Книга Колечко для наследницы - Эль Бланк

От удара о металл резкая боль простреливает колени и, словно издеваясь, лишь после этого замки браслетов раскрываются. Правильно, в камере в них нет необходимости. Куда я денусь? Никуда. У меня даже сил подняться нет. Только свернуться калачиком, поджав ноги к груди, и тихонько застонать, завыть, заплакать.

Какая же я глупая, самонадеянная идиотка. Думала, такая сильная духом и умная, значит, справлюсь. С чем? С подлостью и низостью? С насилием и физическим превосходством? Сама себя подставила, надев мужской наряд. Женщину Дацам бить бы не стал…

Наивная! Он бы нашел другой способ причинить боль. И лучше бы точно не было. Да и вообще, не в нем дело. А во мне. В том, что я слишком поздно поняла: с тем, что я задумала, мне не справиться. Одной против тех, кто, имея власть и средства, пожелает меня уничтожить, мне не выстоять. Никакие богатства не помогут, потому что их так легко отобрать. Никакие знания не защитят, когда вокруг предатели и лжецы. Я слишком слабая. И уязвимая. И… дорада-а-а…

Расширяй общенья круг – у тебя есть новый…

Друг.

– За свои сто семьдесят пять лет ни разу не видел, чтобы слезы кому-то помогли.

Услышав тихий, надтреснутый голос – усталый, смирившийся с тем, что происходит, но мне все равно показавшийся необычайно громким, я замираю. Запоздало вспоминаю, что я для всех – мужчина, а мужчины должны быть стойкими.

– Я не плачу, – всхлипываю. Прочищаю горло и уже внятнее оправдываюсь: – Я переживаю.

– Да? А мне показалось… – начинает было незнакомец и сам себя останавливает, видимо решив проявить уважение к моей «мужской гордости». – Ладно, извини.

Теперь он молчит, а я, преодолевая головокружение, медленно сажусь. Перед глазами пляшут цветные мушки и потому темнота кажется совсем непроницаемой. А ведь я всегда прекрасно видела ночью. Наверное, нужно подождать.

Я и жду, закрыв глаза и непроизвольно покачиваясь, словно убаюкивая организм. До тех пор, пока незнакомец все же не выдерживает:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать… пять, – сначала хочу снизить возраст, но потом вспоминаю, что несовершеннолетних в космос без сопровождения не отпускают. А я ведь вроде как работаю, раз курьером представилась. – Неделю назад исполнилось.

– Понятно, – с отчетливым оттенком сочувствия тянет пленный. – Я тоже таким был, когда… Н-да… – Он не договаривает, но я сразу понимаю, что с этим возрастом у него связаны не самые приятные воспоминания. И потому решаю, что лучше уж спрашивать о том, что происходит сейчас.

– А почему вы здесь? Тоже летели на корабле Вирса? – высказываю самое логичное предположение и ошибаюсь, мой собеседник с ним точно не знаком, раз с любопытством спрашивает:

– Кто такой Вирс?

– Контрабандист. Капитан корабля, с которого меня сюда забрали.

– А расы-то он какой, этот Вирс? – подталкивает меня к продолжению собеседник.

– Вионец, – вздыхаю.

– А ты?

Я даже теряюсь, столько в голосе тревоги.

– Тоже.

– Ну надо же…

Тихий шорох, движение. Незнакомец то ли меняет положение тела, то ли подползает ближе. Я моргаю и прищуриваюсь, всматриваясь во мрак, но пока по-прежнему ничего не вижу.

– А вы? Вы сами не вионец, случайно? – наугад спрашиваю.

– Именно так, мальчик. – Мне кажется, мужчина улыбается. – Три вионца в одной точке необъятного космоса!.. Тебе не кажется это удивительным совпадением?

– Ну, положим, не три, а два. Капитана, как я понял, благополучно отпустили, – едва сдерживаю кипящую в душе ярость.

– Злишься? – словно удивляется пленный. – Злость – это хорошо. Правильно. Но в меру. Иначе наделаешь глупостей. Чтобы правильно действовать, нужно холодное сердце и ясный ум.

– У меня они были, – вспоминаю, как тщательно себя контролировала, все планировала, обдумывала. – Не помогло.

– И такое бывает, – философски замечает собеседник. – Как тебя зовут?

– Лин. А вас?

Мужчина некоторое время молчит, но все же отвечает:

– Эйр.

Полного имени тоже не называет, и я его понимаю – мы оба осторожничаем.

– Ты был в команде контрабандистов? – подумав, он задает новый вопрос.

– Нет, я пассажир. Вернее, курьер. Меня из-за груза и… – стискиваю зубы, чтобы снова не разреветься.

– Расскажешь?

Я замираю. Рассказать? А вдруг это вовсе не такой же несчастный пленный, как я, а подсадной шпион? Ведь нет ничего проще, чем таким способом втереться в доверие, разговорить, а потом все Дацаму пересказать. Как-то очень подозрительно меня бросили в камеру, где уже кто-то есть. Логичнее было посадить в одиночку. Это с одной стороны. А с другой… Что я скажу нового? Уверена, милбарцу и так многое известно. А я отступать от придуманной мною легенды не собираюсь. Сложность ведь только в том, чтобы не выдать, откуда я сама взялась, а все остальное совсем просто.

Я именно так и поступаю, все же надеясь, что Эйр мне не враг. А когда заканчиваю, первое, о чем он спрашивает:

– Значит, ты родственник той женщины, что хранит старый замок? Мм… Как же ее зовут? Гилена, кажется.

– Сейлисса, – осторожно поправляю. – Гилена уже умерла.

– Ее дочка, получается? Да, правильно. Время-то идет…

Он рассуждает, будто забыв обо мне, и я не выдерживаю, понимая, что скоро лопну от любопытства.

– Сколько лет вы не были на Вионе?

– Сто пятьдесят, мой мальчик.

Так долго? Как же он выдержал? И где? И почему?..

Столько вопросов хочется задать сразу, но я себя останавливаю. Наверняка не по доброй воле он так долго жил вдали от родной планеты. Я не имею права бередить раны, которым столько лет.

Сто пятьдесят. Ужас, конечно, но… А что на Вионе происходило в то время? Сейлисса ведь о чем-то таком говорила…

Пленник молчит, не отвлекает, и потому я, основательно напрягая память, вспоминаю: война была! На Вион кто-то напал и защищающий планету флот был разбит. Возможно, этот вионец из тех, кто был захвачен в плен? Племянница говорила, что вернулись совсем немногие… Стоп!

От неожиданного озарения я задыхаюсь, с трудом успокаивая бешено забившееся сердце. Сейла сказала: «Король Мьер и его сын, принц Эйрон, едва достигший совершеннолетия, защищали подступы к системе Адапи»! Мой собеседник – Эйр, и это точно сокращение. Сто пятьдесят лет назад он как раз и был двадцатипятилетним! И воспоминания об этом у него нерадостные. А наследника, которого взяли в плен, если не убьют, то, вне всяких сомнений, надежно изолируют, чтобы не мешал новой власти! Ой! Не может быть… Или может?

– Эйрон? – ахаю, почти не сомневаясь в правильности догадки. – Вы Эйрон ди’Дон? Простите, я не знаю второго имени вашей мамы.