Книга Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии - Робин Махержи

Как вы уже, возможно, заметили, схематичное изображение персонажа также служит картой, отражающей путь развития его речи.

Без самовосприятия персонажу не на что опереться, когда он говорит «я», «мне» или «мой». Ему нечего защищать, нечего развивать, нет никакой угрозы. Его миру нечего добавить, забрать тоже нечего. Если повезет, из таких героев можно сделать манекены для аварийных испытаний.

Логос – это, если угодно, центральное звучание персонажа, мотив его существования. Как только будет этот звук, будет и голос героя. Как только будет голос, герой начнет свободно говорить. Хотя именно из логоса черпают силу большинство слов и поступков героя, речь, которая рождается непосредственно из него и не претерпевает искажений, обладает наибольшим эффектом и, как правило, приберегается для кульминации истории.

Лишенные эмоций формулировки сгодятся для инструкций, но совершенно не в состоянии расцветить придуманный нами мир, сделав его интересным и живым (если только вы не пытаетесь задействовать газонокосилку). Можно назвать это плоскостью сердца. Здесь находятся смелость, доверие, рождение любви, жадность, страх и т. д. Как и в случае с мыслями, с преобладанием определенного эмоционального окраса появляются шаблоны. Так закладывается базовая природа личности. Кроме того, у героя появляется способность действовать. Здесь кто-то проявляет теплоту и гибкость, а кто-то – холодность и жесткость. Когда дело доходит до эмоций, герой что-то воспринимает, а на что-то реагирует крайне резко. Где-то становится открытым, где-то закрывается. Рожденные на этом уровне действия и речь порой называют «идущими от сердца».

Если побуждение к действию рождается на уровне эмоций, то сам образ действия, план зарождается в плоскости разума, то есть на уровне мысли, концептуализации, понимания и в некоторой степени осознания. Сюда относится логика, принятие базовых решений, выбор, оценка информации и особенностей самого языка, включая его грамматический строй, накопленные нормы, диалекты и лексику. Речь и действие, рожденные на этом уровне (и лишенные эмоционального заряда) по сути своей механические, мертвые, а существуют только в силу привычки.

Когда же эмоции берут верх, разум может стать местом, где царят холод и ясность, где максимально проявляется логическое мышление, а может – бурлящим водоворотом, где просто выжить станет для мысли везением, не говоря уже о том, чтобы добраться до внешнего мира. Какой момент истории ни возьми, душевное состояние героя неизменно будет являться ее неотъемлемой составляющей. Однако о душевном состоянии можно говорить лишь в том случае, если невооруженным глазом видно, что ваши герои живы.

Наконец, персонажи никак не раскроются без самовыражения. В драматургическом смысле они и не персонажи вовсе. Подобно букве алфавита, персонаж по сути своей самостоятелен. Даже если он не реагирует на раздражители (кома не в счет), мы знаем, что перед нами диалог, просто он проявляется в молчании, оцепенении или напряжении. Довольно сложно написать героя, который вообще никак себя не проявляет. Зритель не видит и не слышит ни мысль, ни эмоцию, ни логос. Зато прекрасно видит и слышит, как они проявляются в словах и поступках персонажа.

Сквозь мысли и эмоции каждое слово и каждое действие рикошетом отражаются от логоса, где соприкасаются с логосом мира придуманной вами истории, ее темами и идеями и всем, что является ее частью, включая персонажей, их слова и поступки, а также различные мотивы и их значение. Так что каждое слово и каждое действие – результат долгого процесса, который происходит прямо здесь и сейчас. Так работает Основа.

В ходе прочтения сценария наступает момент, когда уже не приходится называть героев по именам. Становится очевидно, кто есть кто, по тому, что они говорят и как говорят, по голосу. Когда такое случается, вы понимаете, что герои удались. Если нет, попробуйте побыть в их шкуре, пожить их жизнью, произнося их фразы, прислушайтесь к ним, пожмите плечами, как пожимают они, поморщитесь, как морщатся они, снимите пушинку с рукава, уставьтесь в окно, ничего перед собой не видя, уберите со лба прядь волос: ведите себя, как они. Также можно попробовать упражнения, о которых говорилось ранее. При необходимости напишите несколько сцен, которые подразумеваются в рамках сюжета, однако не являются обязательными. Придумайте несколько моментов для них. Как герой покупает газету? Как регулирует эготронические модификаторы на «Зетатоне»? Что ест на завтрак?

Некоторые сценаристы отмечают каждый повтор одного и того же слова:

Джон: Знаю, знаю. Знаю. Слушай, так, слушай, мне это не подходит.

В зависимости от того, насколько естественным вы хотите сделать диалог, можно отмечать и изменения в направлении мысли:

Сьюзан (после паузы): Я просто хотела поговорить о… ладно, похоже, нам придется поговорить об этой кошке.

Можно вставить перебивки, отражающие движение мысли:

Сэм: Есть шансы, что мы сможем… Не знаю, ты говорил… до этого ты говорил, что… что мы не сможем. Но… знаешь, я надеялся – [купить лимонад]

Билл (перебивает): Только не снова.

Как показано выше, героя можно перебить. Это помогает актерам: один знает, что должен сказать к тому моменту, как его перебьют, а персонаж второго получает чуть больше свободы в выборе времени.

Подобные диалоги ясно дают понять, что мы не просто пишем слова на листе бумаги. Мы прописываем мысли, эмоции, центральный логос персонажа, насыщая его самовосприятием (в контексте других героев, также тщательно прописанных, и ситуации, в которой они оказались). С их появлением слова героев наполняются смыслом, причем сразу на нескольких уровнях. Это и есть диалог. «Обмен репликами, который осуществляется между двумя и более людьми», и близко не описывает этот термин.

Можно обзавестись множеством заметок на этапе подготовки сценария, равно как и подробными профилями персонажей, и примечаниями, нацарапанными на полях. Можно даже прописать подсказки для актеров или воспользоваться специальными материалами, чтобы зритель приобщился к мистическим тайнам придуманного нами мира. Однако если говорить о диалогах, на экране мы можем показать только слова и действия. Именно они – с помощью мотива, а иногда и музыки – используются для передачи персонажа, истории, идей и темы. К счастью, мы привыкли к подобному в повседневной жизни. Вообще-то мы в этом деле мастера. Люди вокруг нас постоянно поступают тем или иным образом, вечно что-то нам говорят, равно как и мы сами что-то говорим и делаем. Отчасти это обусловлено стремлением объясниться («прости, пожалуйста, что забыл про твой день рождения»). В основном мы позволяем окружающим читать нас с помощью сигналов, которые подаем – намеренно или нечаянно. Коль скоро все мы эксперты в такого рода общении (или как минимум пытаемся ими быть), некоторым также удается мастерски прятаться и сбивать с толку. Порой половина веселья заключается в том, чтобы разглядеть истину за шарадой дезинформации.