Книга Вторжение - Роман Артемьев

– Соберется. Я с ним говорил перед штурмом камеры – он серьезно настроен. – Аура женщины мигом засияла надеждой и радостью.

– Правда? Что он сказал?

– Потом он сам тебе повторит.

Все-таки странно видеть всегда собранного, сурового командира в роли влюбленной женщины. Раньше казалось, Ольга исцелилась от испытанной когда-то трагедии, пережила ее. Снова научилась смеяться, шутить с окружающими ее мужчинами, поддразнивать ревнивого Дракона. Значит, не до конца – какие-то темные пятна на душе остались. Дай-то бог, чтобы все закончилось хорошо: она заслужила небольшой кусочек личного счастья.

Белоснежка не могла сказать мне ничего нового – тем более что после моего сообщения она постоянно сбивалась мыслями на Мальцева. И предстоящей свадьбы, которую уже начала планировать. В конце концов, мне надоело, и я отослал ее к жениху, который хотя и выписался из больницы, сейчас находился на Базе: краем сознания я ощущал его ауру. Оставив мне еще один пакет с фруктами, она убежала.

– Имей в виду, – остановил я ее уже в дверях: – Больше года тебе никто не даст. Сама знаешь – бойцов не хватает.

После разговора я собирался немного поспать: организм не закончил восстановление. Но стоило мне закрыть глаза, как в палате раздался хорошо знакомый ехидный голос:

– Что же ты так, Аскетушка, себя не бережешь? – У окна стоял Призрак. – Умные люди пальчик поцарапают – сразу к врачу бегут. А ты мало того, что до конца терпел, так еще и на больничной койке. – Тут он прикрыл рукой лицо и в ужасе выкатил глаза: – Вопросы всякие решаешь, подчиненных на ковер вызываешь. Ай-яй-яй, нехорошо-то как!

– Давно ты здесь стоишь?

– Белоснежка, когда выходила, открыла для меня дверь. Какая разница? Раньше ты заметил бы меня еще в коридоре. – Его взгляд стал пристальным и колючим: – Ты не в лучшей форме, знаешь ли.

– Навести меня через месяц.

– Увы, я теперь человек занятой. Лучше уж вы к нам. Или к Покойнику, или к Студенту загляни, они тебе привет передавали. Сами зайти сейчас не могут – цейтнот. Аврал, запарка, иными словами.

– У вас что-то случилось?

– Сергачев расскажет. СБР наши проблемы вряд ли коснутся, но ты все равно выздоравливай побыстрее. Извини, я буквально на пару минут забежал, времени нет. Злобному привет передавай.

Если такой информированный человек, как Фролов, советует не залеживаться на больничной койке, к его словам стоит прислушаться. Сегодня отлежусь – и хватит. Как только Злобный принесет мои вещи, сразу уйду из больницы.

Появился еще один повод зайти к Сергачеву. Я не прошел полноценной подготовки аналитика, но длительное общение со Студентом и некоторые показанные им способы логического мышления наложили свой отпечаток. Замеченные мной связи между происходящими событиями вкупе с возникающими вопросами и намеками Призрака предполагали, что СБР стоит на пороге перемен. Не успели появиться – уже меняемся. Было бы забавно, если волосы на затылке не шевелились.

Злобный заявился поздним вечером следующего дня – костюм в пакетике притащил. Днем я разговаривал с лечащим врачом: узнал, что мое выздоровление идет быстрее ожидаемого, но раньше чем через неделю вопрос о моей выписке даже не возникнет. Поэтому вместе с пахнущим женскими духами Злобным мы по стеночке спустились из окна, после чего он затащил меня в какой-то кабак обмывать выздоровление. Сидели недолго – до часу ночи. Переночевав в гостинице, рано утром отправились на прием к Сергачеву, который теперь сидел не на Базе, а в новом здании на окраине Москвы.

