Книга Коснуться мира твоего - Оксана Алексеева

– И вы лично пришли для того, чтобы мне это сказать?

Он посмотрел на меня, и кажется, только в этот момент я отметила, насколько он стар.

– Не надо выставлять меня злодеем, Кханника. Я не злодей. Но я лидер, на плечах которого лежат жизни всего нашего народа.

Во мне затеплилась надежда.

– Я это понимаю. И призываю вас принять единственно верное решение – выжить. Всем вместе выжить!

Он почесал седые волосы.

– Ты молода и наивна… В Государстве всего двенадцать человек. Прошла неделя с тех пор, как ты вернулась, а мы уже чуть не поубивали друг друга… Двенадцать человек, которые не могут договориться! А теперь представь, что будет, когда в курс дела войдут десять тысяч.

Пришлось вздохнуть и сесть на пол.

– Десять тысяч, которые привыкли, чтобы ими управляли, – заметила я. – И они примут то решение, которое вы озвучите. Даже если будут недовольные… это как с программой сокращения населения.

– Точно. Как с программой…

Он замолчал, поэтому снова заговорила я:

– А вы сами? У вас какое мнение?

Тайкенен закрыл глаза:

– Я считаю, как и большинство, что мы должны сражаться. И если Отец решит, что наш час пришел, то так тому и быть.

– Отец? – меня почему-то озадачила его покорность. Вера в Отца – это не слабость, как в его случае. Это сила! – А может, Отец ждет от нас самостоятельного выбора? Разве Отец нас создал для того, чтобы мы жили под землей? Вы не допускаете мысль о том, что и этот шанс дает нам Отец и смотрит, что мы сами выберем – жить во имя его или умереть с его именем на устах?

– Ого! – в его глазах даже мелькнул огонек. – А ты никогда не думала о том, чтобы стать священником? Ах да, девочек же не берут в храм… И меня ты не убедила. Мудрость, милая Кханника, она – в смирении.

Он встал и направился к двери, напоследок сообщив:

– Не надейся, что ты когда-нибудь покинешь эту комнату, тебя будут кормить и поить. Пока ты нам нужна… И мы не злодеи.

Не знаю, как насчет всего остального, но надеяться он мне теперь не запретит.

Дни проходили за днями, но я продолжала молиться Отцу и верить в то, что грядет какой-то благополучный исход. Со мной изредка приходили говорить представители Государства – в основном, задавали вопросы об оружии обезьян и их медицине. Я отвечала честно, но так и не раскрыла до конца обговоренный план. Я скажу это перед самой казнью, а до тех пор постараюсь настроить их таким образом, чтобы до перекрытия воздуха вообще дело не дошло. Им лучше не знать, что у них уже нет выбора – лучше считать, что они сами приняли решение выйти на поверхность. Это гораздо полезнее для будущего соединения наших цивилизаций.

Почти все остальное время я находилась в полудреме, оживая только на период «кормежки» – наверное, так себя чувствует Шо, когда долгое время Кирк не берет его с собой в поход. Скука – это такая вещь, разрушительное влияние которой не сразу замечаешь. Только потом, уже по факту, признаешь, что и думать становится труднее, и даже потянуться за миской тяжело. Когда солдат принес мне первую книгу и тут же сбежал, не выслушав благодарностей, я постаралась сосредоточиться хотя бы на чтении. А через месяц и он сам начал задерживаться в этом квадрате – наверное, его доброе сердце просто не выдерживало. Он рассказал, что мою семью не тронули, но они очень обеспокоены тем, что мне снова пришлось уйти. Он же поведал и о том, что среди молодежи идут разговоры о том, чтобы попытать свои силы на поверхности – раз я выжила, и они смогут. Я чуть было не запрыгала от радости, но он добавил, что ходят и другие слухи – якобы я перешла на сторону обезьян, даже семью с одним из них создала – а это подтвердили двое охотников. И поэтому решила предать своих, убедить их открыть двери, чтобы впустить сюда этих безбожников. Есть и такие, кто утверждает, что я вообще не в своем уме, но меня нужно простить – я свихнулась от бесчеловечных пыток, которые мне пришлось пережить. В общем, много чего говорят люди…

