Книга Теперь я Волан-де-Морт? - Илья К

его переплюну, даже знаю как, но в Светлой…

Есть у меня одна идея, ещё более безумная, чем неплачущий феникс, говорящий на змеином языке. Когда я рассказал свой план Белле, она посмотрела на меня с выпученными глазами и спросила: «А так можно?» Придётся проверять. Это, правда, совсем не мой стиль, но мне не впервой изображать из себя добряка.

В Тёмной магии самое сильное проклятие — материнское. Верно и обратное. Главное слегка модифицировать ритуал кровной защиты.

Я уже взял кровь Дельфи, Беллатрисы и Барти, но силы любви в себе так и не почувствовал.

Если бы Альбус говорил «о силе дружбы», то даже пытаться бы не стоило — дружба предполагает взаимность. Но для любви взаимность не обязательна.

Именно так я пришёл к потенциальному решению: отправить Беллатрису в прошлое, чтобы она привела сюда Меропу, и её кровь и магия в дополнение к уже проведённым ритуалам даст мне… некую симуляцию Светлой магии.

План казался невыполнимым, но если подумать… Надо очень хорошо подготовить Беллу — дать ей инструкции, обвесить её артефактами и щитами, чтобы она ничего не меняла: не дышала воздухом прошлого, даже гравитационное воздействие от её тела скомпенсировать. Она найдёт в прошлом Меропу накануне её смерти, мы её вытащим оттуда, сделаем всё как надо, а потом вернём Меропу в тот же миг и дадим ей умереть. И мы ничего не изменим!

Единственное, что меня смущало — система из огромных хроноворотов, что я сделал в Отделе Тайн.

И комната, изолированная от внешнего мира, где я должен ждать Меропу. У меня будет не так много времени. А если что-то пойдёт не так — Отдел Тайн лишится части своих помещений, а мне нужно будет вновь идти на перерождение. В таком случае придётся подкидывать в прошлое заранее сделанный «труп Меропы».

Я бы пошёл сам, но мало ли — вдруг в случае ошибки меня размажет, невзирая на «сосуды». Всё-таки тогда у меня сосудов не было!

Я сидел в особом помещении и ждал возвращения Беллатрисы.

POV Беллатрисы, изначально Блэк, потом Лестрейндж, ныне Слизерин.

Она чувствовала себя огромной аквариумной рыбкой: парила в нескольких дюймах над полом чердака приюта Вула, прикрытая многими защитными и маскирующими чарами, которые помимо неё накладывал лично Повелитель. На рейдах она делала так много раз, но сейчас был особый случай: она была в далёком 1926 году. Она знала, что Хозяин родится 31 декабря 1926 года, но не знала, когда точно, поэтому пришлось прибыть в 23.59 30 декабря и ждать.

Она никогда не сомневалась в безмерном гении Тёмного Лорда и превосходстве магов над маглами. Именно сейчас Беллатриса в полной мере это ощущала. Умом она, конечно, превосходство магов воспринимала и раньше, в меру восторгалась, но и только. Она видела совершенно незнакомый и какой-то маленький магловский Лондон, по которому передвигались неуклюжие автомобили и даже двухколёсные кэбы! Самые настоящие двухколёсные кэбы, запылённые и помятые, а вовсе не в имитирующем старину экипаже для катания зевак-туристов. Чары, обеспечивающие её дыхание и анализ воздуха, показывали: окружающий воздух содержит куда больше дыма и совсем немного обычных выхлопных газов.

Она наблюдала за уличной толчеёй — за маглами в цилиндрах и котелках, за

чумазыми чернорабочими, за женщинами в длинных платьях. Это был не театр, не актеры. Живые маглы, разговаривающие и потеющие, весёлые и печальные,

занятые своими делами, почти как люди. Эти глупцы даже не подозревали, что за ними наблюдают те, кто безмерно их выше как по происхождению, так и по возможностям и предназначению.

Она смотрела на маглов прошлого, но думала о магах. Сейчас она в полной мере понимала планы Господина о переустройстве магического мира: первая половина двадцатого века — пора неприкрытой жестокости, 1980-е — расцвет магического мира.

Но она здесь не из-за праздного любопытства. Она должна выполнить волю Властелина. Она бы с радостью отправилась отнимать у Грегоровича Бузинную Палочку для своего обожаемого… мужа, но Тёмный Лорд был непреклонен: делай что приказано. Она ждала Меропу.

Через двенадцать часов она увидела её. Нищая оборванка постучалась в ворота приюта.

Женщина выглядела как магловская бродяжка. Никаких магических щитов вокруг неё не было. Она не смогла признать в ней волшебницу. Хозяин не разрешил использовать активные сканирующие чары, поэтому Белла узнала её по лицу.

Беллатриса всегда считала, что некрасивых женщин не бывает: всегда можно с собой что-то сделать. Косметика, освещение, одежда, зелья или пластика. Если женщина-маг выглядит плохо, значит, либо она неумёха, либо нищая, либо она себе безразлична. Сейчас она видела, как все три причины слились в одну.

Меропа не была уродливой. Не было ни горба, ни ног разной длины. Но всё в целом оставляло ужасное ощущение. Глядя на Меропу, она понимала, откуда берутся мужчины-гомосексуалисты: спать с такой без приворотного нельзя.

Единственное, что можно было сказать хорошего про Меропу: она была молода, лет девятнадцати.

Повелитель показал в Омуте Памяти, как должна выглядеть его мать, но в жизни она ещё хуже, чем на картинках. Самое гуманное описание этой женщины было таким: у нее были тусклые, как у инфернала, глаза, безжизненные волосы, некоторые тряпки её домовиков были лучше, и некрасивое бледное лицо с грубыми чертами. Глаза у Меропы были тёмные и так же, как у Морфина, косили в разные стороны.

Видеть чистокровного мага в таком состоянии было омерзительно. У неё было только одно объяснение: их прокляли враги. А сами они не смогли снять проклятие.

Как такая недостойная женщина могла родить самого совершенного мага в магическом мире? Наверное, ей всё же что-то досталось от своих чистокровных непроклятых предков.

Беллатриса следила за Меропой. Вот ей помогли дойти до палаты…

Палата… Одно название! Столько грязи! Неудивительно, что мать Господина умерла! Как тут вообще хоть кто-то выживает?

Она вспоминала слова любителей братания с маглами. Да вы посмотрите на них! Только вчера отмытые животные, у которых в 1926 году не было даже этих… как их… антибиотиков! Ладно сейчас, но как они раньше выживали, особенно со своими зубными врачами?

Используя маскировку, Белла магией переместилась в палату и под маскировкой и чарами невидимости воспарила над потолком. А дальше…

Её начал накрывать невероятный экстаз. Могла ли она мечтать, что своими глазами увидит рождение Тёмного Лорда? А ведь тут недалеко ещё двадцать седьмая комната, место, где Повелитель провёл первые годы жизни… Очень хотелось поговорить с младенцем или хотя бы дотронуться