Книга Долг чести, или Верность чужому мужу - Рина Полевая

Оргу удалось добыть документы и договориться о сопровождении. Как и было распланировано, я, Мессой и Орг были переданы наемникам, сопровождающим караван до шахты. Именно этот караван мы были вынуждены ждать две недели, а спектакль перед ними разыгрывали Вейн и оставшаяся компания.

Длительный пеший переход через степь. Не те два часа на лошадях, а больше суток к самым отдаленным штольням. О них узнали совсем случайно, но как раз это и обрадовало Орга больше всего. Всего несколько глотков воды за все время перехода, ночевка под действием сонных чар (а сопротивляться было нельзя) и в подключенном к охранному контуру ошейнике. Несколько неприглядных ночных сцен: среди нас оказались и женщины. И радость от того, что рядом нет моей женщины.

Наверное, только воспоминания о её губах, маленьких руках, обнимающих меня за плечи и за шею, золотистых искрах в синих глазах и радужных прядях в белокурой косе позволили продержаться под кнутами надсмотрщиков в караване.

Каждый раз при этом представлял, что кнут опускается не на мою спину, а на худенькие плечики моей любимой или в темноте смеются и стонут надсмотрщики, насилуя мою женщину. Я вставал. Держался и упорно продолжал начатое. У моих спутников такого стимула не было.

Уже попав в бараки и определившись на месте мы нашли, где содержат маркиза Блисс. Связаться с ним появилась возможность только через несколько дней, когда наши группы объединили и отправили на нижний уровень. Орг на это и рассчитывал.

Дальше было и легко, и тяжело одновременно: Стеверга Блисс убедить в том, что мы прибыли для его спасения, оказалось на удивление просто, но вот уходить с нами в одиночку он отказался. Он решил, что несколько его товарищей по бараку необходимо прихватить с собой. Пришлось нам провести этот день в забое, а в план побега вносить изменения и назначить его на эту ночь.

И каково же было наше изумление, когда к месту встречи он привел с собой женщину!

Дальше всё прошло как будто сам Мракеш нас благословил и проследил, чтобы не было накладок. Орг за несколько дней, проведенных среди каторжан, сумел узнать, где ночует один из управляющих шахтой, и кто из надсмотрщиков полностью знает карты расположения штолен и забоев. Нас интересовали закрытые или заброшенные из тех, что имели выходы наружу.

Несколько полузасыпанных выходов обнаружил Вейн и его оборотни несколько в стороне от тех, что разрабатывались сейчас. Но до них необходимо было еще добраться и сделать это, пройдя по лабиринту под землей.

Ольвейг тоже оказался расторопным и сумел разобраться с рунами на ошейниках. Когда пришло время их снимать, он вскрыл одну из свежих ран на теле и достал из нее маленький пузырек с кровью. Я даже не сомневался, чья кровь была в этом пузырьке.

— Миледи была очень щедрой, — он подмигнул Стевергу, но тот так и не понял на кого намекает наёмник.

С маркиза и его спутницы снять ошейники у Ольвейга не получилось, он смог только разорвать связь с охранным контуром, которую активировали на шахте не часто, и с помощью крови Линн заглушить встроенные маячки. С остальным мы решили разбираться уже на свободе. А вот с нас ошейники снялись легко.

Взять под контроль надсмотрщика и позаимствовать несколько карт нижних уровней шахты тоже получилось легко. Нас ждало разочарование: судя по карте, под землей нам придется провести почти сутки, а запастись водой или едой у нас уже не было времени.

Но откладывать побег ещё на сутки я не стал.

…Линн сидела на застеленном плащом поваленном дереве, а маркиз Блисс стоял рядом, нависая над ней. Мне хотелось оттолкнуть его, закрыть собой и не позволить обидеть женщину, которая столько сделала для его освобождения. Не дать давить на нее темной аурой, которую в отличии от магии невозможно было заблокировать. Я пришёл вовремя и застал начало разговора и со своего места отчётливо слышал каждое сказанное ими слово.

— Ты повзрослела, Хейллин, — в голосе маркиза сквозили холод и безразличие, как будто он говорил не с своей женой, а с совершенно посторонним для него человеком. Во мне поднималась волна гнева и неприязни. Эту женщину я уже считал своей, но пока не мог заявить об этом открыто. — Ты стала старше и умнее. Наверное, это и к лучшему. Может быть сейчас передача силы для тебя не будет неприятной обязанностью.

— А ты уверен, что я соглашусь её передавать тебе, Стеверг? — Линн выглядела спокойной. Она не подала и виду насколько унизительно для неё было присутствие женщины возле маркиза Блисс. А то что она чувствовала себя униженной, я видел по ее резкому изменению её эмоций.

Я чувствовал Линн всегда, как бы далеко она не находилась от меня, как бы ни старалась отгородиться. И она совсем не была спокойна так, как хотела показать своему мужу. Гнев, боль, разочарование и сожаление — они витали вокруг Линн, заполняя собою пространство и будили во мне желание спрятать и оградить.

Маркиз не был её мужем, и эти эмоции не могли быть вызваны им. Скорее всего в прошлом Лены происходило нечто подобное. Поведение аристократа заставило её пережить прошлые воспоминания.

— Ты не посмеешь мне отказать, Хейллин, — мужчина разозлился и в голосе появилась угроза. Я надеялся, что он не станет выливать гнев на Линн, иначе я снова не смогу сдержаться. — Между нами заключен брачный контракт, и ты обязана ему следовать.

— Ты ошибаешься, Стеверг. Я уже отказываю тебе, — я почувствовал небольшую толику злорадства в эмоциях, но в голосе оно не отразилось. — Во мне просто нет этой силы — я не успела восстановиться от посещения Героды, — Линн лгала. Она сознательно отказывала мужу в ласках. Отказывалась поделиться силой. Отказывалась от маркиза. Дарила мне надежду. Я подошел ближе, оставаясь незамеченным.

— Ты рисковала, Хейллин, посещая Героду. Неужели твой цепной пес не объяснил всю опасность пребывания рядом с вампирами? — Легкая брезгливость, ставшая для меня привычной за последние десятилетия, отчетливо читались не только в интонациях, но и во всей позе маркиза.

Я по‑прежнему не видел выражения лица мужчины, да мне это и без надобности — там присутствует тоже что и в его словах. Я никогда не думал о своем положении бастарда с сожалением или завистью, мне вполне хватало уважения окружающих наемников.

Но прямо сейчас понимал: мне почти нечего предложить этой женщине, и слова её мужа полностью отражает отношения всей аристократии к таким как я. Но отказываться от разработанного плана я не собирался, как не собирался и отказываться от этой женщины. Она хотела быть независимой от чужих решений, и я готов был дать ей свободу.

— Так же как рисковал и ты, делая своими постоянными любовницами Ларинию Трейтор и Лессию Палмир.

— Ты о них знаешь, Хейллин? Значит мне не придется ничего тебе объяснять, когда мы вернемся в Империю.

От меня ускользнул смысл последних фраз. Или я раньше не придавал значения всему, что происходило в жизни семьи Блисс?

Но Линн я чувствовал, она не отстранялась и не закрывалась от меня. Впитывал всё, что она позволяла мне взять здесь и сейчас. Как, впрочем, все последние дни. Она щедро дарила себя, ничего не требуя взамен, и каким‑то непонятным образом делилась силой.