Книга Битва в тупике. Погостье. 1941-1942 - Вячеслав Мосунов

Роковую роль в судьбе советского контрнаступления сыграла Директива Ставки от 17 декабря. Согласно этой директиве началась совместная операция 4-й и 54-й армий. В этих условиях И. И. Федюнинский вынужден был разбросать силы своей армии. Из-за неверно поставленных задач 54-я армия должна была наступать сразу на нескольких направлениях. В результате у нее получился удар не кулаком, а рукой с растопыренными пальцами. Роковым обстоятельством послужили и непомерные амбиции Хозина, которые не позволили включить 54-ю армию в формируемый согласно Директиве Ставки Волховский фронт.

В этих условиях совсем неудивительно, что основных успехов добилась в итоге 4-я армия, которая смогла захватить плацдарм на правом берегу Волхова. Существовала ли в сложившейся ситуации реальная вероятность успеха 54-й армии? Вряд ли. Из-за разрозненности сил Красной армии не удалось создать ударные группировки достаточной силы. Наличие у немцев двух относительно свежих пехотных дивизий позволило германскому командованию удерживать важнейшие транспортные узлы и создавать сплошную линию обороны.

Результатом выполнения задач по Директиве Ставки стала борьба за железнодорожную насыпь у Погостья. К сожалению, надо признать, что действия части сил 54-й армии в тылу врага оказались малоэффективными. Регулярные подразделения Красной армии оказались не способны эффективно действовать в ближнем тылу противника по-партизански. Преградой для них становился любой мало-мальски сильный опорный пункт. Снабжение было крайне затруднено. Часть сил 54-й армии в это же время наступала на деревню Лодву, потерянную в декабрьских боях. Только сравнительно небольшая часть армии действовала у Погостья. При этом, находясь в составе Ленинградского фронта, армия не могла адекватно реагировать на изменения обстановки, вызванные удачными действиями 4-й армии.

Если судить по оценкам немецкого командования, то после начала наступления войск Северо-Западного, а потом и Волховского фронтов боевые действия у Погостья перешли в разряд боев местного значения. Несмотря на отдельные успехи в январско-февральских боях, 54-я армия не смогла отвлечь на себя значительные силы противника и помочь ударной группировке Волховского фронта. Кроме того, следует признать серьезнейшей ошибкой тот факт, что 54-я армия все еще оставалась под управлением штаба Ленинградского фронта

Только в ходе боев марта 1942 г. 54-я армия после двухмесячного прогрызания смогла прорвать оборону противника. Большую роль в успехе сыграло решение командования фронта перенести направление удара восточнее, в район деревни Шала. Но даже в этих условиях потребовались большие жертвы и немалые усилия, чтобы сломить сопротивлением противника. Немецкое командование всеми силами цеплялось за образовавшийся в ходе боев выступ у деревни. И только когда все возможности к сопротивлению были исчерпаны, немцы отошли.

В дальнейшем в бой был введен 4-й гвардейский стрелковый корпус Н. А. Гагена. Эти бои стали для него боевым крещением. Следует признать, что отечественная исследовательская литература в значительной степени обошла стороной историю создания и первый боевой опыт этого соединения.

Корпус был первым гвардейским соединением такого уровня, созданным на Ленинградском фронте. Опыт, полученный в ходе боев, был чрезвычайно важным. Он выявил большие трудности в управлении таким сложным механизмом, как гвардейский стрелковый корпус. Много нареканий вызвали действия артиллерии, которые сильно затруднялись и недостатком боеприпасов, и трудностями перемещения по лесисто-болотистой местности. В очередной раз были выявлены многочисленные недостатки в подготовке командного состава.

Что касается действий немецкого командования, то оно на протяжении всего периода мартовских боев не выпускало из рук нити управления войсками. Найдется очень мало примеров, когда немецкие командиры теряли управление. И действия немецких войск довольно хорошо задокументированы, чего нельзя сказать о действиях 54-й армии.

Такие затяжные и кровопролитные бои в марте стали следствием неотлаженной системы боевого управления. Последнее было неудивительно: штаб армии воевал не полноценными соединениями, а, скорее, их призраками. И их штабы также могли работать неудовлетворительно в условиях постоянных боев.

Пока из изучения и сопоставления всего доступного комплекса советских и немецких документов получается следующий вывод. И он оказывается не в пользу наших соотечественников. Немецкая документация более полно и точно отражала ситуацию на поле боя. Вследствие этого мы имеем несколько парадоксальную картину — относительно объективно оценить действия советских войск здесь можно только на основе немецких документов. Другое дело, что представители немецкой военной элиты далеко не всегда оценивали правильно ту достаточно объективную информацию, которую они получали. Презрение к противнику и переоценка возможностей своих войск были чрезвычайно развиты у командиров на всех уровнях военной иерархии Третьего рейха. Рано или поздно немецкое командование должно было столкнуться с ситуацией, когда сверхоптимизм в оценках должен был привести к фатальным последствиям. Но пока еще немецкие офицеры были способны переиграть своих визави.

Здесь, у Погостья, в марте 1942 г. это также сыграло свою роль. И не только в связи с провалом горных стрелков 5-й горнострелковой дивизии. По сути, за весь период советского наступления, начиная с 9 марта 1942 г., относительно объективно и верно ситуация у Погостья на уровне 18-й армии оценивалась только несколько раз. Примером такой оценки и принятого решения является реакция на начало наступления 4-го гвардейского стрелкового корпуса и дальнейший отход немецких войск к Кондуе. А спасла немцев их отработанная организация и умение быстро организовывать переброску войск в самых сложных условиях. Остается только добавить, что из всех доступных на данный момент документов советских частей и соединений самое благоприятное впечатление оставляют сохранившиеся боевые донесения 11-й сд.

В апреле, несмотря на весеннюю распутицу, бои вновь разгорелись с новой силой. Апрельское наступление 8-й армии обычно связывается с именем Н. Барышева, который стал известен благодаря очерку П. Лукницкого. Как это обычно бывает на войне, факт подвига одного человека или небольшой группы часто заслоняет собой аналогичные примеры, если рядом нашелся человек, хорошо владеющий печатным словом. Так произошло и с действиями Н. Барышева. Нисколько не умаляя заслуг этого действительно выдающегося танкового командира, отметим, что его товарищи действовали не менее умело. Вот только известно об их успехах стало, к сожалению, только из документов противника.

Необходимо отметить, что изучение немецких документов позволило не только уточнить ход боевых действий и детализировать события. Было выявлено довольно много эпизодов удачных действий советских войск, которые по тем или иным причинам остались малоизвестными или неизвестными вовсе — например, бой немцев с советским тяжелым танком в ходе Виняголовской операции апреля 1942 г.

В целом сравнение советских и немецких документов позволяет сделать печальные выводы. Видно, что боевое управление в 54-й армии было откровенно слабым. Более того, штаб армии вяло реагировал на успехи собственных войск. Дело несколько наладилось только к апрелю 1942 г. Но к этому времени у армии уже не осталось сил.