Книга Интимные услуги - Наталия Левитина

Разумная, осмотрительная, не стремящаяся быть изнасилованной, Катерина в этот весенний день постаралась выглядеть как можно более аппетитно и согласилась навестить Ника Пламенского в его студии. Она нежно взирала на композитора, пока тот демонстрировал свои незаурядные способности (играл на рояле и синтезаторе), она, тихо смущаясь, позволила музыканту 586 раз крепко и ласково пожать ее руку локоть и колено, но когда Ник дошел до кондиции и попытался уложить Катюшу на диван, она холодно и удивленно отстранила его. Словно не потратила битых два часа на то, чтобы максимально затруднить свое исчезновение из квартиры Пламенского.

Отбросивший в сторону свои замашки таинственного Черного принца, прирученный, домашний и катастрофически возбужденный музыкант уныло сидел на диване и никак не мог поверить, что Катерина действительно не хочет оставаться с ним на ночь.

– Неужели ты уйдешь?

– Мне надо домой, – безапелляционно отрезала Катя, отыскивая свой шарф. – Утром на работу.

– Еще надо выучить пятнадцать английских слов, сделать гимнастику, придумать, что надеть…

Ник помрачнел и недовольно отвернулся.

– Неужели уходишь? – снова повторил он, словно не веря.

– Да.

– Понятно.

Ник ушел в другую комнату, сел там за рояль и начал играть что-то бурное и возмущенное.

Катя оделась и немного подождала. Ник играл.

– Ты не собираешься отвезти меня домой? – крикнула она из прихожей.

Музыка стихла.

– Ты не запомнила дорогу? – из-за стены крикнул в ответ Ник. – Пожалуйста, когда уйдешь, захлопни дверь.

Музыка зазвучала вновь. Кате потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя: она не ожидала такого поворота событий. Наконец, осознав, что ее действительно никто не собирается провожать с поцелуями и обещаниями скорой встречи и что ей сейчас придется выбираться из этого района на двух автобусах и метро, Катерина вышла из квартиры и рассерженно громыхнула дверью.

«Негодяй! – думала она, мысленно вонзая в Ника двухметровое копье, сбрасывая атомную бомбу на его дом и превращая в щепки дорогой рояль. – Словно я сама напросилась к нему в гости! Даже не проводил! Я должна в темноте искать автобусную остановку! В незнакомом районе! Подлый тапер! Не буду, не буду иметь с ним дела!»

Недалеко от подъезда стоял автомобиль Ника. «Шины порезать, что ли?» Катя мстительно пнула ногой колесо. Из-под машины высунулась удивленная кошачья морда. Кошка настороженно посмотрела на Катю, в сторону, снова на Катю, потом вздохнула и скрылась.

* * *

К фотографиям шести жертв прибавилась новая.

Андрей прикрепил их над кроватью. Он лежал, закинув руки за голову, и рассматривал женские лица.

Алина Шостовец серьезно глядела на него со стены, и этот взгляд девятнадцатилетней девушки казался Андрею осуждающим. Почему он позволил кому-то так поступить с ней? Тело валялось в грязной подворотне, брошенное, словно ненужный предмет, на черный мартовский снег. Рядом лежала скрипка в футляре.

Подруги Алины сказали Андрею, что с этой скрипкой она почти не расставалась. Девушка жила музыкой и в музыке, ее будущее блестящей скрипачки не ставилось под сомнение ни одним, даже самым суровым, преподавателем консерватории. В жизни Алины пока не было места мужчинам, она редко становилась объектом их внимания – любой заинтересованный мужской взгляд таял, наткнувшись на отчужденность и внутреннюю сосредоточенность Алины. Она, несомненно, была привлекательна. Но убийцу заинтересовали, Андрей был уверен, не серьезные зеленые глаза или аккуратный носик, а рыжая пушистая коса, спускавшаяся на спину. Он настиг ее в грязном переулке, на пути к общежитию, и сжал стальными пальцами шею. Мозг Алины, в котором, наверное, только что звучала длинная, тягучая и такая уместная в этом влажном, холодном мартовском воздухе фуга Баха, задохнулся и погрузился в темноту, а сердце, мгновение назад стучавшее в такт мелодии, замерло. Черный футляр скрипки сполз на черный лед дороги. Вот и все, закончилась жизнь, недолгая и хрупкая, как жизнь красивого цветка, сорванного властной, жестокой рукой. Сорванный цветок…

