Книга Что мы пожираем - Линси Миллер

– Мы всегда с тобой, – сказала я. – Мы всегда следим за тобой.

Алистер коснулся моей руки.

– Лорена?

– Это не Дверь. Это дыра, или заплатка, или подшивка, но это не Дверь. Это место, где их мир связан с нашим.

– Лорена, – сказал он, – это совершенно бессмысленно.

– Смотри, – я положила его руку себе на плечо и вела его пальцы, пока он не коснулся дыр. – Представь, что выжившие Грешные не были изгнаны. Представь, что вместо этого мир был завернут в какого-то рода полотно, что он был отделен от их мира. – Я засунула руку под нижнюю, целую часть пальто, пошевелила пальцами, и он раскрыл рот. – Дверь – это слабое место, в котором наша сторона ткани соединяется с их.

Алистер просунул пальцы в дыры и схватил меня за плечо. Из его горла сорвался тихий звук.

– Грешные никуда не делись, – сказала я. – Дверь – вовсе не дверь. Просто мы воспринимаем ее как дверь – или так ее могут воспринимать наши смертные умы. А как она хочет, чтобы мы ее воспринимали? Это изношенная часть ткани, которая вот-вот порвется.

Я прижала пальцы к пальто, и он положил на него свободную руку. Даже сквозь ткань я чувствовала, как он дрожит.

– Наши грехотворцы пришиты к нам как пуговицы, поэтому они могут взаимодействовать с нами незримо.

Алистер кивнул.

– А Грешные, не пришитые, не могут. Конечно, до того, как этот мир стал нашим, он принадлежал им. Изгнание Благих и Грешных просто удерживало их от вмешательства в наши дела.

Я схватила его за руку, нарисовала круг на его ладони и сказала:

– Мир, – я нарисовала вокруг него еще один круг, и он вздохнул.

– Ткань, – сказал он. – И Дверь.

Я провела одну линию через верхнюю часть обоих кругов, соединив внешний с внутренним, как брошь к пальто.

– С Грешными за ней.

Когда Дверь откроется, в Цинлире будет негде спрятаться. Грешные не хлынут из Устья. Они просто появятся. Повсюду. Все сразу.

Если план Уилла воплотится в жизнь, у них ничего не выйдет. Когда станет известно, что Дверь открыта, бежать в убежища не будет времени.

Если я права.

– Нужно это проверить, – сказала я.

– Давай начнем исследования прямо сейчас. – Алистер взял мое лицо обеими руками и прижался лбом к моему лбу. Его губы скользнули по моему носу. – Я знал, что мы сотворим великие деяния.

Глава тридцать вторая

Сделать так много было только возможно перед лицом подобного неосязаемого, непроверяемого знания. Дверь была творением Грешных, мы это знали. Но думать, что Грешные были с нами всегда и что их отделяла от нас только тонкая мембрана, не известная этому миру, было совсем другое. Алистер пришел от этой идеи в полный восторг, а я все равно не могла придумать, как ее проверить. Однако хватало и того, что это разрушило часть плана Уилла. Я должна была найти способ использовать его.

Мы с Бэзилом и Карлоу оставили Алистера в пещере, когда он что-то бормотал о контракте, и поднялись на улицу. Я зажмурилась от утреннего солнца. Поверить не могу, что мы провели там весь день и всю ночь. Бэзил застонал. Карлоу ходила туда-сюда по садовой дорожке.

– Это отрицательный результат, – сказала Карлоу. Она развернулась, ее очки ударились о ее грудь. На стекле заплясали лучи солнечного света. – Мы не можем доказать отрицательный результат.

В стеклах ее защитных очков отражались три фигуры.

Я развернулась. Позади нас с Бэзилом никого не было.

– Что случилось? – спросил Бэзил, толкая меня локтем в бок.

– Не знаю, – ответила я. – Карлоу, в твоих очках есть магия? Можно посмотреть?

– Это обычные очки, – она стянула их через голову и протянула мне. – Разве что не разобьются при ударе, только треснут.

Я поднесла их к свету. В моем собственном отражении, в синяке под глазом, показался палец, и я поняла, что это был палец Двери. Я бросила очки Карлоу.

– Из-за Двери мы видим разные вещи, – сказала она. – Я постоянно вижу Крика.

Я кивнула.

– Мне кажется, она на меня злится.

– Странно, – сказала Карлоу. – Крик в последнее время вообще на меня не злился. Вот почему я знаю, что это не он.

По саду пронесся звон колокола. Бэзил схватил меня за руку. Карлоу посмотрела в сторону города.

– Пожар, – сказала она. – Это сигнал о том, что в городе пожар.

Я замерла. Я слышала этот звук за несколько дней до смерти мамы. Его эхо все еще разносилось по городу, когда она лежала в постели, вся обгоревшая, едва в состоянии дышать от своих ран. Каждый день мне снилось, как я исцеляю ее, но у меня не получилось ее вылечить.

– Мы должны помочь, – сказала я. У меня перехватило дыхание. – Скорее.

Я побежала, Бэзил следовал за мной по пятам. Сначала мы почувствовали вкус едкого дыма, слишком рассеянного, чтобы его можно было увидеть, но слишком горького, чтобы не обращать на него внимания. Он кипел и сгущался над городом, повсюду рассеивая серо-черный туман. По улицам разносилось зловоние горящей плоти и пороха и запахи мочи и серы. Я вела Бэзила по знакомым улочкам, а люди разбегались в разные стороны, крича, чтобы остальные несли воду и звали целителей. Здания были слишком близко. Даже те, что находились в нескольких кварталах от костра, дымились плавающими углями. К тому времени, как мы добрались до Болот, дым был густым, как вода.

Пожар разгорелся в первом здании завода боеприпасов. Единственный выход был перекрыт. Благоосененный, еще слишком молодой для работы, которую ему поручили, пытался удержать входную дверь от обрушения. Бэзил нырнул в толпу и оттащил благоосененного в сторону, прежде чем он успел закончить свой контракт. Он толкнул ребенка ко мне. Губы Бэзила шевельнулись, и он соединил трясущиеся руки. Камни поднялись с земли у его ног и подперли дверной проем. Грязь под ними осела.

– Они тебе что-то говорили? – спросила я у парня, оттаскивая его прочь.

– Использовать камни. На земле много камней, но я не знаю, что с ними делать. – Благоосененный закашлялся, из символа Жизни на его груди брызнула кровь. – Ни один из моих контрактов не может это исправить. Я не знаю, как использовать камень.

Я вытерла его лицо рукавом своего пальто.

– Ты работаешь там?

– Да, – сказал ребенок, – но я только начал. Я не знаю, как…

– Все нормально. Послушай, ты не слышал взрыв?

Ребенок покачал головой.

– Ты знаешь, где хранятся боевые снаряды? – спросила я, взглянув на Бэзила. Из-за людей и дыма благоосененного почти не было видно. – Или порох?

– За зданием, – сказал он. – Совсем рядом.

Ну конечно. В Болотах было слишком мало места. Поэтому фабрики и канал, в который впадала река Язык, отделяла его от Встреч.