Книга Падение полумесяца - Владимир Поляков

Однако, всему приходит конец, особенно попыткам не слишком то умного и одарённого правителя противостоять по настоящему серьёзной силе. Вот и сейчас, получив вперемешку куски пирога от раздела мамлюкско-османских земель вкупе с напоминаниями о нежелательности ссор с Римом в итальянских делах, дож Венеции таки да смог убедить большинство в своих советах-сенатах, что Сиену лучше оставить, откупиться ей от недовольства Рима и его союзников.

Откупились. Правда сам Пандольфо Петруччи и немалая часть сиенской аристократии предпочли слинять из родных земель куда подальше — по большей части как раз в Венецию — дабы не рисковать потерей гораздо большего, нежели часть из имеющихся богатств. Сама же республика досталась нам. Не столь большой кусок сам по себе, но очень даже важный как часть ещё не собранных в единое целое земель.

Что осталось? Генуя, чтоб ей провалиться! Очень уж крепко засел там, опираясь на явную помощь Франции и тайную Венеции Лодовико Сфорца, он же более известный как Мавр. Савойя… Ещё более тесно связанная с Францией, уже на родственном уровне. Достаточно сказать, что Филиберт II, нынешний герцог Савойский, был по крови связан с французскими Бурдонами, родственными, в свою очередь, правящим Валуа. Да и его девочка-невеста, Иоланда Луиза, тоже была кровно связана с Францией. А где кровные связи, там и политическое влияние, не говоря уже о тотальном превосходстве Франции над маленькой и не особенно то по факту независимой Савойей. Ещё так называемая германская партия при савойском дворе имела место быть, ориентированная, понятно, на Священную Римскую империю и её владыку Максимилиана I. Тот ещё узелок, к которому я пока даже не пытался подступиться, понимая чрезмерную запутанность ситуации и несвоевременность каких-либо активных действий. Пусть пока поварятся в собственном соку, а мы из Рима понаблюдаем за процессом.

Венеция… Это вообще отдельно и серьёзно. Республика при всём с ней весьма успешном политическом противостоянии успела неплохо отожраться по итогам уже двух Крестовых походов. Решить вопрос грубой силой раньше было довольно рискованно, теперь же невозможно. Не по причине соотношения сил, тут иное.

Зато Флоренция и Милан — с ними всё совсем-совсем иначе. Союзники настоящие, а не вынужденные, как в случае той же Венеции, чтоб ей пусто было. Опять же много получившие по итогам Крестовых походов, заметно усилившиеся в плане военном и материальном. А вот в политическом аспекте — это уже совсем другая история. Государства в нашей сфере влияния с планами, рассчитанными на перевод их сперва в настоящих вассалов, а потом и поглощения внутрь империи. На дальнюю перспективу, само собой разумеется, весьма дальнюю.

Разные пути, разные методы, но итог запланирован один — то самое объединение итальянских земель. Не вредности ради, а просто потому, что иначе те же самые Милан или Флоренция спустя энное время могут отдрейфовать в сторону Франции или там Священной Римской империи, она же по сути ещё не существующая Германия. Будущее, оно всегда не определено, особенно если кто-то действительно талантливый и готовый ломать мироздание о колено приложит к тому все усилия. Знаю, проходили. Да и лично того, поучаствовали.

Не-ет, тут дело ясное, что дело решённое. А пока… Одна из загородных вилл, где находилась большая часть Борджиа, решивших на время покинуть замок Святого Ангела. Это мне мрачная и величественная крепость казалась достаточной для нахождения там большую часть времени с периодическим появлениям на римских улицах и площадях по тем либо иным делам. А вот Хуана, Лукреция — у этих душа просила простора, в том числе и живой природы вокруг. Женщины… большей их части обширное число деревьев, луга и прочие речушки куда милее многометровых, сложенных из камня стен и величественных башен. Что ж, тут каждому своё, не поспоришь. Да и я не сказать что являлся противником живой природы. Просто лень порой совсем уж накатывала, а отсюда и нежелание перемещения, особенно на лошадях, благо мне было с чем сравнивать этот ни разу не радующий вид транспорта.

