Книга Агасфер. Старьевщик - Вячеслав Каликинский

– Кузьма! А ты чего тут со своей фузеей? Господа, он же на радостях сейчас пристрелит кого-нибудь из нашего музейного экспоната! – подал голос Лопухин. – И хозяйский револьвер, ради бога, куда-нибудь положи!

– Ишь ты, нашел музейный экспонат! – шутливо обиделся хозяин. – Этому ружьецу еще и ста лет не стукнуло! Лося в Беловежской пуще с полутораста шагов уложил.

– Ну уж и с полутораста! – хмыкнул полицейский генерал, повернулся к Агасферу, взял его за плечи. – Ну, что живой-здоровый вернулся, мил человек, – вижу! А здесь что-нибудь сохранил? Не вытряс по дороге?

Архипов указательным пальцем постучал по своей голове. Все в прихожей замерли, ожидая ответа Агасфера.

Он кивнул:

– Кажется, кое-что осталось!

– Отлично! Стенографисты, в библиотеку! – скомандовал Лопухин. – Андрей Андреич, ваши высокопревосходительства, – прошу вперед! Остальным пока отдыхать! Кузьма, как закончишь разряжать «экспонат», выдай господам офицерам чего-нибудь «расслабляющего». Медников, ты своих филеров тоже не обижай! По три рюмки разрешаю! Лично! Добавишь от себя – в претензиях не буду! Ну, пошли, пошли, господа! Медников, ты с нами!

Расселись в библиотеке. К сигарницам, папиросным коробкам и бутылкам никто не притрагивался. Все глядели на Агасфера как на возвращенца с того света.

Агасфер, не сдержавшись, прерывисто вздохнул: он снова был среди друзей, за крепкими стенами дома, который начинал считать своим. А ведь времени с момента его возвращения в Петербург прошло совсем немного: стояла середина хмурого северного лета.

Откинув голову на спинку кресла, он прикрыл глаза и, помолчав минуту, принялся пересказывать прочитанную несколько часов назад статью.

– Прекрасно, милостивый государь! Прекрасно! Теперь остается только дождаться выхода газеты и сверить «исходник» с публикацией.

– Расшифровка может занять много времени, – напомнил Агасфер. – Нужны коды! И поэтому мы с господином Медниковым провели вторую часть операции! Это была моя инициатива, и именно я настаивал на ней, господа!

– На мой взгляд, это было излишне, – покачал головой Лопухин. – Ваша инициатива, как вы ее назвали, Агасфер, была слишком рискованной! И потом – отчего раньше времени? Договаривались вроде на завтра операцию проводить!

– Хоть и не по чину мне вроде, но позвольте слово вставить, – кашлянул Медников.

– Какие тут чины! – махнул рукой Архипов. – Говорите, прошу вас!

– Как вы все знаете, у меня была аудиенция с господином директором Департамента полиции Зволянским во время его поездки в Ливадию. Я сел на его экспресс в Бологом, и пока мы ехали до Москвы, успели составить диспозицию. Исходили мы из того, что в доме господина полковника есть, как любят выражаться социал-демократы, провокатор. А проще говоря – человек из германской либо австрийской разведки.

Присутствующие переглянулись, но промолчали.

– Именно поэтому, господа, я при всех объявил, что операцию мы проведем лишь в одной гостинице, в пятницу. И только господин Агасфер знал, что пойдем мы в четверг, в обе!

– Но зачем было в обе-то гостиницы идти? – продолжал недоумевать Лопухин. – Это же лишний риск!

– Гораздо рискованнее было совершить «набег» на «Эльдориум», а через несколько дней на «Англетер», – покачал головой Медников. – Господин директор исходил из того, что если бы мы в первой гостинице «нашумели», то в тот же день во второй нас никто ждать не стал бы! А вот через неделю – ждали бы!

– Откуда такая уверенность? – спросил Архипов.

– Должен я, ваш-бродь, господин полковник, покаяться перед вами в еще одном грехе, – кашлянул Медников. – Я ведь вчера, распрощамшись с обществом, засаду в вашем доме оставил. Ну, не в полном смысле засаду, а так – двух филеров своих после полуночи в дом привел. Извините, ваше высокоблагородие, что вас в известность не поставил.

– Час от часу не легче, – вздохнул Архипов. – И зачем, позвольте узнать?

– Очень уж мне хотелось поглядеть, ваш-бродь, не попытается ли кто-нибудь из ваших гостей-товарищей весточку на «волю» передать о намеченной на пятницу операции!

– О результатах боюсь даже спрашивать! – через силу рассмеялся Ванновский. – Я, например, около полудня заезжал к Андрею Андреичу. Переговорили, а потом уже к шести часам вечера еще раз нагрянул…

Медников достал из кармана записную книжку, заглянул в нее, кивнул:

– Совершенно справедливо, ваше высокопревосходительство: без четверти шесть вы изволили прибыть.

– Я и сам, милейший, дважды дом покидал, – с вызовом бросил Архипов.

– И это мои людишки отметили, – кивнул Медников. – Только это все не в счет! Другие персоны меня интересовали.

– Да не тяни ты кота за хвост, Евстратий Павлович! – взмолился Лопухин. – Сразу говори: нашел предателя? Или так и будем жить дальше, с подозрением друг на друга поглядывая?

– Пока не знаю, – серьезно ответил Медников. – Вот списочек я приготовил, глядите сами…

На стол лег большой лист бумаги. Все сгрудились вокруг него.

– Господа, да что ж тут разобрать-то можно? – возмутился Куропаткин. – В данном списке перечислены все мы! Ах, да, еще и аббата записали, который у вас нынче гостит, Андрей Андреевич! Ну, он-то как на свою конференцию уехал, так только под вечер и вернулся.

– Я, к примеру, в восемь часов утра за папиросами в лавку ходил! – вставил Терентьев. – А что, кстати, это за личность – Прокопчук какой-то? Отмечено: покинул дом около 9 часов, вернулся без четверти десять. Кто это, господа?

– Тимофей Прокопчук – мой помощник, слесарь, – пояснил Архипов. – Все привыкли – Тимоха да Тимоха, а у него и фамилия имеется. За водкой, паразит, опять бегал в «монопольку», не иначе…

– Я уже за свою наглость прощения попросил, – вставил Медников. – Не серчайте, господа: служба у меня такая поганая! И перед лицом духовного звания извинюсь покаянно, ежели это лицо мне объяснит, куда оно нынче в шесть утра ходило. За какой надобностью?

– Позвольте! – вскинулся Архипов. – Вы хотите сказать, что аббат Девэ рано утром выходил из дома?!

– Этого я не знаю, ваш-бродь – аббат он или протодиакон православный. Записано: лицо духовного звания. Вышел из дома в шесть пятнадцать утра, вернулся в шесть тридцать пять. С пометкой: длинный коричневый плащ, капюшон на голове, лица не видать…

– Я на минуту, господа! – Архипов вышел из библиотеки. – Сейчас спрошу у аббата…

Вернулся он через десять минут, мрачный. Перед тем как сесть в кресло, налил себе коньяку и, не взбалтывая по своему обыкновению, залпом выпил. Пристально поглядев на Медникова, поинтересовался:

– Евстратий Павлович, а ты в своих наблюдателях уверен?

– Наблюдение за объектом – хлеб филера. Просмотреть, упустить – допускаю… Что, отказывается преподобный? Утверждает, что никуда не ходил?