Книга И пришел с грозой военной… - Константин Калбазов

Вспухает стена дымовой завесы, японцы начинают мазать, так как такую стрельбу прицельной никак не назовешь. Молодец прапорщик, хорошая задумка, и исполнение не подкачало. Пора.

– Андрей Константинович, команду на броненосцы. – Это Макаров артиллерийскому флагману. А кто еще должен руководить стрельбой?

Капитан второго ранга Мякишев, не прекращая наблюдений в окуляры дальномера, начинает диктовать в трубку данные, сейчас связь установлена со всеми броненосцами одновременно, и артиллерийские офицеры, получая данные, быстро дублируют их на плутонги. Очень много было сделано для осуществления сегодняшней операции – и не скажешь, что уложились только в одну ночь. Опять отличился концерн, предоставив и организовав установку около тридцати телефонных аппаратов, благодаря чему значительно сокращалось время на получение и введение данных в действие, в результате чего те практически не успевали устаревать. Все, теперь, пока не прекратится обстрел противника, Мякишев, считай, сросся с дальномером и телефонной трубкой.

Слышится залп. Еще бы его не услышать, когда вон они, корабли в акватории, выстроились в две линии. Хорошо, хоть орудия отвернуты в сторону от Электрического Утеса, не то эдак и оглохнуть можно. Главный калибр – дело такое… очень серьезно. А когда бьют практически одновременно почти тридцать орудий…

Вновь бинокль к глазам. Удачный залп. Нет, попаданий пока нет, но вот снаряды падают в опасной близости от головного крейсера, идущего несколько мористее. Второй вроде увлекся и вошел в зону действия береговой батареи номер два. Те не стали дожидаться особого приглашения, дали залп. Попаданий нет, но цель взята под накрытие. Все же с начала войны артиллеристы поднаторели в своем деле. Макаров так, чтобы не было заметно, скосил взгляд на Стесселя – тот самодовольно улыбается. Говорите, операция чисто морская, а вот эвон наша береговая батарея как едва не причесала одного из япошек. Погодите, то ли еще будет. Ну и пусть его. А артиллеристы молодцы. Вот только успеют ли дать еще один залп? Пожалуй, что и нет: крейсер быстро отворачивает и начинает удаляться от берега. Так же поступает и головной. Им и без того проблем хватает с миноносцами, теперь еще в артиллерийскую дуэль вступать? Да и не могут они, не тот калибр. А тут еще и эта дымовая завеса. Нужно отходить, а то сейчас как повыскакивают из нее миноносцы – будет веселье.

Что это? Один из русских кораблей постепенно вырывается вперед. Проскальзывает сквозь стену дыма и оказывается в поле зрения японских кораблей, те тут же открывают огонь. Не имея других целей, к ним присоединяются и два поврежденных. И тут начинается. Его маневры… Да нет же. Не учат такому ни в каких флотах мира. При эдакой манере не нужно будет никаких японских снарядов – он сам опрокинется. Но вот не опрокидывается. В нарушение всех наставлений. В нарушение всех научных выкладок и практического опыта, он словно птица, бьющаяся в клетке, то мечется, то несется по направлению к противнику, то отворачивает от него. Совершает крутые повороты, с опасными кренами на немыслимой для этого скорости. Под суд шельмеца! Но молодец!

– Дмитриев пошел. – Эссен ни на минуту не отрывается от окуляров бинокля.

– Перевернется, – возбужденно вторит ему Шенснович, командир «Ретвизиана».

– Не выдержал, – мрачно говорит командир «Аскольда» Граматчиков.

– Немудрено, у него преимущество в ходе узлов на шесть, – подводит итог присутствующий здесь же Науменко.

