Книга Ловушка для Артемиды - Алексей Евтушенко

Танк остановился.

Кана Кейра стянула с головы шлемофон, запрокинула голову и встретилась глазами с Симусом.

– Передохнем чуток, – пояснила она с улыбкой. – Пусть люди вперед уйдут подальше. А то я боюсь, что усну и наеду на задних ненароком.

Она не отводила взгляда, и Симус почувствовал, как его медленно охватывает жар.

– Ну, и чего ты ждешь, дурачок? – тихо осведомилась Кана.

В шуме работающего на холостом ходу двигателя, Симус не расслышал, а, скорее, увидел ее слова и, поняв, что она сказала, неловко протиснулся сбоку поближе и поцеловал теплые податливые губы.

А потом как-то само собой оказалось, что он уже полулежит в кресле механика водителя, а непонятно когда и как выскользнувшая из комбинезона Кана Кейра полулежит на нем самом, осторожно касается его груди своей грудью и ритмично покачивается вверх и вниз, слегка прикусив нижнюю губу и постанывая от наслаждения.

Когда все закончилось самым великолепным образом, и лейтенант заняла свое место за управлением, а Симус перебрался за спинку кресла в свое уже обжитое тесное пространство, он не удержался, подался вперед и благодарно прижался к раскрасневшейся щеке Канны своей.

– Ты колючий! – засмеялась она и взъерошила ему волосы. – Потом обязательно побреешься, ладно?

И, не дожидаясь ответа, взялась за рычаги и плавно двинула бронированную махину с места.

* * *

Проснувшись, но еще не открыв глаза, Арт Жес почувствовал под своей правой рукой что-то удивительно теплое, мягкое и в то же время упругое. Вчерашние сексуальные приключения вспомнились немедленно, и охотник предположил, что под рукой у него не что иное, как грудь Лилу Тао.

Предположение оказалось верным.

Стараясь не разбудить пылкую оперативницу (после прошедшей ночи он еще не чувствовал себя вполне способным на дальнейшие подвиги), Арт Жес осторожно убрал руку и поднялся.

Позднее утро заливало комнату веселым солнечным светом.

Охотник поискал глазами свою одежду, увидел штаны и поднял их с пола.

– И куда ты торопишься? – нежно осведомился женский голос за его спиной.

Арт Жес вздрогнул и обернулся.

Сбросив одеяло и подперев голову левой рукой, Лилу, улыбаясь, смотрела на него и медленно накручивала на указательный палец правой руки локон своих темных, почти черных, волос.

Охотник едва заметно вздохнул и уронил штаны на пол.

Второй раз он выбрался из кровати где-то через час. Теперь уже вместе с Тао. Да и то лишь потому, что на прикроватной тумбочке затрезвонил телефон и не умолкал до тех пор, пока Лилу, помянув крепким словцом телефонную связь вообще и неизвестного звонящего в частности, не сняла трубку:

– Алло, – сказала она, и Арт Жес подивился, насколько быстро может измениться тон у женщины, которая только что с придыханием шептала ему на ухо самые нежные и откровенные слова. – Кому там жить надоело?

После чего внимательно выслушала то, что ей сообщили на другом конце провода, буркнула: «Ясно, скоро буду» и положила трубку.

– Удивительное дело, – поведала она Арт Жесу. – Второй раз подряд за относительно короткое время мне с утра ломают все удовольствие телефонным звонком.

– А когда был первый? – совершенно естественно поинтересовался Арт, закидывая руки за голову.

– Хм… – Лилу быстро наклонилась и поцеловала его в краешек рта. – Ты был великолепен, мой друг, – похвалила она. – Поэтому я пока не буду тебе рассказывать много про свою жизнь, ладно?

– Как знаешь, – согласился Жес. – Мне, вообще-то, и так хорошо.

– Вот и славно. Тогда встаем и одеваемся. Звонила Кася Галли. Оказывается, пока мы тут с тобой кувыркались, в Цитадель на гравикоптере прибыло наше начальство. Первая, Йолике Дэм, и этот ваш… Рони Йор, кажется. Кася говорит, что нас ждут через… – она глянула на часы, – сорок пять минут на важное совещание. Хотелось бы до этого успеть выпить чашку кофе и что-нибудь съесть.

– Ну, вообще-то, для меня они не начальство, – уточнил Арт Жес. – Ни Первая ваша, ни даже Рони Йор, которого я, честно сказать, помню только, когда мы оба были мальчишками. Да и то смутно, потому что он младше меня. Но я хотя бы родился и вырос среди людей Подземелья. А уж Румт и вовсе никакого отношения не имеет ни к ним, ни к вам, сестрам-гражданкам.

– Так ты что же, не пойдешь? – осведомилась Лилу.

– Отчего ж не пойти? Пойду, – ответил, секунду подумав, охотник. – И даже Румта позову с собой обязательно. Но только потому, что привык всякое дело доводить до конца.

– И на том спасибо, – Лилу соскочила с кровати и сладко потянулась всем своим великолепным телом.

– Я в душ, – сообщила она. – Встретимся в буфете или уже на совещании. И не опаздывайте с Румтом, ладно? Наша Первая этого не любит.

И, показав Арту язык, Лилу рассмеялась и быстро скрылась за дверью ванной комнаты.

Глава двадцать пятая

…меня зовут… меня зовут… Единственный и Единый, как же меня зовут?

Вспомнить имя не удавалось, но этот факт почему-то не очень его обеспокоил. Так, слегка встревожил, не больше.

Да и зачем мне прямо сейчас имя? Потом вспомню. Хм. А как же самоидентификация? Ну, хорошо, попробуем по-другому. Кто я? Ничего себе вопрос. Мыслящее существо – это несомненно. Ибо как раз этим я сейчас и занимаюсь – мыслю. А если я мыслю, то, значит, я есть, как сказал очень и очень давно один из древних философов, не помню уж, как его звали. В чем нет ничего странного, я и свое-то имя не помню… Ладно. Будем продвигаться вперед постепенно. До чего я дошел? До того, что я есть. Существую. Уже хорошо. Если я существую, то у меня должно быть тело. Ноги, руки, голова и все прочее. По крайней мере, раньше оно у меня было – это я помню твердо. Раньше… Раньше – это когда? И, главное, где? Ох…нет, не получается. Ни «когда» ни вспоминается, ни «где». Кто же я такой?

Он ощутил, как страх и паника всколыхнулись где-то на самом дне сознания и медленно стали подниматься вверх.

Как темная безжалостная вода в трюме идущего ко дну корабля…

Так. Стоп. Уже что-то. Оказывается, я знаю и помню, что такое вода и корабль. Что еще? Единственный и Единый – так мы называем бога, который создал все сущее. Очень хорошо. Мы – это кто? Мы – это, разумеется, люди. Двуногие, двурукие и прямоходящие разумные существа с планеты… Да что ты будешь делать! Хуже всего, по-видимому, дело обстоит с именами и названиями. Забыть собственное имя и название своей планеты – это уже, знаете ли, слишком. Полная или частичная потеря памяти. Анамнез. Так, кажется, это называется. Надо же, что такое анамнез я помню, а имя свое… Ладно, хватит зацикливаться на имени. И без паники. Надо все-таки определиться с тем, где я нахожусь. А как проще всего это сделать? Правильно – открыть глаза. Должны же быть у меня глаза?