Книга Птичье гнездо - Ширли Джексон

– Странно, – ответил доктор. – Куда бы я мог ее деть? Речь, полагаю, о вашей тете?

– Я думала, она вернулась, – задыхаясь и тараща глаза, выпалила Бесс.

– Боюсь, это невозможно. Если, конечно, я правильно понял, и вы говорите о вашей матери. Могу я повесить пальто на перила лестницы, мисс Джонс?

– Как вам угодно. Мы с племянницей как раз говорили о вас.

– Надеюсь, хорошее, – дружелюбно улыбнулся доктор. – Итак. Бесс чем-то расстроена?

– Переутомилась, – злорадно сказала Морген. – Боролась с тенью.

– Бедная. Давайте пройдем в гостиную, и вы присядете, мисс Бесс. Ничего, что я так свободно распоряжаюсь у вас дома? – спросил он через плечо у Морген.

– Пожалуйста, пожалуйста.

– Итак. – Доктор Райт хотел пропустить Бесс вперед, но она оттолкнула его и развернулась в сторону двери.

– Я не могу с вами разговаривать. Неужели вы не видите, что ее нужно остановить? Она всех нас погубит… Сегодня ее день рождения. – Глаза Бесс наполнились слезами. – Никто даже не вспомнил.

– Тогда у нее тоже был день рождения, – вставила Морген. – Я приготовила ей подарок, а потом выбросила его.

– Моя мать обязательно придет домой, – заявила Бесс и вдруг превратилась в Бетси, которая тут же скорчила рожу Морген. – Я все-таки вернулась, – радостно сообщила она.

– Доброе утро, Бетси.

– А, явился наконец? Доброе утро, великий мудрец.

– Бетси, – перешел к делу доктор, – расскажите нам, что хотела сделать Бесс.

– Она хотела… – нерешительно начала Бетси, – хотела ходить по скрюченной дорожке и найти скрюченную монетку.

Они стояли втроем посреди прихожей, и нигерийская статуя у доктора за спиной ухмылялась и тянула к ним руки. Бетси присела на скамейку у двери и посмотрела на Морген.

– Я не могу вам рассказать.

– Почему, Бетси? – спросил доктор.

– Бетси, девочка моя, что тебе мешает? – рассердилась Морген. – Она все про тебя рассказала.

– Что рассказала? – Бетси испуганно съежилась. – Что рассказала? – повторила она, но, похоже, ее больше пугала Морген, чем Бесс. – Я собиралась уйти. Я не хотела делать ничего дурного, мне просто было одиноко. Ты бы тоже ушла, будь ты такой несчастной.

– Если бы могла, – грустно улыбнулась Морген. – Только ты не можешь никуда уйти, Бетси, потому что ты кое-чего не знаешь. Когда Бесс побежала к двери, грозясь кого-то убить, она… имела в виду твою маму.

Бетси помотала головой.

– Нет, – с уверенностью сказала. – Моя мама в безопасности.

– Увы. – Морген опустилась на колени рядом с Бетси. Доктор отошел в сторону. – Твоя мама умерла, Бетси. Элизабет Джонс, моя сестра, самая красивая девушка в городе, Элизабет Ричмонд – умерла.

– Элизабет Ричмонд? В телефонном справочнике таких было четыре.

– Я была рядом, когда она умерла.

– Моя мама не умерла.

– Она стояла здесь, на пороге, – не унималась Морген, – ты не хуже меня помнишь. Испуганно улыбалась – знала, что натворила что-то ужасное. Ты хотела устроить праздник по случаю ее дня рождения, а она где-то пропадала два дня. Конечно, это был не первый раз, и чего она только не делала, но тогда ты все ждала, и ждала, и ждала, а я повторяла тебе: детка, потерпи, она обязательно придет. Разве не помнишь? Я еще сказала: давай представим, будто день рождения у меня. А ты продолжала сидеть у окна и ждать ее, и наконец мы услышали, как открывается дверь.

– Я помню. – Бетси заерзала на скамейке. – Это пришла ее мама, не моя.

– Нет, твоя. Ключ повернулся в замке, дверь открылась, и ты побежала маме навстречу. Она стояла, испуганно улыбаясь, и я поняла, что ты злишься, поняла по ее испуганному лицу… и она сказала…

– «Привет, я не опоздала на праздник?» – спокойно произнесла Бетси.

– Нет. Она сказала: «Привет, Бетси, золотце мое, я не опоздала на…»

– Неправда! – Бетси вскочила со скамейки и схватила за руку доктора. – Она такого не говорила. Моя мама любила Бетси, я была ее золотцем. А тогда я была внутри и смеялась, потому что это была не моя мама, она не говорила: «Бетси, золотце мое…»

Бетси отчаянно трясла доктора за руку, но он только качал головой, глядя на Морген.

– Ты была ее золотцем, ее сокровищем, – бесстрастным голосом заверила Морген. – Единственное, что мне в ней нравилось. Она пела тебе песенки, танцевала с тобой, и, кроме нее, ты никого к себе не подпускала. Даже когда она где-то шлялась, и я предлагала спеть тебе вместо нее, ты не хотела.

– Кто тряс ее, и тряс, и тряс? – спрашивала Бетси, повиснув на руке доктора. – Кто бросился на нее и ударил?

– Бесс. – Морген сделала отчаянный жест и стала рассказывать доктору: – Я отвела ее наверх и заперла в комнате. Вы не думайте, я в жизни не поверю, что племянница… – Морген перевела дыхание, – убила мою сестру. Моя сестра была сильной, и то, что дочь ее трясла, никак не могло ей навредить. Я после говорила с Гарольдом Райаном, и он сказал, это было неизбежно, никто не виноват, и не нужно, чтобы девочка мучилась виной, которую она не может понять. Он сказал, никто не виноват.

Морген могла бесконечно говорить о том, о чем молчала долгие годы, но доктор тронул ее за плечо и взглядом указал Бетси, которая горько плакала, как плачут обиженные дети.

– Теперь она вам верит, – сказал доктор.

Бетси подняла на Морген заплаканные глаза. Они смотрели холодно и равнодушно.

– Ты ей сказала, – бросила Бесс. – Сказала, а потом обвинила меня.

– Нет, ты.

– Неправда. Я ждала, я смотрела в окно, я знала, что она скоро придет, а ты сказала: «Она где-то шляется с очередным мужчиной. Думаешь, ей есть до тебя дело?» А еще ты сказала, что она никогда меня не любила, что ее интересовали только мои деньги, иначе бы она давно сбежала. И даже когда был жив мой отец…

– Не смей говорить о нем, дрянь.

– Бедная Морген, – сказала Бесс доктору Райту, – она мечтала заполучить моего отца, мечтала заполучить меня, но ей достанутся только деньги. Хотела бы я быть на ее месте, – с тоской добавила она.

Морген резко поднялась с колен и, повернувшись к племяннице и доктору спиной, встала напротив статуи, глядя в черное деревянное лицо, касаясь пальцами вытянутой деревянной руки.

– Не знаю, как я все это выдержала, доктор Райт. Я никогда не скрывала своего отношения ни к сестре, ни к ее мужу. Я всегда любила племянницу и всякий раз, мечтая, как мы с ней останемся вдвоем, представляла себе радостную, безмятежную жизнь. Совсем не такую, как сейчас. Я думала, после смерти моей дурной сестры все наладится. Я боялась за Элизабет, ведь она любила мать. Полагаю, вы слышали о Робине, доктор Райт. Во всем виновата сестра – девочка постоянно была рядом с ними, видела и слышала то, что не следовало, и ничем хорошим это не кончилось.