Книга Ярость на коротком поводке - Илья Шумей

-Именно поэтому так важно не подпускать их близко к двери. Стоит им хотя бы одним глазком заглянуть в щелочку – и все, пиши пропало! – Лассен неодобрительно наблюдал за его упражнениями, - любопытство, возможно, самая неутолимая человеческая страсть.

-Ха! Уж мне ли этого не знать, - с некоторым сожалением Чертенок отбросил водного дьяволенка в сторону, и тот мгновенно впитался в песок, оставив после себя лишь небольшое мокрое пятно, - сколько раз я таким образом портил сам себе жизнь! И все равно снова и снова повторял свою любимую ошибку.

Два дня занятий с отшельником что-то растормошили в его душе, выпустив на волю скрытые доселе воспоминания о том, что ему в некотором роде еще предстояло узнать. Попытки как-то осмыслить получившуюся причинно-следственную петлю ни к чему не привели, и только сильней запутали Чертенка. В конце концов, он плюнул на тщетные поиски истины и просто наслаждался своими новыми способностями, открывая все новые и новые их грани.

Отшельник пока еще опасался, что его ученик в какой-то момент может не справиться с удержанием сил природы под контролем, поэтому категорически запретил Чертенку практиковать свои навыки в доме. Поэтому они с Лассеном регулярно приходили к уже знакомому камню, где упражнялись в призыве стихий и управлении ими.

-А коли твоим спутникам однажды уже удалось шагнуть за край, пусть даже уплатив дорогую цену, - продолжал старик, - то они непременно продолжат попытки. С каждым разом они будут забираться все дальше, прорываясь к таким глубинам, где обитают невыразимые твари.

-Невыразимые? Это как понимать?

-Когда всей силы даже самого богатого воображения недостаточно, чтобы представить их себе. Все образы, что ты можешь удержать в своем сознании, лежат рядом, на поверхности, и приманить их не так уж и сложно, однако даже они могут быть опасны и попусту играть с ними не стоит.

-Хорошо, я понял, - скрытый в последних словах отшельника укор не ускользнул от внимания Чертенка. Ему и впрямь было непросто удержаться от откровенного баловства с открывшимися возможностями, как ребенку, дорвавшемуся до новых игрушек.

-Но человек, движимый неодолимой силой любопытства и ослепленный мечтой о манящих перспективах, всегда будет стремиться дальше, в неизведанные бездны. И вот там его подстерегают такие угрозы, о которых он даже не подозревает.

-Погодите, не так быстро! – Чертенок помассировал виски, собираясь с мыслями, - насколько я понимаю, с той стороны к нам приходит только то, что мы сами позовем, и только то, что мы в состоянии представить, на чем можем сосредоточиться, чтобы конкретизировать свой зов. Каким образом возможно выпустить на свободу нечто, что мы даже вообразить не способны?

-Природа по-своему мудра, и обычному человеку, действительно, трудно помыслить что-то, чего он никогда не видел, и с чем доселе еще не сталкивался, - Лассен невесело улыбнулся, - но иногда встречаются своего рода уникумы…

-Вроде Вас! – сообразил Чертенок, - Сильвия тоже что-то говорила насчет возможности создать любой мир, какой мы только пожелаем и ограниченности сознания, мешающей нам это понять. Она приводила нам примеры совершенно безумных вселенных, где все привычные законы мироздания оказывались перевернуты с ног на голову, и бал правили какие-то и впрямь… невыразимые сущности.

-Эта удивительная девочка обладала необычайной силой, если сумела забраться так далеко и уцелела!

-Что есть, то есть. Необычности ей было не занимать, но даже она тогда пользовалась определенными… - Чертенок запнулся, подбирая подходящее слово, доступное пониманию живущего в лесу старика. Как ни крути, а в паре слов донести до непосвященного суть релокатора, «компактная» версия которого занимала огромный машинный зал – не самая банальная задача, - техническими приспособлениями, которые помогали ей рвать пространство и время на свое усмотрение.

-Ты хочешь сказать, что люди уже изобрели своего рода «отмычку», позволяющую вскрывать двери, ведущие на ту сторону? – Лассен сокрушенно покачал головой, - тогда ничего хорошего ждать не приходится. До добра такие игры не доведут!

-Сильвия прекрасно понимала, какая опасность заключена в тех возможностях, до которых дорвались наши ученые, и поэтому она уничтожила опытную установку… и погибла сама. Вновь построить что-то подобное теперь удастся далеко не скоро, да и таких редчайших талантов, как она, больше нет, так что в обозримой перспективе апокалипсис нам не грозит.

-Если только твои неугомонные коллеги не распахнут эту дверь настежь здесь.

-Думаете, горький опыт предшественников ничему их не научил?

-Я предпочитаю готовиться к худшему. Как ты мог видеть, с сущностями, обитающими в ближайших сферах, вполне возможно справиться, если изучить их повадки и слабости. А одолев этот этап, любой человек, окрыленный успехом, непременно попытается пробиться дальше.

-У меня есть одна знакомая, - Чертенок не удержался от улыбки, - большой спец по такого рода чудным тварям. Уж она-то наверняка нашла бы с ними общий язык! Но ладно, допустим, им удалось справиться с основными стихиями, кто следующий на очереди?

-На этом пути любого безрассудного смельчака поджидают серьезные вызовы. И первый из них – та самая невозможность представить себе то, к чему стремишься. А когда ты и сам не знаешь, чего хочешь, то получишь лишь хаос, из которого взрастают твои самые глубинные страхи и фобии. А встреча с ними – последнее, что пожелаешь даже своему злейшему врагу.

-Подождите, подождите, - воскликнул Чертенок, осененный неожиданной догадкой, - кажется, я сообразил, как все устроено!

-Смелое заявление, - хмыкнул Лассен, - ну и как же?

Константин задумался. Пришедшая ему на ум идея выглядела простой до гениальности, но ее еще требовалось окончательно сформулировать. Он не хотел безоглядно бросаться в омут скепсиса своего наставника – только оскоромишься всем на смех.

-Мне кажется, - начал он осторожно, - что погружение в другие миры – это в некотором смысле отражение погружения в свой собственный разум. На поверхности лежат привычные и давно знакомые понятия и сущности, но, чем глубже мы забираемся, тем меньше рационального остается в наших мыслях, и тем большую роль начинает играть наше подсознание со всеми его чудовищами и уродливыми монстрами, которых мы обычно стараемся держать взаперти. Сильвия же говорила, что все доступные нам вселенные – не что иное, как причудливая интерпретация нашего же собственного рассудка! Разве нет?

Лассен долго изучал Чертенка со странной смесью удивления и восхищения на морщинистом лице.

-Очень, очень неплохо! – кивнул он наконец, довольно поглаживая бороду, - твоя догадка верна, но с одним важным уточнением. Речь идет не о подсознании какой-то конкретной личности, а о собирательных образах, формируемых всем человечеством на протяжении его многовековой истории. Там собраны такие наслоения и нагромождения коллективных страхов, что нырнуть туда и сохранить собственный рассудок почти невозможно.