Книга Политотделы МТС в 1933–1934 гг. - Виктор Кондрашин

Заместитель начальника политотдела Троицкой МТС Ионов, получив поручение начальника политотдела подготовить проверку аппарата МТС и колхозов, отказался выполнить это поручение, ссылаясь на то, что он занят другими заданиями по линии ГПУ. Заместитель начальника политотдела Ост-Геймской МТС Монастырский отказался выполнить задание начальника политотдела о проверке и выявлении виновников незаконного обобществления имущества колхозников. Заместитель начальника политотдела МТС им. ХТЗ Компаниец, получив поручение начальника политотдела расследовать обстоятельства поджога построек кооператива и произвести расследование по делу о краже зерна, ответил отказом, указав, что он подчиняется только ГПУ.

Вместе с тем и начальники политотделов в отдельных случаях давали своим вторым заместителям прямые указания переключиться на партийно-массовую и организационную работу, игнорируя развертывание работы по линии ОГПУ. Так, начальник политотдела Красногвардейской МТС Немтарев поручал второму заму Стерину проводить проверку скотоводства, организовывать заключение договоров колхозов и МТС, прикрепил его к группе сельсоветов для партийно-организационной работы. Заместитель начальника политотдела Тростянецкой МТС Акимов приказом начальника политотдела Михина целиком был переключен на партийную работу и др. Указывая на допущенные ошибки, ОГПУ, ПУР Наркомзема СССР и ПУНС СССР еще раз напомнили, что «заместители начальников политотделов МТС и совхозов целиком подчинены начальникам политотделов. Выполняют их задания и информируют их по своим материалам о политическом и хозяйственном состоянии совхозов, МТС и обслуживаемых ими колхозов. А в агентурно-оперативной работе сохраняют полную самостоятельность» (циркуляр ОГПУ и ПУР Наркомзема № 22 за 1933 год.).

Основное содержание работы чекистского аппарата заключалась в том, чтобы не замыкаться в рамках выполнения чекистских задач (приказ ОГПУ № 0045 от 3-го февраля 1933 г.). Они не должны были отрываться от общей работы и должны были своевременно реагировать на попытки сорвать работу партии по организационно-хозяйственному и политическому укреплению колхозов, МТС и совхозов.

В свою очередь, начальники политотделов должны были помнить, что использование заместителей по линии ОГПУ не по прямому назначению ведет к ослаблению этой важной стороны работы. Без этого сочетания невозможно было правильное выполнение задач, поставленных политотделам МТС и совхозов решением январского пленума ЦК и ЦКК и указаниями Сталина в речи «О работе в деревне».

Приказ ОГПУ № 00241 от 10 июня 1933 г. еще раз предписал начальникам политотделов и вторым заместителям начальников МТС и совхозов в своих взаимоотношениях руководствоваться циркуляром ОГПУ и ПУРа Наркомзема № 22 от 3 февраля 1933 г.

Заместители начальников политотделов должны были систематически и своевременно информировать начальников политотделов о политическом и хозяйственном состоянии МТС и обслуживаемых ими колхозов и совхозов, о выявленных контрреволюционных группировках, о вскрытых актах вредительства, террора, саботажа и хищениях. Свои оперативные действия они должны были предварительно согласовывать с начальниками политотделов. Обязаны были выполнять все распоряжения начальников, касающиеся политической и хозяйственной деятельности политотделов.

Начальники политотделов МТС и совхозов, в свою очередь, не могли требовать докладов о состоянии агентурно-осведомительной сети и агентурной работы. Им не разрешалось нагружать заместителя заданиями, идущими в ущерб их основной оперативной работе по линии ОГПУ[368].

Со стороны заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по линии ОГПУ проявлялись попытки подчинить себе местные органы РК милиции, вмешаться в их работу и командование отдельными работниками милиции.

В целях устранения этих недостатков приказ № 00205 от 5 июня 1933 г. предписал начальникам управлений РК милиции оказывать всемерное содействие в работе заместителям начальников политотделов по линии ОГПУ, своевременно информируя их по всем вопросам, относящимся к их работе, согласно циркуляру ОГПУ № 42 от 19/III.33 г. Привлечение работников милиции для оперативных действий допускалось только с санкции начальника РУМа или его помощника.

Непосредственное привлечение для оперативных действий работников милиции могло иметь место лишь в случаях массовых кулацких выступлений, явных поджогов и злостной порчи сельскохозяйственных машин, когда необходимы были быстрые меры по задержанию виновных. А также в случаях стихийных бедствий, когда необходимо было привлечение и мобилизация населения и технических средств: при пожарах, наводнениях, снежных заносах и т. п.

Права заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по производству арестов, обысков и выемок регламентировались приказом № 1/065 от 16 мая 1933 г. по ОГПУ, РК милиции и прокуратуре СССР.

В других случаях заместители начальников политотделов МТС и совхозов все сношения с органами РКМ должны были вести через начальников соответствующих управлений. За исключением случаев привлечения отдельных проверенных работников милиции к секретной работе, когда никакого согласования не требовалось.

Заместители начальников политотделов обязаны были со своей стороны оказывать всестороннюю помощь в повседневной работе органам РКМ. При получении данных, относящихся к функциям РКМ, заместители начальников политотделов обязаны были передавать эти данные начальникам РУМов, не беря на себя выполнение функций милиции.

Категорически запрещалось использование работников милиции в качестве посыльных и курьеров, для охраны помещений и т. д.[369]

В середине 1933 г. ОГПУ по указанию ВКП(б) стало исключать методы массовых репрессий из своей практики. Вместе с тем руководство ОГПУ предостерегало работников ведомства, которые могли неправильно понять этот поворот борьбы с контрреволюцией. «Наоборот, классовая борьба в деревне будет неизбежно обостряться. Она будет обостряться, так как классовый враг видит, что колхозы победили, он видит, что наступили последние дни его существования, – и он не может не хвататься с отчаяния за самые острые формы борьбы с советской властью. Поэтому не может быть и речи об ослаблении нашей борьбы с классовым врагом. Наоборот, наша борьба должна быть всемерно усилена, наша бдительность – всемерно заострена. Речь идет, стало быть, об усилении нашей борьбы с классовым врагом. Но дело в том, что усилить борьбу с классовым врагом и ликвидировать его при помощи старых методов работы – невозможно в нынешней новой обстановке, ибо они, эти методы, изжили себя. Речь идет, стало быть, о том, чтобы улучшить старые способы борьбы, рационализировать их и сделать наши удары более меткими и организованными. Речь идет, наконец, о том, чтобы каждый наш удар был заранее подготовлен политически, чтобы каждый наш удар подкреплялся действиями широких масс крестьянства. Ибо только при подобных способах улучшения методов нашей работы можем добиться того, чтобы окончательно ликвидировать классового врага в деревне».