Книга Сотворение мира в иконографии средневекового Запада. Опыт иконографической генеалогии - Анна Пожидаева

Помимо ярко выраженной зависимости от параллельно существующих естественнонаучных схем концентрическая схема Творения сохраняет связь с традицией «небесного» медальона Творения Смирнского Октатевха.

Ярче всего отражена эта связь в Гильдесгеймском (Штаммсхаймском) Миссале (The J. Paul Getty Museum, MS 64, ff. 84v–85, 1170‐е гг.; 119[504]). Здесь Творец, фланкированный херувимами, изображен, как и в Октатевхе, держащим перед собой круг с малыми медальонами Творения, включающими все шесть Дней. Итак, формальная связь установлена: то, что в Смирнском Октатевхе было связано с небесными телами, в Штаммсхаймском Миссале, явно совпадающем по композиции, превратилось в «пейзажи Творения». В центре представлено Сотворение Евы в иконографии Октатевхов, с благословляющей Десницей. Присутствие херувимов также указывает на традицию Октатевхов.

Получается, что связь Дней Творения с небесными телами или знаками зодиака развивалась по меньшей мере по двум направлениям: путем наложения астрономической диаграммы на поле географической карты и путем «населения» «пейзажами Творения» полей готовой «небесной» схемы, через традицию Октатевхов прочно связанной с образом Творца.

Лабильность концентрической схемы. Логика ее распада

Итак, к середине XII века концентрическая схема с одной-двумя периферийными окружностями получила в качестве одного из самых устойчивых «наполнителей» цикл Творения с Творцом в центре схемы или вне ее. Мы видели, что на рубеже 1130–1140‐х годов в Цвифальтенской рукописи (f. 17r) внешний ряд медальонов превращается в своего рода лепестки, несущие полуфигуры ангелов и воинства Люцифера. Этот мотив закрепляется в немецких памятниках и становится устойчивым изображением ангельских хоров, окружающих Творца, — в иллюстрации трактата Liber scivias Хильдегарды Бингенской из Гейдельберга (Гейдельберг, Университетская библиотека, MS IX, Sal. X, 16, f. 2). Здесь центральный медальон с Творцом превратился в мандорлу, окруженную лишь одним рядом «лепестков» с ангельскими сонмами, а медальоны с «пейзажами Творения» скатились в нижнюю часть листа. В Евангелиарии Генриха Льва, созданном около 1175 года (f. 172; 92), лепестки, окружающие мандорлу с Творцом, содержат уже именно «пейзажи Творения». Это может объясняться непосредственным влиянием образца — Штаммсхаймского Миссала, изготовленного в том же скриптории поколением раньше[505]. Схема с Творцом наверху и выстроенными в два-три ряда медальонами внизу становится не частой, но устойчивой к середине XII века. Она встречается еще в одной рукописи трактата Хильдегарды (Мюнхен, Bayerishe Staatsbibliothek, Cod. lat. 935, f. 1v), где Творец «римского типа» изображен в изолированном медальоне над шестью медальонами Творения. Уже в начале XIII века причудливый ее вариант встречается в Библии Лотиана (Нью-Йорк, Библиотека Пирпонт Морган MS M. 791, f. 4v): Троица в квадрифолии восседает в верхней части листа, ниже — семь медальонов, шесть из которых включают и Творение, и Творца.

Понятно, что распад к концу XII века концентрической схемы — лишь часть общего процесса распада схем и бурного иконографического творчества, начавшегося гораздо раньше. Напомним, что уже в последней четверти XI века шесть медальонов Творения были вынесены на отдельный лист в Библии из Кобленца (илл. 32б, с. 196, см. раздел «Перемена мест фланкирующих элементов» части II).

Мы в самых общих чертах проследили процесс обособления медальона Творения от фигуры Творца в коттоновской традиции, однако эти два столь разновременных примера показывают нам, что распад готовых ранних схем мог быть как очень быстрым и радикальным (как в случае с эмансипацией Творения от Творца в Кобленцской Библии), так и поступательным (как в случае с концентрической схемой).

Распад концентрической схемы Творения дает нам одно преимущество — мы можем говорить, что отныне свободно перемещающиеся по пространству листа и комбинирующиеся в разнообразные композиции медальоны включают на равных правах как Творца, так и Творение.

Два других более или менее устойчивых типа таких композиций — инициалы IN перед Евангелием от Иоанна и I перед книгой Бытия — вполне сформированы уже к последней четверти XI века[506].

Три варианта иерархических отношений между Творцом и Творением существуют в этой многомедальонной структуре: иерархия «центр — периферия» в концентрической схеме или инициале IN, иерархия «верх — низ» (как в мюнхенском трактате Хильдегарды) или в инициале I, наконец, иерархия размера и формы рамки (Творец оказывается заключен в более сложную форму — фигурную или квадрифолий, как в Кембриджской Библии, Евангелии Генриха Льва или Библии Лотиана).

Глава 5

Медальон как часть инициала
Формирование инициалов IN перед Евангелием от Иоанна и I перед книгой Бытия. Типы сосуществования Творца и Творения в этих инициалах

После Григорианской реформы, положившей начало производству атлантовских Библий сначала в Риме и по всей Италии, а позже и за Альпами, начинается развитие двух типов миниатюры, восходящих к каролингской традиции полных Библий, вышедших в середине IX века из Турского скриптория. В Италии акцент делается на многорегистровых фронтисписах, в то время как за Альпами очень быстро начинает развиваться иная, также по Турской школе известная форма: инициал с медальонами. Впервые такой инициал I с медальоном, содержащим символ Евангелиста Иоанна, появился в Библии Вивиана (Карла Лысого) (Инициал In. Библия Вивиана. Тур, сер. IX в. Париж, Национальная библиотека, lat. 1, f. 358v; 93)[507].

Пути формирования инициалов I и IN различны. Словосочетание In principio открывает как книгу Бытия, так и Евангелие от Иоанна, и вначале инициал формируется именно перед евангельским текстом. Около 1045 года, по данным Х. Бобера[508], или даже раньше, около 1025 года, по мнению Д. Рейли[509], инициал IN появляется перед Евангелием от Иоанна в Библии Сен-Вааст из Арраса (Аррас, Городская библиотека, MS 599) и к 1070 году переходит к книге Бытия в упомянутой выше Библии Сент-Юбер из Брюсселя. В медальонах или декоративных квадратных рамках в IN, предшествующем Иоанну, помещаются символы Евангелистов, в медальонах инициала Библии Сент-Юбер, как мы видели выше, — персонификации первоэлементов. Мы не знаем ни одного примера, когда бы медальоны, украшающие инициал IN, содержали изолированные от Творца «пейзажи» Дней Творения. Либо Сам Творец, как в приведенной выше миниатюре из «Истории древностей» Иосифа Флавия (Париж, MS Lat. 5047, f. 2; илл. 49, с. 290) и в происходящей из того же региона Библии Капуцинок 1148 года (Лондон, Br. L., Add. 14788, f. 6v, 94), либо персонификации Дней Творения, как в том же парижском Флавии, соседствуют здесь с данными в медальонах и без «пейзажами Творения».