Книга Красавица для Медведя - Делия Росси

Я не могла оторвать взгляд от зашторенных окон. День клонился к вечеру, солнце медленно садилось за макушку горы, но в доме Баженова свет не горел. Чего они там в темноте сидят?

На душе стало еще неспокойнее.

– Даш, я тебе как друг говорю – держись ты от этого Ильи подальше. Ты видела, какие парни к нему приехали? У них же на рожах написано – братки! – не унимался Пашка. – Да и Баженов этот тоже на законопослушного гражданина не похож. Вылитый клиент твоего папаши. Мне он сразу подозрительным показался.

– Хватит, Паш, – оборвала я друга. – Вообще-то, если ты не забыл, Илья тебя от смерти спас. И никакой он не бандит.

– А кто? Ты хоть что-то о нем знаешь?

– Он врач. Хирург.

– А, ну все понятно, – закивал головой Пашка. – У бандитов обязательно должен быть свой продажный врач, чтобы было кому пули вытаскивать и раны после перестрелок зашивать.

– Носов, если ты сейчас же не выкинешь из головы эту чушь, мы с тобой серьезно поссоримся.

Я уставилась на друга, пытаясь взглядом передать Павлику все, что его ждет, если он не заткнется.

– Да ладно, Даш, я же о тебе беспокоюсь. Сама знаешь, Станислав Вениаминович мне голову открутит, если с тобой что-нибудь случится.

Можно подумать, отцу есть до меня дело. Это раньше он тщательно следил за моей жизнью, а теперь все иначе. Не нужна я ему. И Лизка с мамой, и внуки. У него теперь новая жизнь. Как сказала тетя Валя: «седина в бороду, бес в ребро».

– Ничего со мной не случится, – отрезала я, прекращая ненужный разговор. – Пошли в дом.

Я поднялась по ступенькам, и Луфи тут же увязался следом. Он крутился рядом, путался в ногах и ломился в дверь на правах настоящего члена семьи.

– Вообще-то я звала не тебя, а Павлика.

Я посмотрела на застывшего внизу Носова, потом – на неугомонного пса и махнула рукой.

– Ладно, заходи.

– Ты мне? – очнулся Пашка.

– И тебе тоже, при условии, что ты больше не будешь говорить об Илье.

– Заметано, – буркнул Носов и вошел в дом.

Вечер прошел скомкано. Я на скорую руку приготовила легкий ужин, Пашка пытался делать вид, что ничуть не расстроен моим романом, а я изо всех сил скрывала нарастающую тревогу, и только Луфи был полностью доволен жизнью. Громко чавкая, он умял свой корм и разлегся рядом с моим стулом, преданно заглядывая мне в глаза и не забывая на всякий случай изображать умирающего от голода.

Носов что-то рассказывал о своем новом объекте, я кивала, изредка задавала вопросы, а сама поглядывала в окно, на стоящую у забора машину. В душе все сильнее звенела тревога.

Кто эти люди? Какое отношение они имеют к Илье? Зачем приехали, и как вошли в дом в отсутствие хозяина?

Мысли бегали по кругу, заставляя нервничать все больше. То мне казалось, что Пашка прав, и Илья действительно связан с бандитами, то я отмахивалась от этих мыслей и начинала думать о том, что в джипе с московскими номерами нет ничего подозрительного, как и в приехавших в нем мужиках.

– О, кажется, гости нашего соседа уезжают, – прервав свой рассказ, неожиданно заявил Пашка.

Я бросилась к окну. Точно. Громилы высыпали на улицу. Их было трое. Трое парней в черном, похожих друг на друга, как братья. Один из них шел как-то странно, чуть подволакивая ногу, и держался за бок, и мне показалось, что его рука испачкана в чем-то красном. Что это? Кровь? Или нет? На душе стало еще тревожнее. Мужики сели в машину, дверцы громко захлопнулись, двигатель зарычал, а через пару минут джип сорвался с места и вскоре исчез за поворотом.

Я посмотрела на дом. Его окна были по-прежнему темными. Почему Илья так и не включил свет? И почему он не вышел проводить гостей?

Сердце кольнуло дурное предчувствие. Что, если с Баженовым что-то случилось? Что, если эти залетные причинили ему боль? В голове теснились самые страшные предположения, и я не выдержала, рванула к двери, на ходу накидывая на плечи подхваченный с вешалки палантин.

– Ты куда? – окликнул меня Пашка.

– Схожу к Илье, нам поговорить нужно.

– Я с тобой, – тут же пристроился рядом Носов.

Не успела я ответить, как с другой стороны возник Луфи.

– Что, и ты со мной? – посмотрела я на пса. – Ладно, идем.

Мне не хотелось спорить. Вернее, у меня просто не было на это времени. Страх подкрался к самому горлу, заставляя торопиться.

– Даш, подожди, куда ты летишь? – недовольно спросил Павлик, но я ничего не ответила и припустила быстрее.

Сердце колотилось так, будто я стометровку бежала. Только бы с Ильей все было в порядке! Только бы эти громилы не причинили ему вреда!

– Дашка!

Пашка что-то говорил, но я не слышала. Выбежала из двора и устремилась к соседской калитке. Она оказалась открыта и громко хлопнула за моей спиной. Не помню, как миновала расстояние до двери, не знаю, как заскочила в дом. Только оказавшись в огромном темном холле, сквозь узкие окна которого серыми хлопьями падал свет угасающего дня, огляделась и громко позвала: – Илья!

В ответ не донеслось ни звука. За глухими закрытыми дверями царила тишина, от которой закладывало уши и начинало сосать под ложечкой. Их было четыре – массивных, как и все в этой прихожей, цвета мореного дуба, с красивыми бронзовыми ручками и украшенными резьбой косяками. Они располагались в ряд на большом расстоянии друг от друга, а по обе стороны от них разбегались утонувшие в полутьме коридоры.

– Есть кто-нибудь? – чуть громче позвала я, и по мрамору коридоров прокатилось гулкое эхо. В сердце прокрался тоскливый холод.

«Убили! – трагически заломило руки альтер-эго. – Точно убили!»

– Заткнись! – прошептала вслух.

– Ты мне? – спросил ввалившийся в дом Пашка.

– Конечно, тебе, – сориентировалась я. – Топочешь, как слон. Луфи где?

– Во дворе остался. Нехилая хатка, – оглядевшись, присвистнул Павлик. – Это же настоящий мрамор, – он топнул ногой и коснулся стены. – И здесь тоже. Представляешь, сколько это стоит? На зарплату врача такой теремок точно не построить. Кстати, а где сам хозяин?

– Не знаю. Надо поискать.

Я замерла на секунду, глядя на закрытые двери и выбрала ту, что посередине, а Пашка заглянул в соседнюю.

– Там библиотека, шкафы до самого потолка и больше ничего, – сообщил он, возникая за моей спиной. – А тут, похоже, гостиная.

Я только головой покачала. Не Пашка, а Капитан Очевидность. Конечно, гостиная, что же еще? Широкие кожаные диваны, выкрашенные в кофейный цвет стены, пара кресел у окна, торшер, тускло освещающий просторную комнату теплым мягким светом, грубоватый камин, прямо над ним огромный портрет пожилого мужчины, а напротив – здоровенная плазма. Довершали картину тяжелые коричневые шторы, закрывающие окна. Початая бутылка скотча и стаканы для виски, стоящие на низком журнальном столике, говорили о том, что Илья принимал гостей именно здесь. Вот только самого его нигде не было видно. Может, он наверху, поэтому и не слышит?