Книга Ритуалист. Том 1 - Павел Корнев

И это было удивительно, ведь Ивар Фальк позаботиться о себе никак не мог. Он сидел на сколоченной из толстых досок шконке с разведенными в разные стороны руками. Те были прикованы к стене короткими цепями, а кисти некроманта для верности замотали грубой просмоленной тканью. Едва ли Ивар обладал способностями истинных магов, но даже если и так, пальцами заклинание ему было теперь никак не сплести.

Окон в комнатке не имелось, внутри сгустился полумрак. Когда караульный запалил факел, я заметил на шконке два дополнительных кольца. Очевидно, на ночь некроманта укладывали на нее спать. Подушки не было, но в изголовье лежало одеяло. Морозить одетого в одну лишь груботканую хламиду арестанта никто не собирался. Удивительное человеколюбие. Просто поразительное.

Глаза Фалька закрывал жгут скрученной в несколько раз материи; видеть он нас не мог, но услышал, шумно потянул носом воздух и спросил:

– Кто здесь?

Я ничего не ответил, продолжая внимательно изучать обстановку. Меньше всего мне хотелось подвергнуться неожиданному нападению, если ротный маг вдруг напортачил и не обеспечил надлежащего содержания чернокнижника.

Но нет – на первый взгляд все разумный меры предосторожности были им предприняты, причинить вреда своим тюремщикам некромант не мог.

Я немного расслабился и обратил свое внимание на Ивара Фалька. Худощавый и сухопарый, с дряблой кожей и клочковатой бородой, отросшей за время заточения, он не производил впечатления опасного человека. Но расслабляться не стоило, ибо никогда нельзя сказать наперед, какие силы запределья отступники способны призвать себе на помощь.

– Кто здесь?! – повторил Ивар Фальк, на этот раз – с нескрываемой обеспокоенностью, и фельдфебель Сепп прочистил горло, явно раздосадованный моим затянувшимся молчанием.

– Вон Черен, магистр-надзирающий Вселенской комиссии по этике, – представился я. – Показал бы документы, но, увы, человеку в твоем положении придется поверить мне на слово.

Усмешка не укрылась от некроманта, он зло оскалился.

– В моем положении? Да я содержусь здесь будто животное, даже задницу сам себе подтереть не могу!

Цепи лязгнули весьма красноречиво, но меня жест арестанта нисколько не тронул. Как не произвели впечатления и его слова.

– Не нравятся кандалы? – хмыкнул я. – Подумай лучше о том, что в иных странах таким, как ты, для начала отсекают руки.

– За что? – вновь оскалился Ивар Фальк. – Что я такого сделал? В чем мои прегрешения? Да я всех спас!

Такую возможность я упустить никак не мог и спросил:

– Могу я расценивать эти слова как признание в поднятии неким сверхъестественным образом мертвых тел, что попадает под определение некромантии?

Но чернокнижник упрощать работу мне отнюдь не собирался. Он облизнул бледные губы и предложил:

– Давайте придерживаться протокола.

Я тяжело вздохнул и попросил фельдфебеля:

– Нужен будет стол для ведения записей.

Вместо стола солдаты притащили что-то вроде малярных козел, табурет забрали у караульного. Я достал из саквояжа стопку писчей бумаги, дорожную чернильницу и перо, затем обратился к ротному колдуну:

– Вам придется ассистировать мне, магистр.

Худой ритуалист отнекиваться не стал и взял на себя роль секретаря. Ну а я приступил к допросу:

– Прежде всего, хочу сразу заявить, что в мои полномочия входит лишь подтверждение или опровержение заявлений задержанного о его принадлежности к ученому сословию, а также сбор любых сведений, проливающих свет на события ночи…

Я вопросительно взглянул на Сеппа, тот верно истолковал мою заминку и подсказал:

– …с двадцать второго на двадцать третье число третьего месяца сего года…

– …произошедших в поселении Луксала, – закончил я фразу и добавил: – При этом я не вправе выносить вердиктов и суждений о виновности или невиновности задержанного, равно как и представлять трибуналу свою трактовку событий. Факты. Я должен собрать факты.

Некромант насмешливо фыркнул.

– Вот вам неоспоримый факт, магистр, – выдал он с явственным самодовольством. – Я, Ивар Фальк, уроженец города Свальгрольм, проходил обучение в университете Тольма с семьсот шестидесятого по семьсот шестьдесят третий год, а по завершении оного получил разрешение практиковаться в тайном искусстве самостоятельно.

– Могу я взглянуть на документы?

– Поищите в доме. Они лежали в сундуке.

– Их там нет.

– Значит, их украли!

Я кивнул.

«Обоснованные сомнения», – вот что вновь пришло мне на ум.

Университет Тольма несколько лет назад оказался в центре кровопролитного конфликта, часть его архивов была разграблена, часть предана огню. Даже если там не отыщут никаких сведений о Иваре Фальке, адвокат всегда сумеет объяснить их отсутствие нападением ландскнехтов. Умно. Чрезвычайно умно. Но недостаточно, чтобы праздновать победу.

И я открыл решебник.

– Кто был деканом факультета тайных искусств в момент вашего обучения? Как школяры называли между собой здание, где располагался ректорат? Сколько башен у кафедрального собора? Памятник какому святому стоит на площади перед университетом? Какая река протекает по городу? Сколько этажей в университетской библиотеке? Какой мост придется пересечь, если идти к ней от магистрата?

И так далее, и тому подобное. Список вопросов в конце каждого из разделов был весьма обширен, верно ответить на большинство из них мог лишь тот, кто действительно обучался в заявленном университете или, по крайней мере, озаботился досконально проработать свою легенду и разузнать необходимые сведения.

Вот только, как ни прискорбно было это признавать, содержимое решебника не являлось тайной за семью печатями. Хоть наказание за утерю книги отмерялось предельно строгое, но случалось и такое, да и о нечистых на руку магистрах слышать тоже доводилось неоднократно. Исключительно на решебник полагаться было слишком опрометчиво, и я задал несколько вопросов от себя, благо прожил в Тольме пару месяцев и успел разузнать за это время о тамошнем университете немало интересных подробностей.

И вот эти-то вопросы и привели Фалька в изрядное замешательство. Если прежде он отвечал уверенно и без заминок, то тут явственно «поплыл».

– Столько лет прошло! – возмутился он под конец. – Откуда мне знать, в каком из кабаков на главной площади лучшее пиво?! Денег едва хватило на плату профессорам, я перебивался с хлеба на воду!

– Какую пятку святого Рейна терли школяры на удачу, не помнишь тоже?

– Никогда не интересовали эти суеверия!

Обоснованные сомнения? О да! Но у меня возникли серьезные подозрения, что арестант не тот, за кого себя выдает, хотя на североимперском он говорил весьма чисто и производил впечатление образованного человека. При этом явно был осведомлен о методах работы Вселенской комиссии и невесть с чего забился в глушь Сваами, выдавая себя за бродячего торговца.