Со временем он и сам начал задавать вопросы. Приходил всегда поздно ночью, чтобы никто не смог засечь его общение с предателем. А я отвечала – потому что другого выхода все равно не видела. Может быть, меня так и не казнят – я просто сгнию тут. Или доживу все-таки до того момента, когда обезьяны перекроют воздух. Теперь мне отчаянно хотелось, чтобы Кирк не пошел в этот поход – пусть его не будет среди тех, кто убьет в том числе и меня.

Кажется, я совсем отчаялась к тому моменту, когда из-за двери показалось новое лицо.

– Хоакин! – я радостно вскрикнула, но мое тело уже не желало так активно демонстрировать душевные порывы.

Но я была счастлива его видеть. Охотник, который не смог убить Кирка, – у меня о нем сформировалось самое лучшее мнение. Для меня он навсегда останется символом прощения – а теперь еще и моей надежды. Так оно и случилось. Он говорил быстро, постоянно оглядываясь на дверь. Мне тоже не хотелось бы, чтобы он рисковал, но каждое его слово возвращало меня к жизни:

– Кластер охотников выступает за выход на поверхность – мы давно предлагали попытаться основать небольшое поселение рядом с шестым выходом, но Государство на это не шло, потому что тогда пришлось бы делить оружие. А недавно пошли слухи о нападении обезьян летом – просочилось от кого-то из Государства, да и охотники подтверждают, что у них там что-то намечается… И только после этого я усомнился в том, что ты действительно снова ушла к обезьянам. Так тебя и нашел. И если ты не лгала о них… а ты не производишь впечатление сумасшедшей, то, как нам кажется, именно в тебе наш шанс.

– Во мне?

– Именно! У нас есть последняя возможность решить дело миром, но нужно успеть до того, как они придут на нас войной. Возможно, пришла пора сотрудничать с обезьянами, но наш народ не должен попасть в зависимость от них! Поклянись мне, что если мы выйдем на поверхность, то они отнесутся к нам, как к людям… что не станут убивать или унижать… Это очень рискованный выбор, Кханника! Они могли обмануть и тебя – мы откроем ворота, а после этого нас всех вырежут, как лысей! А что станет с теми, кто не захочет уходить? Позволят ли им остаться?

Я не могла сейчас ответить на все эти вопросы, но в одном была уверена:

– Я клянусь Отцом, что сделаю все возможное, чтобы наши интересы были соблюдены.

Он встал, наклонился ко мне и прошептал так тихо, чтобы даже стены не могли расслышать:

– Тогда тебе нужно бежать. А дальше – дело за нами. Договорись с ними и приведи сюда их главного… а мы к тому времени сделаем все возможное, чтобы двери открылись. Только пусть приходят с миром – тогда и мы ответим миром. Еще несколько дней, Кханника, еще несколько дней… Но возвращайся только в том случае, если будешь твердо уверена, что они примут наши условия. Ты ведь не предашь нас?

Я не предам, Хоакин. Я не предам ни одного из людей. Ближе всего Город Лета, и мне придется идти одной – без провожатых и надежного Шо. А там мне предстоит очень серьезный разговор с Главой Совета, но надеюсь, что матушка Кирка уже подготовила почву. Я воспрянула духом. Я чувствовала в себе уверенность, что смогу все это выполнить! Потому что теперь весь мир ждет от меня решимости и действий. Я сделаю это ради него, ради каждого, кого я знаю и не знаю, ради того, чтобы обнять любимого, ради того, чтобы попытаться прочитать в лице Сая те мысли, которые он так тщательно ото всех скрывает.