Книга Аборигены Прерии - Сергей Калашников

С другой стороны, эти первоначальные планы явно меняются на ходу, то есть переселение приходится проводить быстрее, чем первоначально рассчитывали. И еще. Из него и здесь готовят управленца, то есть папенькино намерение воплощают другие люди. Уфф! С крепежом совсем худо дела обстоят. Считай, каждый гвоздь на счету. И кровельный материал задерживается.

Прибыла пятерка парапланеристов. Одного из ребят Степа встречал у дяди Ляпы. Это охотники. Их задача – улучшить обстановку вокруг поселка, разобраться с тем, какая живность в этих краях обитает и кого тут следует опасаться в первую очередь. Парни несколько дней кружили над окрестностями, бродили по перелескам, лежали с биноклями в скрадках и снимали информацию со скрытых камер, что натыкали повсюду. А потом отчитались.

Оказывается, здесь жили несколько прайдов мегакотиков, которые, собственно, и определяли положение дел на плато. Во-первых, эти поджарые твари размером с дога охотно ели мелких грызунов, подстерегая их или выкапывая из нор. Мыши, крысы, суслики, кроты несли на себе бремя кормления этих созданий, от чего численность их была ничтожна. То есть землерои в этих краях чувствовали себя вольготно, и земля, пронизанная их ходами, родила просто отлично – растения из нее перли как на дрожжах.

Естественно, котикам приходилось кушать и другую пищу, а поскольку жили они стаями, то справлялись практически с любой добычей или соперником, который тут же обретал статус продукта питания. Два обстоятельства обратили на себя внимание зоологов и охотников. Эти существа ни разу не были замечены в драках между собой или уличены в нападении на человека. Даже в период спаривания, когда среди животных других видов происходят битвы за самку, ни разу никто не видел, чтобы самцы проявляли признаки соперничества. Хотя и собирались они большими группами на призыв соплеменницы, но в результате каждый получал свое.

Известно, что особенно большая убыль в численности стай происходит при нападении на крупных животных: гигантских кабанов, шкуру которых очень тяжело прокусить, фурий, серых амфиционов – то есть мегакотики ведут постоянную борьбу за неприкосновенность своих угодий и несут в ней заметные потери. Зато никогда не нападают на шерстистых носорогов, с которыми не в силах справиться потому, что прокусить их толстую шкуру просто не в состоянии. А за саблезубыми тиграми охотно доедают остатки добычи – носорогов или буйволов.

Так вот, место, где возникло поселение, «обслуживали» три прайда или стаи – не поймешь, как называть группы этих самых мегакотиков. То есть вероятность нападения хищника в этих краях весьма невелика. Просто не следует лишний раз тревожить здешних хозяев, что, в общем-то, нетрудно. Они весьма скрытны и осторожны, на глаза не лезут и пока вроде не безобразничают. Хотя считаются тварями любопытными.

Наконец перекрыли второй этаж. Тридцать шесть спален сразу – это очень здорово. Постоянное население оказалось неплохо устроено, и немного жилья про запас осталось. Пошло изготовление кроватей и шкафов, столов и лавок – наконец-то появились признаки комфорта.

А что было делать? Люди – не животные, для которых и хлев, и конюшню пришлось строить в первую очередь. Они разумные существа и могут потерпеть, понимая, что если не наладить как следует быт коров, то в борще не появится сметана, а если нет крепких стойл для лошадок, то бревна придется таскать самим.

Беглецы с ГОКа немного пообтерлись, привыкли к порядкам, а после легкого поста, устроенного Степкой самым ленивым, перестали демонстрировать неповторимость своих душевных свойств. Собственно, каждому, кто пытался выразить неудовольствие по поводу негуманного отношения к «венцам творения», то есть к ним, драгоценным, было четко указано на то, что их тут никто не держит.

Один засобирался было назад, так ему выдали припаса на дорогу и отправили с паромом, возвращавшимся к устью Белой после разгрузки. Вот из этого устья парень и вернулся, встретив там таких же, как он, только не отважившихся на побег ребят, приехавших сюда по контракту. Провизию у него отобрали, а в ответ на возражения поставили синяк под глазом. Так что юноша явился обратно на судно и принял активное участие в погрузке на него листов кровельного пластика. Пересмотрел человек приоритеты.

Круглоголового мегакотенка-подростка нашли возчики рядом с буртом турнепса. Очень жалко бедолага выглядел. Как он умудрился сломать заднюю лапу, установить не удалось. Парни его аккуратненько подцепили двумя лопатами-контарками и уложили поверх груза. Что интересно, лошадка восприняла нового пассажира без опаски, а вот люди его боялись, во всяком случае протягивать руки туда, куда достают когти или зубы хищника, никто не решился. Не убедил никого беспомощный вид этого грозного существа. Поди разбери, что у него на уме.

Врачиха намочила чем-то ватку и на ручке швабры подпихнула ее под нос раненому. Тот пытался отвернуться, но как лежал на боку, так с места и не стронулся. В конце концов надышался паров остро пахнущего снадобья и отрубился. Тогда только и переложили его на стол и занялись медицинским облуживанием. Пришлось не только лапу ремонтировать, но и бок зашивать. А потом зверь некоторое время жил в деревянной клетке и выздоравливал. Вел он себя спокойно, ел со все возрастающим аппетитом, и поскольку никто не пытался просунуть руку сквозь прутья и погладить киску, то и эксцессов не происходило.

Врачиха иногда беспокоила пациента ручкой швабры, но без жестокости. Просто легкими тычками заставляла встать, чтобы осмотреть, хотя бы издалека. Пару раз котика усыпляли, чтобы сделать перевязку. Он уже не сильно шарахался от пахучей ватки, так что это получилось без особого труда, и не пришлось стрелять в него шприцем. В общем, выздоровело животное и ушло, как только открыли дверцу клетки, привезенной к тому самому месту, где нашли его раненым. Утром дело было.

А вечером этот еще не вполне взрослый пятнистый ужас сидел рядом с дверью медпункта на своей опустевшей клетке и молча ждал. Творожка. Ему каждый день давали, чтобы косточки лучше росли. Естественно, все обходили это место по дуге солидного радиуса и позвали… кого? Конечно, Степана. Он ведь нынче был тут самым главным.

В двух метрах от Степана сидел кот. Он был еще далеко не взрослый, но размером уже значительно превосходил обычную домашнюю кисоньку. Килограммов на десять, пожалуй, потянет. То есть, если такой бросится – будет очень больно. Но нападения, судя по всему, не планировалось. Это существо не боялось людей – привыкло оно к ним за время лечения. И еще – не считало их пищей, что тоже неплохо. Так что не особенно Степан рисковал, приближаясь к дикому зверю с мисочкой творога.

Взгляд только у просителя был нехороший. Пустой, ничего не выражающий. Холодный и безразличный. Вот, пожалуй, в чем причина неприятия этих животных другими людьми. Их начинают опасаться, едва увидят глаза. Грязно-рыжий, запыленный окрас с бесформенными, как на корове, пятнами более темного тона. Неказист этот зверь на взгляд эстета. Круглая голова с относительно маленькими острыми кошачьими ушами, невыразительная морда. Несимпатичное это существо. Короткошерстное, нескладно-долговязое.

– Ты творога хочешь?