Как бы то ни было, а сегодня большая часть семейства собралась даже не на вилле, а близ неё. Апрель, он в Италии вполне себе тёплый, не чета моей настоящей Родине, где этот месяц обычно славен недавно растаявшим снегом, грязью и затяжными дождями.

Тут совсем иначе. Дождик да, был, но вчера и ни разу не обложной, не превращающий всё вокруг в вязкое болото. Хотя о расширении сети дорог, оставшейся от Римской империи, равно как об усовершенствовании уже имеющихся подумать один бес надобно. Но не сейчас, потом. Сейчас просто лучше посмотреть, как Бьянка, Лукреция и примкнувшая к ним Изабелла изображают из себя Вильгельмин, понимаешь. Теллей, пытаясь попасть из арбалета в яблоки, которые подбрасывала в воздух смеющаяся Хуана. Сама прекрасная испанка не испытывала никакого интереса к личному участию в подобных забавах, но вот смотреть за подругами — это совсем другое дело. Смотрела и сидящая в одном из вынесенных на вольный воздух кресел Ваноцца Борджиа, ранее ди Катанеи, которой не то чтобы сильно нездоровилось, просто перемена погоды и то, что потом назовут мигренью.

Она одновременно и радовалась и не одобряла. Радовалась понятно чему — что вокруг всё благостно, присутствующие тут дети, да и недавно ставший законным супругом Родриго Борджиа бодры, практически здоровы и полностью довольны жизнью. Ну а не одобряла иное. Ставшую по факту частью семьи Бьянку, которая, ко всему прочему, оказалась матерью первого Борджиа нового поколения, пусть это ещё неизвестно сколько должно было оставаться тайной. Не свойственные благородной римлянке и вообще аристократке повадки Лукреции, её связь с той же Бьянкой… Ах да, помолвку с Мигелем Корелья, также тут присутствующим, она опять таки не особо одобряла. Хотя и старалась порадоваться за дочь, которую только такой вот супружеский союз мог устраивать. Мда, из всех тут присутствующих девушек она только мою жену Хуану и одобряла, поскольку та единственная практически соответствовала понятию благородной синьоры в понимании самой Ваноццы.

Забавно было за этим наблюдать. За всем сразу. А ещё за азартно режущимися в карты Мигелем, Раталли и Эспинозой, которые в кои то веки ухитрились собраться в одном месте в одно время и даже не напились до состояния полного нестояния. Вот уж действительно редкое стечение обстоятельств.

И наблюдающий за всем этим патриарх семейства Борджиа, которому прожитые годы действительно добавляли лишь мудрости? f не переходящего в маразм слабоумия, как у многих и многих, мнящих о себе слишком много, а на деле являющихся всего лишь нулем без палочки. Хотя наблюдал он не постоянно, лишь время от времени, отвлекаясь то на томик сочинений Платона у себя в руках, то на мою персону. Вот вроде бы разговор шёл о делах сугубо личных, касающихся семьи, а всё равно то и дело сворачивал на связь семьи и происходящего в окружающем нас мире.

— Хуана сейчас далеко, она не слышит. Потому скажу тебе. Чезаре. Я рад, что хоть кто-то из моих детей уже продолжил наш род, хоть и так вот, тайно, — и тут же. посмотрев на Лукрецию, Родриго Борджиа добавил. — Твоя сестра будет очень хорошей матерью. Потом. Она уже сейчас очень часто проводит время с малышкой Ваноццей.

— Дочь её лучшей подруги. Самой-самой лучшей. Это нормально, никто не мог ожидать иного, — пожимаю плечами, комментируя слова «отца». — И она куда больше женщина, нежели Бьянка. Таковы уж особенности становления моей подруги, слишком много ей пришлось пережить, прежде чем она нашла свой собственный путь.