Книга Полуночная принцесса - Джо Гудмэн

– Давайте немного поднимем ногу?

– Ты поднимешь, – проворчала миссис Брендивайн, – я не могу ею даже пошевелить.

– Неужели эти шины действительно такие тяжелые?

Миссис Брендивайн посмотрела на свою сломанную ногу, лежавшую поверх одеял. Деревянные шины были наложены от лодыжки до колена и держались с помощью обмотанных вокруг ноги бинтов. Эта жесткая и громоздкая конструкция все же в точности выполняла свое назначение – удерживала ногу в неподвижности.

– Чертова деревяшка! По-моему, доктор Тернер выстроил целый дом вокруг моей ноги.

Дженни улыбнулась и осторожно подложила подушку под ногу миссис Брендивайн, прикрыв шину сборчатым подолом ее ночной сорочки.

– Когда вы так говорите, вы становитесь очень похожи на мистера Маршалла, – заметила она с едва заметной улыбкой.

Миссис Брендивайн притворилась оскорбленной:

– Ну зачем ты меня обижаешь? Где он, кстати, ходит? Сегодня я его вообще не видела.

– Он ушел в издательство.

– Опять? На этой неделе он ходит туда каждый день.

– Не знаю, – Дженни нарочито небрежно пожала плечами. Она поставила поднос с завтраком на колени миссис Брендивайн и, чтобы чем-то занять руки, принялась бесцельно переставлять на нем приборы. – Он не посвящает меня в свои дела, да они меня и не касаются. А если бы даже и касались, у меня нет ни времени, ни желания в них вникать.

Они с Кристианом так ни разу и не говорили о ночи, проведенной в заведении Амалии. Дженни даже не полюбопытствовала по поводу небольшой заминки в коридоре у дверей спальни Мэгги. Она боялась, что это повлечет за собой другие вопросы и другие воспоминания. Кристиан тоже молчал. Если не считать взглядов, которые он порой украдкой бросал в ее сторону, казалось, он совершенно выбросил из головы ту новогоднюю ночь.

– Хватит, остановись, – сказала миссис Брендивайн, показывая на беспокойно мелькавшие руки Дженни, – и убери поднос. Мне не хочется есть.

Дженни поставила поднос на ночной столик и взяла лежавшую там книгу.

– Хотите, я вам почитаю? – спросила она, перелистывая страницы в поисках того места, где они вчера остановились.

– Положи книгу и не уходи от ответа.

– Даже и не думала, – отозвалась Дженни, откладывая книгу.

– Хм, рассказывай! У меня плохо с ногой, а не с головой, голубушка. Я вижу, что между вами обоими что-то происходит. Наверное, даже лучше вижу, чем раньше, ведь сейчас у меня появилось много времени для размышлений.

– Тогда позвольте дать вам совет: займитесь вышиванием, шейте или пишите письма, – не сдавалась Дженни.

На губах миссис Брендивайн заиграла слабая улыбка. Она задумчиво дотронулась до ямочки на подбородке.

– Мистер Маршалл никогда раньше не уделял «Кроникл» так много внимания. Он заглядывал в издательство один-два раза в неделю, не больше. Конечно, помимо этого, он делал для газеты много других полезных вещей, но чтобы он так рьяно изо дня в день ходил на работу… такого я что-то не припомню.

– Но вы же не знаете, чем он сейчас занимается, – возразила Дженни, – то, что он туда ходит, еще не значит, что он что-то делает. Может, он просто сидит за столом и плюет в потолок.

– Вот то-то и оно, милая. Конечно, это всего лишь мои предположения, – миссис Брендивайн невинно воздела глаза к потолку. – Но мне кажется, он не столько интересуется газетой, сколько просто стремится уйти из этого дома.

Дженни, как ни старалась, не смогла удержаться от вопроса:

– С чего вы взяли?

– С того – и поверь, это вовсе не мое разыгравшееся воображение, что вы с ним избегали друг друга еще до того, как я сломала ногу. А потом стало еще хуже. Поскольку теперь у тебя появились новые обязанности сиделки, то вы с мистером Маршаллом неизбежно стали бы видеться чаще. Чтобы этого не случилось, он и пропадает целыми днями в издательстве. Ну, что ты теперь на это скажешь, Дженни?

– Вам надо спросить об этом у мистера Маршалла, – уклонилась Дженни от ответа, – вряд ли я смогу объяснить его поведение.

– Что случилось в ту ночь, когда ты ездила к Амалии? – не унималась экономка. – Мэри-Маргарет рассказала мне, в каком ты пришла виде…

– У Мэри-Маргарет слишком длинный язык.

– Мистер Маршалл тебе что-то сделал?

– Прекратите! – взволнованно вскрикнула Дженни. Повисло напряженное молчание. Дженни опустила плечи и отвела глаза от испуганного лица миссис Брендивайн. – Простите, – пробормотала она, – я не должна была с вами так говорить. Просто мне не хочется обсуждать все это, а особенно ту ночь.

– Это мне надо просить у тебя прощения.

Дженни покачала головой:

– Нет-нет. Я все понимаю – вы за него переживаете.

– И за тебя тоже. Но это не оправдывает мое назойливое любопытство.

Подойдя к окну, Дженни раздвинула занавески и расчистила ногтем маленький кружок на заледеневшем стекле, который почти тут же затуманился от ее дыхания.

– Я тоже за него переживаю, – наконец сказала она почти шепотом, – вы знаете, что он почти никогда не смеется и не улыбается? Он производит впечатление этакого сильного, невозмутимого человека, но я видела в его глазах такую боль! Мне кажется, ему всегда плохо, – она повернулась, привалившись плечом и затылком к стеклу. – Я говорю не о его ноге. Эта рана не сильно его беспокоит. Но здесь, – она положила руку на сердце, – здесь, в душе, у него пустота. – Дженни усмехнулась, решив, что, наверное, слишком разоткровенничалась. – Ну а теперь что вы на это скажете?

– Да, – тихо произнесла миссис Брендивайн и посмотрела на Дженни увлажнившимися глазами. Как невинна и как мудра эта женщина-ребенок, как хорошо она понимает Кристиана! – Эта пустота была там не всегда, – продолжила пожилая женщина, – она открылась во время войны.

– Я так и думала. – Помолчав, Дженни все-таки рискнула спросить:

– Он потерял всех своих родных, да?

– Да. Сначала под Булл-Раном погиб Брэйден. Через два года под Геттисбергом убили Дэвида. Говорили, это случилось всего в двадцати ярдах от того места, где стояла рота Кристиана.

Миссис Брендивайн рассеянно теребила кружевной воротничок своей ночной сорочки, вспоминая, каким вернулся Кристиан с войны – озлобленным и с пустыми глазами. Тогда-то и начались его бесконечные душевные терзания и самобичевание.

– Можно сказать, что миссис Маршалл тоже стала жертвой войны. Каждый день в госпитали поступали сотни раненых. Она добровольно пошла работать медсестрой. Было бы куда легче и приятнее собирать средства и продовольствие для фронта, но это не для Кэти. Она никогда не искала легких путей и всегда рвалась в самую гущу событий. В этом они с Кристианом очень похожи. Мечтатели, романтики! Двое сыновей погибли, один вернулся раненый, но она лишь сильнее укрепилась в своем убеждении, что все эти жертвы были не напрасны. В госпитале вспыхнула холера. Эпидемия косила всех без разбора. Болезни не было дела до того, что Маршаллы уже хлебнули немало горя на этой войне. Кэти умерла здесь, дома, через несколько дней после заражения.