Книга Отравленный трон - Селин Кирнан

При каждом приземлении он выкрикивал команды, и конюхи спешили выполнять их, поднимая или опуская перекладины на барьерах. Они громко отвечали на его вопросы, коснулась ли лошадь перекладины, какая нога отстала или задела прут, — и Рази изменял свой подход в соответствии с тем, что слышал, стараясь достичь совершенства на следующем кругу.

Его напряженность, почти пугающая железная сдержанность ушли без следа. Лицо раскраснелось от усилий и свежего воздуха. Ясные глаза блестели от радости за хорошо сделанную работу. Он был полностью сосредоточен, и Винтер поняла, что он оставил весь мир за своей спиной. В этот момент для Рази не существует ничего, кроме скачки: его тело и эта огромная лошадь — и их совершенное движение в полном согласии. Езда была точна, как танец, и так же прекрасна. Винтер не могла заставить себя вмешаться. Она прислонилась к углу каменной стены и огляделась, замечая, где стояли стражи. Взгляд ее упал на яркое пятнышко у дальнего края манежа — она выпрямилась, глаза ее расширились. Это была рыжая кошка. Та самая, которая подошла к ней в ночь первого покушения на жизнь Рази.

Она сидела на столбе, расчетливо разглядывая Рази. Винтер увидела, что ее заметил один из конюхов. Он нахмурился, подобрал камень и бросил его в кошку, промахнувшись лишь на несколько дюймов. Камень ударился о столб под ее аккуратно сложенными лапками, но кошка и ухом не повела. Она только обратила презрительный взгляд на конюха, встряхнулась и сама спрыгнула со столба. Конюх проводил ее рассерженным взглядом.

Винтер снова повернулась к арене — как раз вовремя, чтобы заметить, как кобыла тряхнула головой, чуть не вырвав поводья из еще слабой правой руки Рази. Внезапный перекос — лошадь шарахнулась в сторону, запрыгала, так что конюхи раскинули руки и засуетились вокруг, как муравьи.

Рази был слишком хорошим наездником, чтобы упасть. Он сжал поводья левой рукой и удержался в седле, сжав лошадиные бока бедрами. Он направил лошадь влево по кругу и ласково говорил с ней, пока она не остановилась под ним, вытаращив глаза.

До тех пор пока лошадь не успокоилась, он сидел в седле прямо и властно. Но потом Винтер встревожилась — Рази наклонился вперед, скривившись от боли, правая его рука висела плетью, безвольные пальцы белели на фоне пыльных лосин.

Она уже хотела выступить вперед, но чей-то голос у нее за спиной проговорил:

— Разве вас не ждет работа, леди-протектор? Разве вы не должны полировать дерево? Стоять над душой у плотников?

Она обернулась и увидела смазливое лицо Симона де Рошеля. Он недружелюбно осклабился и смотрел ей в глаза еще миг, прежде чем пройти мимо нее на манеж.

За то короткое время, которое понадобилось конюху, чтобы подойти и взять поводья, Рази выпрямился, мимолетная слабость, казалось, исчезла. Винтер с болью увидела, как на его лицо возвращается маска придворной надменности. Он вынул ноги из стремян, спрыгнул с лошади без помощи конюхов и уверенно, легко зашагал навстречу идущему к нему де Рошелю, кивнув на ходу. Винтер увидела, как он сжимает и разжимает слишком белые пальцы правой руки.

Все внимание Рази сосредоточилось на советнике. Он не увидел, что Винтер ждет, неуверенно стоя на углу. Девушка закусила губу и попятилась, не желая ни о чем разговаривать в присутствии де Рошеля.

— Что нового? — спросил Рази.

— Он арестовал их всех. Мужчин, женщин и детей.

Рази сжал зубы и отвернулся.

— Милорд… — проговорил де Рошель, но Рази предупреждающе покосился на гвардейцев.

— Симон! — огрызнулся он.

Де Рошель выпрямился, Винтер услышала, как он коротко вздохнул от досады.

— Ваше Высочество, — исправился он.

Рази кивнул. Он повернулся и повел советника прочь от Винтер, которую он не заметил, потому что она спряталась в аллее.

— Молодец, Симон, — сказал он. — Так и называй меня. Не хотелось бы терять тебя из-за твоего скользкого языка.

Де Рошель захихикал и втянул голову в плечи; они направились к крытому манежу.

Винтер уже открыла рот, чтобы окликнуть Рази, но его следующие, обращенные к де Рошелю слова заставили ее замолкнуть.

— Если король начнет репрессии, — сказал он, похлопывая плеткой по бедру, — народ его невзлюбит.

Значит, Рази все знал. Вмешается ли он?

— Неприятности короля станут катастрофой для вас, Ваше Высочество.

Когда они вошли в большой манеж, голоса Рази стало не слышно, но Винтер все же услышала, как он сказал: «Но моя катастрофа благоприятна для моего брата, Симон».

«Помоги нам Бог, Рази, — подумала она, вздрогнув. — В какие игры ты играешь? Разве тебе не дорога собственная жизнь?»

Она поколебалась секунду, затем повернула прочь — и снова обернулась, когда Рази вдруг выбежал из манежа. Куда подевалась его придворная сдержанность? На лице было написано беспокойство. Он оглядывался вокруг, пока не нашел Винтер, и посмотрел на нее испытующе. Вероятно, де Рошель сказал о том, что она здесь. Рази встретил ее взгляд со встревоженным лицом.

— Леди-протектор! — крикнул он ей через раскаленную солнцем площадку. — Все ли в порядке?

Она покосилась на гвардейцев. «Не забывайся, Рази!» — подумала она и учтиво поклонилась. Она поняла, что Рази подумал, что понадобился ее отцу или Кристоферу, и от тревоги забыл о своей напускной отстраненности. Она ровным голосом сказала:

— Все в полном порядке, Ваше Высочество. Я просто вышла подышать воздухом.

Рази неуверенно взглянул на нее, кивнул и пошел обратно в манеж. Симон де Рошель следил за ней из темного угла до тех пор, пока она не ушла.

Когда Винтер возвращалась по аллее, она краем глаза заметила движение и пустилась бегом. Она завернула за угол амбара как раз вовремя, чтобы увидеть, что Гэри Хьюэтт бежит к библиотеке со всех ног.

«Черт! Черт подери все это!»

Сейчас он всем расскажет, что леди-протектор не пошла поговорить с отцом, как обещала. Вместо этого она побежала к своему хозяину и повелителю — убийце, отравителю, узурпатору, язычнику, ублюдку Рази, претенденту на трон.

«Черт подери!» С досады она пнула стену ногой, взвизгнула и запрыгала на другой ноге, ругаясь вполголоса. «Клянусь Фритом!», как сказал бы Кристофер.

Она побрела назад во дворец в полной растерянности. Пойти в библиотеку и попытаться объяснить? Да станут ли они ее слушать? Что, если они попытаются сбежать, считая, что она плетет интриги за их спиной? Господи! Если так, им придется объяснять причины своего ухода гвардейцам. Так они навлекут на себя страшную беду.

Ничего не сделаешь. Придется поговорить с отцом.

Она отперла дверь в их комнаты и остановилась как вкопанная при виде Кристофера. Он вытащил один из круглых стульев в проходную комнату — нелегкая задача в его нынешнем состоянии — и поставил его рядом с открытой дверью отцовской спальни.