Книга Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711 - Юст Юль

На послеполуденное (время) я позвал к себе в гости царя и всю его свиту. Но так как на Святой приглашают его все, что до прихода ко мне он уже побывал в гостях у многих (лиц) и был почти (совершенно) пьян. Тут я убедился, что с ним весьма опасно бывать вместе и беседовать, когда он выпивши; ибо в таких случаях, если у него что на сердце, он высказывается весь с великой горечью. Пример этому я увидал на польском посланнике Фицтуме, которому он (еще) накануне пожаловал орден (Святого Андрея): когда разговор зашел о мире, заключенном в Саксонии между королем Августом и королем Шведским[228], царь выразил Фицтуму, как он недоволен поведением и (направленными) против него речами сасконцев, (которые-)де, ввиду (общности) религии в Саксонии (и Швеции), слишком постарались угодить шведам.

22-го. Я был в лютеранской церкви в крепости Санкт-Петербург. (Службу отправляет) там немецкий лютеранский священник mag Moller[229].

23-го. Хотя среда у русских день постный, однако сегодня, несмотря (на среду), они не постились, ибо в течение всей святой пост у русских отменяется и можно есть что угодно.

24-го. Нева вскрылась с такой силой, что в течение одного утра фарватер совершено очистился от льда.

Русские с замечательным бесстрашием и безрассудной смелостью переходят (Неву) в то время, как лед уже взламывается; они видят это, знают, что лед уносится в одно мгновение, (и все же идут), пока только он держится. Самая стража, расставляемая по реке для предупреждения несчастий, не может устеречь (смельчаков). (Сегодня) из-за подобной отважности женщина с ребенком на руках и четверо других людей были унесены на оторвавшейся льдине; потом их, впрочем, спасли.

По словам моряков, (служащих) в царском флоте, Нева ежегодно вскрывается около этого дня.

Когда еще, вследствие сильного ледохода, не представлялось почти возможности плыть по реке, царь рискованно перешел через нее первый на своем голландском буере, как всегда это делает, если при вскрытии (Невы) находится в Петербурге. Царь и назад прошел благополучно. Судном управлял он сам, делая все (необходимые) распоряжения.

25-го. Утром, (пользуясь) хорошим ветром, царь катался на своем буере, и так как после полудня, вернувшись (с прогулки), он остался на судне, чтобы с большим удобством предаться там веселию, то я съездил к нему на буер. Тут (царь) тотчас же заставил меня выпить, (приветствуя меня с) благополучным прибытием, четыре больших пивных стакана (разных) крепких горячительных вин, от каковых я не мог отмолиться ни просьбами, ни хныканьем, ни сетованиями, ибо на царя находит иногда такой стих, что он принуждает людей пить через край и во что бы то ни стало[230]. Хоть я и чувствовал, что (вино) не пойдет мне впрок, однако и в этот раз, как почти всегда, должен был подчиниться. (Впрочем), если, живя в России, избегать (собраний), где таким образом пьют, то нельзя привести к окончанию ни одного важного дела; ибо, как уже сказано, все серьезнейшие вопросы решаются за попойками.

28-го. Девять фрегатов, назначенные предстоящим летом к морскому плаванию, выйдя из гавани, расположенной между крепостью и Кронверком, встали на якорь, ниже по течению, на реке (Неве). Главное начальствование над ними предоставлено было вице-адмиралу Корнелиусу Крейцу. (Суда эти) на фор-стеньге несли трехполосный бело-голубо-красный вымпел. Гюйс у них был красный с голубым андреевским крестом из угла в угол; на кресте этом, отороченном белой каймой, пересекается по вертикальной и горизонтальной линиям другой, узкий, белый крест. (Крест) таким образом выходит двойной, (состоящий) из голубого по диагоналям и белого накрест. Флаг был голубой (и имел) наверху у флагштока [в крыже] белое четырехугольное поле с голубым андреевским крестом.

29-го. Из (гавани) Кронверка вышли также шнявы типа шведских бригантин и, предводимые своим шаутбенахтом, царем, расположились в порядке на реке. Их вымпел, (поднятый) на фор-стеньге, и гюйс — такие же, как на фрегатах; флаг (же) — красный, с белым четырехугольным полем у флагштока и с голубым андреевским крестом (в этом поле).

За последнее время (русские) ежедневно посылали на взморье — посмотреть, не вскрылся ли лед, и жили в постоянном страхе, (как бы не начался) ледоход из Ладожского озера; ибо (обыкновенно) дней через 10 или 12 до вскрытия Невы под Петербургом и освобождения ее от льда, вскрывается (в свою очередь) пресноводное Ладожское озеро, лед (которого), спускаясь в большом количестве по реке, снова затирает (Неву) и (ее) устья (к) взморью, причем стоящие на ней (суда) подвергаются величайшей опасности. Нередко, когда (ладожский) лед уже унесло в море, ветер пригоняет его обратно в гавань, и (тогда) судоходство снова прекращается до тех пор, пока лед наконец с течением времени не растает и не исчезнет.

30-го. Вышел [из гавани] шаутбенахт граф Jean de Bouzy со своими пятью 32-весельными галерами. Флюгарки и флаги на них двухкосичные, подобные датским. (Флюгарки) небольшие, короткие, красного (цвета). (Флаги тоже) красные, (но) с белым полем, и на нем голубой андреевский крест.

Хотя, как видно из вышеприведенной росписи судов, царский флот еще не велик и не представляет даже доброй эскадры, тем не менее (царь), в подражание англичанам, разделил его на три отряда: на corps de bataille, авангард и ариергард. (Первым) командует генерал-адмирал, когда он сам находится в плавании на (флоте), (вторым) — вице-адмирал Корнелиус Крейц, (третьим) — шаутбенахт царь. (Corps de bataille) имеет белый флаг с маленьким голубым андреевским крестом наверху у флагштока, (авангард) — голубой флаг, подобный описанному под (28 апреля), (ариергард) — красный флаг с голубым андреевским крестом, (тоже) подобный описанному выше. Гюйсы и вымпела у всех трех эскадр одинаковые. К тому же описанный выше царский гюйс, красный с двойным крестом, очень похож на английский, называемый Jacqu[231].

(Как известно), англичане считают себя (хозяевами) четырех морей, quatuor marium. Чтоб походить на них и в этом, царь (завел) себе большой желтый русский штандарт, который при всяком торжестве развевается над Петербургской крепостью. На (штандарте) изображены царский черного (цвета) герб и четыре моря, по одному на каждом углу, в знак того, что (царь) владыка четырех морей: maris Albi, или Белого моря, что у Архангельска, Maris Caspii, или Персидского моря, что у Астрахани, maris Nigri, и[наче?] Ponti Euxini, то есть Черного моря, соединенного с Paludi mootis, у истока которого стоит Азов, (и, наконец), maris Baltici, или Балтийского моря, (что) возле Петербурга.