Книга Помечтай немножко - Сьюзен Элизабет Филлипс

Его ботинки поскрипывали на утоптанной тропе, в руке позвякивала связка ключей.

— Стой и не двигайся!

На крыльце замаячила тень Рэчел. Губы Гейба расползлись было в улыбке, но когда он увидел направленный ему в грудь старый дробовик, когда-то принадлежавший его бабушке, до него дошло, что сейчас не время для шуток.

— У меня есть оружие, и я не побоюсь им воспользоваться! — отчеканила Рэчел.

— Это же я. Черт возьми, Рэчел. Ты ведешь себя, как героиня какого-нибудь халтурного полицейского сериала.

Рэчел опустила ствол.

— Гейб? Что ты здесь делаешь? Ты напугал меня до смерти!

— Я приехал, чтобы в случае необходимости тебя защитить, — сухо ответил Гейб.

— И ты не мог придумать ничего лучше, как заявиться в полночь?

— Я хотел приехать пораньше, но по дороге наткнулся на Этана, и он меня немного задержал.

— Твой братец просто ублюдок.

— Он тебя тоже не очень-то жалует. — Гейб шагнул на крыльцо и свободной рукой взял из рук у Рэчел дробовик.

Она шагнула к дверному проему и включила на крыльце освещение. Гейб взглянул на нее при свете, и у него моментально пересохло во рту. Она стояла перед ним босая, с голыми ногами, в голубой рубашке, которая была на ней в то утро, когда кто-то испоганил стену дома надписью. В свете лампы завитки ее растрепанных волос казались золотыми.

— А это что такое? — спросила она.

— Как видишь, чемодан. Я решил переехать сюда на какое-то время.

— Это Кристи тебя подговорила?

— Нет. Кристи тоже беспокоится за тебя, но идея принадлежит мне. Пока она жила здесь, я был уверен, что тебе могут только угрожать, и не более того, но теперь, когда Кристи уехала, ты стала гораздо более уязвимой.

Гейб вошел в гостиную, поставил на пол чемодан и осмотрел дробовик. Патронов в казеннике не оказалось, и он вернул оружие Рэчел. Одновременно Гейб вспомнил о револьвере тридцать восьмого калибра, который запер в ящике, прежде чем уехать из дома Кэла, и брезгливо содрогнулся от сознания того, что в течение долгого времени держал его заряженным рядом со своей подушкой.

— Убери куда-нибудь эту штуку, — сказал он, указывая на дробовик.

— Ты, наверное, считаешь, что я не могу постоять за себя, так ведь? Так вот, ты не прав. А теперь забирайся обратно в свой чертов пикап и проваливай.

Гейб попытался подавить улыбку, но это удалось ему лишь отчасти, и он невольно подумал о том, что это Рэчел вернула ему способность улыбаться.

— Брось, Рэч, — отозвался он. — Ты никогда в жизни никому не была так рада, как мне сегодня, и сама это прекрасно знаешь.

Рэчел скорчила недовольную гримасу.

— Ты что, действительно собрался переехать сюда?

— Ну да. Я и так сплю неважно, а если я еще буду думать о том, все ли у тебя в порядке здесь, мне вообще не заснуть.

— Мне не нужна нянька, но если ты решил составить мне компанию, я не возражаю.

Гейб понял, что Рэчел и сама побаивается оставаться в одиночестве, но признаться в этом может только в завуалированной форме. Она вышла из комнаты, чтобы вернуть на место дробовик, а Гейб взял свой чемодан и, пройдя по коридору, оказался в комнате, которая когда-то была спальней его бабушки. Глядя на старую кровать и на стоящее в углу кресло-качалку, он вспомнил, как ему, когда он был совсем маленьким, бывало иной раз страшно по ночам. В таких случаях он, замирая от ужаса, тайком пробирался в бабушкину комнату и нырял к ней в постель.

Услышав за спиной шаги Рэчел, Гейб обернулся. Вид у нее был заспанный, но, несмотря на это, она выглядела просто замечательно. На щеке у нее он заметил вмятинку от складки на подушке и понял, что, когда он подъехал к дому, она спала. Взглянув на рубашку, которая была на ней надета, Гейб вдруг почувствовал глухое раздражение.

— Тебе что, не в чем больше спать? — спросил он.

— А чем тебе не нравится эта рубашка?

— Тем, что она принадлежит Кэлу. Если тебе нужна рубашка, ты можешь надеть одну из моих.

Гейб бросил чемодан на кровать, открыл его и вытащил рубашку. Она была чистая, но кое-где на ней виднелись пятна, с которыми не справился стиральный порошок.

Взяв протянутую рубашку, Рэчел критически ее оглядела и сказала:

— Рубашка Кэла гораздо красивее.

Затем она поймала устремленный на нее недовольный взгляд Гейба и, лукаво улыбнувшись, добавила:

— Но твоя, пожалуй, будет поудобнее.

— Это уж точно.

Рэчел снова улыбнулась, и Гейб почувствовал, как у него потеплело на душе. Он в очередной раз подивился умению Рэчел находить что-то забавное в мелочах даже тогда, когда жизнь поворачивалась к ней своей самой суровой и неприглядной стороной.

Вдруг Гейб насторожился, заметив, как в зеленых глазах Рэчел промелькнула хитринка.

— Если ты хочешь, чтобы я готовила еду, то закупку всех продуктов тебе придется взять на себя.

В том, что касается экономии денег, Рэчел была весьма изобретательна. Поняв, что на этот раз ею руководят именно соображения экономии, Гейб не смог удержаться, чтобы не подразнить ее немного.

— С какой это стати ты решила, будто я хочу, чтобы ты стряпала? Я наверняка делаю это лучше тебя.

Рэчел на секунду задумалась, но тут же нашлась:

— Ты ешь гораздо больше меня, поэтому будет нечестно, если я стану тратить свои деньги на твою еду. Нет, правда, Гейб, у тебя чудовищный аппетит. Я никогда не видела, чтобы человек столько ел. Ты же постоянно что-то жуешь!

Прежде чем Гейб успел придумать подходящий ответ, их с Рэчел разговор прервали.

— Мама!

Резко обернувшись, Гейб увидел стоящего в дверях Эдварда. На мальчике была новая пижама, которая была ему порядком велика: рукава и штанины были закатаны. В этом тоже сказалась предусмотрительность Рэчел, не желающей тратить деньги зря, — пижама явно была рассчитана на вырост.

Рэчел подошла к сыну и притронулась губами к его лбу, словно проверяя, нет ли у ребенка температуры. При этом она наклонилась, и Гейб увидел край ее трусиков. Мальчик бросил на Гейба настороженный взгляд и уставился в пол.

Повернувшись спиной к Рэчел и Эдварду, Гейб принялся разбирать свой чемодан.

— Пойдем, дорогой, — сказала Рэчел, обращаясь к сыну. — Давай-ка я тебя уложу.

— А он что тут делает? — спросил мальчик.

— Этот дом принадлежит Гейбу, — стала объяснять Рэчел на ходу, уводя ребенка в коридор. — Он может приезжать сюда, когда захочет.

— Это дом пастора Этана.

— Пастор Этан и Гейб — братья.

— Не правда.

Гейб слышал, как мать и сын вошли в комнату, где стояла швейная машинка Энни Глайд. Мальчик сказал еще что-то. Гейбу показалось, что он уловил слово «придурок», довольно странно прозвучавшее в устах пятилетнего мальчика.