваем иллюзии и понимаем что-то главное.

– Что с ней? – спросил Родион.

Лехур показал ему на кучку сломанных ампул:

– Я ее обезболил, так что не слушай… Она под лекарствами. Надо срочно в реанимацию. Ищи на нее и на меня заряженную нерпь!.. А, у нее есть! Тогда только мне ищи!

– Она будет жить? – спросил Родион.

Лехур ответил что-то невнятное и заторопился. Перебросил Родиону нерпь с разряженным сирином. Еще одну нерпь, заряженную, забрал у Макса. Обхватил слабо стонущую Штопочку и, заставив ее коснуться ее нерпи, телепортировался с ней вместе.

Гавр выл на привязи. Его так никто и не отвязал от дерева, а теперь и подходить к нему было опасно. Ждали Рину. Гавр был так возбужден, что мог вцепиться зубами в первую попавшуюся руку. Мешок со щенками, который выронил Делибаш, шевелился на траве. Оглушенная Хюльда начинала вяло шевелиться и рычать.