«Лейтенант Бураков» рвется вперед, словно взбесился. Господи, да при такой манере хода у него нет никаких шансов выскочить из этой переделки, хорошо, хоть из-за дымов уже появились остальные миноносцы и крейсеры переносят огонь на них. Против маленького миноносца остается только броненосец, но противоминной артиллерии у него в избытке, теперь в дело вступают и самые малые калибры. Уже развернувшийся броненосец, идя малым ходом, старается держаться так, чтобы на отходном курсе задействовать как можно большее количество артиллерии.

– Андрей Константинович, сосредоточьте огонь на броненосце, иначе он выйдет из зоны обстрела.

Ага. Легко сказать – на две цели не разорваться, тем более что крейсеры представляют большую опасность для миноносцев, но адмирал прав, главное – это броненосец. Залп. Корабли посылают снаряды по старым установкам. Есть! Два попадания! На головном крейсере возникает пожар. Интенсивность стрельбы его артиллерии падает, но Мякишев не ликует. Некогда. Он сосредотачивает свое внимание на броненосце, перенацеливая броненосный отряд.

Дмитриев, словно позабыл обо всем, упорно рвется в атаку. По нему садят из всех орудий уже два корабля: подорвавшийся на мине и также отходящий крейсер переносит огонь орудий, неспособных вести огонь по миноносцам, на «Лейтенанта Буракова».

Немного в стороне разгорелась горячая баталия между семью миноносцами, которые, позабыв обо всем, рвут друг друга на части. Вот на одном из русских кораблей начался пожар. Ему бы выйти из боя, справиться с огнем, но куда там. Науменко с замирающим сердцем следит за этим миноносцем. Что и говорить, «Страшный» в своем репертуаре – на острие атаки и в самом пекле, вот и огребает по полной. Но Малеев и не думает выходить из боя. С пожаром разбираются на ходу, не прекращая жаркой схватки, паля из всего, из чего только можно. Там уже форменная свалка, расстояния доходят до одного кабельтова, а то и меньше, иной раз миноносцы проходят едва не впритирку. В мощный бинокль видно, как беснуется пламя на стволах пулеметов, поливающих свинцовым дождем всех, кто только попадается в поле зрения. Если при помощи оптики еще можно разобрать, где свои, а где чужие, то при простом взгляде это уже невозможно – сплошная мешанина из кораблей, беспрестанно мечущихся среди себе подобных. Бардак.

Тем временем «Лейтенант Бураков» прорывается сквозь линию мин, благо те слишком глубоко, чтобы ему помешать. Вот он уже приблизился на дистанцию выстрела, делает доворот, на этот раз рулевой выравнивает курс корабля – не иначе как решили использовать свой единственный минный аппарат. Он движется так с десяток секунд, вокруг рвутся снаряды – и наконец сразу три попадания одно за другим, в довершение рявкает главный калибр, который легко отличим среди беспрерывного грохота отдаленной канонады. Снаряд попадает в носовую часть, кораблик вздрагивает, а затем стремительно на ровном киле уходит под воду, словно подводная лодка. Когда он практически погружается, оставляя над водой только надстройки, вода вокруг вскипает и все заволакивает паром, словно взорвалась мина: не иначе вода добралась до котлов, и они взорвались. Спасся ли кто там? Вряд ли. Слишком все быстро произошло.

Один из миноносцев вырывается вперед, отвлекая на себя все внимание комендоров с подраненного снарядами крейсера. Слишком стремительно меняется ситуация, установки, которые имели место при предыдущем залпе, при следующем уже никуда не годятся. С другой стороны, артиллеристы уже бьют прямой наводкой. Вот головной миноносец получает несколько попаданий кряду и начинает быстро крениться на правый борт. Скорость падает – видать, не одна пробоина там, затем раздается отдаленный, но опять-таки выделяющийся на общем фоне хлопок, миноносец окутывается белым дымом… Да нет, не дымом, а скорее, паром. Забортная вода добралась до котлов – и те разрывает, выбрасывая наружу перегретый пар. Еще немного – и русский кораблик переламывается на две части и, словно складываясь, уходит под воду, задрав нос и корму. О судьбе машинной команды думать не хочется.