Попасть на работу оказалось куда труднее, чем в сам кабинет начальника. Мои документы остались в больнице, Злобный свои забыл, пришлось звонить секретарше Сергачева с просьбой прислать сопровождающего. Тот пришел вместе с двумя псионами, которые тщательно сверили наши ауры с имеющимися у них образцами и только тогда нас пропустили. Отмечу, что подобный метод недостаточно надежен. Хотя отпечаток ауры и брался из так называемых «точек опоры», по идее не меняющихся в течение всей жизни, сильное эмоциональное потрясение могло изменить и их.

– В больнице тебя ищут – Даниил звонил, – встретил меня Сергачев. – Ты зачем сбежал?

– Угрозы моей жизни нет, восстановиться проще в полку. Мне нужно задать вам один вопрос, потом я уеду.

– Какой вопрос? – Генерал откинулся в кресле.

– Что происходит?

Александр Васильевич молчал, потому что ждал продолжения. Я молчал, потому что сказал все, что хотел. Злобный веселился.

– Виктор Андреевич… – Сергачев выпустил воздух через сжатые губы. – Ты уж, будь любезен, поясни свой вопрос.

– На Таймыре не было наблюдателей от других стран – только Китай прислал двух человек. Всего. Бородин привел с собой восемь человек, хотя мог привести двенадцать: больше брать ему запретили. Вы не запросили подкреплений у других организаций нашего профиля. Призрак советовал выздоравливать скорее. Последнее пополнение в моем полку состоит из семерых человек – обычно присылают около пятнадцати. Савельев обмолвился, что в верхах циркулирует вопрос о снижении требований к кандидатам: якобы теперь требуемое наполнение оболочки составит пятьдесят единиц. Александр Васильевич, что происходит?

Во время моей короткой речи Сергачев изрядно помрачнел. Он уже понял, что при общении с псионами бессмысленно делать каменное лицо – все равно мы увидим его эмоции, и сейчас не скрывал своего недовольства:

– Слушай, Аскет, как хорошо было бы, если бы ты был простым отморозком, каким тебя считают. – Понимая, что ни я, ни насторожившийся Злобный от него не отстанем, он заговорил: – Мы усиливаем заграничный полк. Есть мнение, что в ближайшие год-полтора западные страны попытаются перехватить у нас влияние над Средней Азией. Одним из предлогов может послужить наша неспособность эффективно бороться с чужаками, поэтому четверть новичков шла к Бородину. Он очень невовремя погиб.

Наблюдателей от европейцев на Таймыр не пустили. За неделю до начала операции возник скандал – Призрак раскопал, что от нас утаили часть информации по исследованиям чужаков. Кроме того, произошел целый ряд инцидентов на дипломатическом уровне. Вообще сейчас отношения с Европой очень плохие.

Отчасти поэтому предлагают принимать на службу псионов с оболочкой пятьдесят единиц. В год по всей стране инициируется или эмигрирует из-за рубежа около двухсот человек с подходящим для нас уровнем – половина по разным причинам не соглашается поступать в СБР в качестве чистильщика. Естественно, пополнений недостаточно. Поэтому и предлагается снизить требования – благо, методики роста оболочки есть и работают.

– Я не понимаю. Откуда у запада человеческие ресурсы? Европейцы практически присматривают за всем остальным миром, ни одна крупная операция не обходится без их участия.

– Африка и США. Многие псионы эмигрируют оттуда.

Еще в начале Вторжения самая демократическая страна мира смогла удивить остальной мир. Сенаторы быстро приняли ряд поправок к Конституции, запрещавших любые псионические действия, производимые без санкции государства. Иными словами, либо ты работаешь в государственных структурах – либо на тебя ставят клеймо, выселяют в специальные резервации. Позднее появились блокираторы, успешно подавлявшие слабые магические способности. В результате такой политики многие псионы перебрались на постоянное место жительства в Европу. Кроме того, в США существовали жесткие запреты на развитие некоторых областей псионики. На мой взгляд, политика глупая: запреты не смогут остановить развитие науки.