Андрей рывком сел. Из-за двери доносились звуки музыки, Софья Викентьевна самозабвенно утаптывала ковер в комнате, выплясывая румбу под упоительный ритм нового хита. «Сорванные цветы». Эта песня заполнила город, она уже начинала приводить Андрея в бешенство. Навязчивый мотив вертелся в голове и ужом вползал между мыслей, пытаясь подчинить их своему ритму – ритму бразильского карнавала.

Андрей плотно закрыл дверь. Алина, несчастная талантливая девочка. В кармане ее скромного и немодного платья он нашел две шоколадные конфеты в обрывке бумаги. Она даже не успела их съесть.

В комнату деликатно просунулась голова Софьи Викентьевны.

– Андрюша, идемте чаю выпьем, – предложила она. – Я вас кое-чем угощу.

Стол уже был приготовлен для чайной церемонии. Андрей заткнул телевизор и достал коробку конфет.

– И у меня, и у меня конфеты! – радостно объявила Сонечка, выкладывая со своей стороны крошечную бонбоньерку. – Вот!

Внутри маленькой коробочки, в рифленом гнезде, одиноко покоилась круглая конфета, украшенная буквой «А». Андрей замер от неожиданности. Точно такие же конфеты он нашел в кармане у скрипачки.

– Приехал друг моего внука, передал мне письмо и посылку. А от себя подарил эту коробочку, – объяснила Софья Викентьевна. – Я, конечно, немножко потрудилась, – вздохнула она, – но вам все-таки одну оставила. Было так вкусно! Так пьяно! Попробуйте! А я – ваши…

Андрей взял одинокую шоколадную пленницу бонбоньерки, чудом избежавшую зубов Софьи Викентьевны, и она благодарно лопнула во рту, разлившись ручейками дорогого коньяка.

– Ну как? – благоговейным шепотом спросила соседка. – Теперь вы понимаете?

– Очень вкусно, – кивнул Андрей. – Я вообще-то не люблю сладкое, но внутри коньяк… Можно еще чаю?

– Пожалуйста. Да, Андрюша, такими конфетами только девушек угощать. Съев с десяток штук, они будут так же сговорчивы, как и после двух бутылок шампанского.

Половина шоколадного ассорти, предложенного гостье Андреем, молниеносно погибла смертью храбрых во рту Софьи Викентьевны. С зубами у нее тоже не было проблем. В свои восемьдесят она щелкала сладости как юная белочка.

– Однако я засиделась, – вспомнила Софья Викентьевна. – А можно две конфеты взять сухим пайком?

– Да забирайте всю коробку, – щедро предложил Андрей.

– Нет, нет, нет! – вскричала Софья Викентьевна. Она разложила на столе бумажную салфетку и поставила в центр две конфеты. Потом подумала и добавила еще две. Салфетка была свернута в аккуратную сардельку.

Когда женщина ушла, Андрей взял в руки бонбоньерку и прочитал надпись на ее боку: «Ресторан „Анна“.

Может быть, с Алиной было все иначе? Он пригласил ее в гости, согрел чай, достал конфеты с вензелем «А». Они болтали о том о сем, а когда он на секунду вышел в соседнюю комнату, Алина спрятала в карман две конфеты. Ребенок! Или она, как сейчас Софья Викентьевна, спросила разрешения? Вряд ли. Он такой предусмотрительный, что не позволил бы ей вынести что-то из своей квартиры. Даже пару шоколадных конфет. Но как же ему удалось заманить Алину к себе домой? Она не из тех легкомысленных девиц, которые ищут незабываемых приключений. Или они были знакомы?