Книга Обреченные стать победителями - Марина Ефиминюк

Ругаясь сквозь зубы и толком не продрав глаза, я наспех сделала пометку в дневнике наблюдений, оставив на странице жирное чернильное пятно, и пока дремала в очереди в купальню, да и вообще из всклокоченной злобной ведьмы превращалась в добрую причесанную фею, будущий кустик умудрился вытянуться еще на ноготок.

– Ты точно не из нашего мира, – вздохнула я.

Сила притяжения рейнсверской мандрагоры к дневному свету чужого мира поистине поражала. Я бы из вредности сидела в землице и носа не казала, чтобы ни один паршивый адепт академии Дартмурт не сумел сдать отчет по флоре параллельного мира.

На завтрак шла с будущим кустом, чтобы сразу вручить быстрорастущее чадо белобрысому «папеньке» вместе с дневником наблюдений, но напарник просто не явился в столовую. Зато Ботаник страшно злорадствовал. В их-то группе никто при магистре Раноре на спор под арауст не залезал и по глупости не вынуждал еще двадцать человек ухаживать за представителем сомнительной фауны.

– То есть вы с Мажором растите лысый малиновый стебелек, – задумчиво протянула Тильда, с недоверием поглядывая на стаканчик.

– Маграцию, – поправила я. – И пока я ращу ее одна, и меня это страшно бесит!

– Рейнсверская мандрагора? – оживился Ботаник. – Говорят, она капризная. Дохнет даже от плохой погоды.

В противовес дурным наговорам демонстрируя непреодолимое желание выжить любой ценой, кустик выпустил из макушки малиновый листочек с черными крапинками и почему-то стал выглядеть не трогательно, а по-идиотски, как одноухий заяц с расцветкой божьей коровки. Выругавшись, я вытащила из напоясного кошеля перо и сделала новую пометку в дневнике наблюдений. Осознала, что записала слово «по-идиотски», с помощью заклятья стерла большим пальцем и исправила на дипломатичное «необычно».

Вскоре стало ясно, что Форстад вообще проигнорировал учебу. Попытка выяснить у его прихлебателей, куда делся предводитель и почему отлынивает от обязанностей по сохранению рейнсверской поросли, с треском провалилась. Меня одарили парой тупых шуток авторства Остада, пошлых, но не менее глупых – Дживса, зато я от души порычала. Жаль, внятного ответа от «почтовых голубей» не добилась.

В разгар лекции по истории мандрагора выбросила еще один листочек, о чем было незамедлительно записано в дневнике наблюдений. Под мерный стрекот преподавателя, вводившего слушателей в медитативное состояние, заметно подросший росток начал изгибаться туда-сюда, словно загипнотизированная заклинателем крошечная кобра. Заодно он энергично шевелил листиками, словно пытался дать какой-то важный знак, но глупый человек (я) никак не хотел понимать тайного послания, только строчил и строчил в дневнике, описывая странности новорожденного чадо.

Когда в аудитории заревел оглушительный сигнал, объявивший адептам об окончании долгого сна, а заодно и лекции, пятнистые листики мандрагоры жалко обвисли, а стебелек согнулся страдающей загогулиной, словно свернутый силой звуковой волны.

– Ты жрать, что ли, хочешь? – задумалась я и, мысленно поминая сбежавшего напарника недобрым словом, потащилась в уборную.

Поливать кустик прямо из-под крана побоялась. Вдруг захлебнется и издохнет? Водой одаривала с ладоней, тонкой струйкой. Почувствовав живительную влагу, росток немедленно встопорщился и расправил листики.

– Правда был голодный, – покачала я головой и тут заметила, что в уборной происходит какое-то невнятное движение. Все девицы, только-только мирно плескавшиеся возле длинной каменной раковины, развеяли наколдованные в воздухе зеркала и смылись. Не по трубам, конечно, а в коридор.

С недоумением я оглянулась через плечо и обнаружила Аманду-четырė сорима с воинственно поблескивающей заколкой из настоящих рубинов возле височка. Группа поддержки в этот раз собралась внушительнее: четыре представительницы факультета общей магии, агрессивные и готовые драть шевелюры. И каждая – демоны меня раздерите! – с дорогой заколочкой в волосах. Парад ювелирной лавки, ей-богу.

Одна c хмурым видом перекрыла дверь – вцепилась в ручку и приготовилась налечь всем телом, если у кого-нибудь в коридоре прихватит живот и очень захочется проникнуть на место казни. Другая с мрачным видом принялась проверять пустые кабинки в соседнем помещении.

В общем, девицы разошлись по помещению, словно боевые магии на ответственном задании. Я чуть глаза не закатила. Как можно пытаться грозить человеку и не встать у него за спиной? Зачем охранять углы, жертва все равно не способна убежать через стены. Если, конечно, она не рейнсверский игуанодон.

Словно ощущая нервную обстановку, несчастный кустик в стаканчике сжался: обвернул листьями стебель и тонко жалобно задрожал. Не бойся, приятель, а развлекайся. Это же феерия! Дочь владельца торговых домов и чего-то там еще надумала вцепиться в прическу Анисы Эден.

– Подозреваю, что ты не деньги пришла вернуть. – Я закрутила кран и стряхнула руки. Было бы эффектнее, если бы вокруг пальцев заклубился теплый воздух и иссушил влагу, но я уже признавалась, что в стихийной магии пока не сильна.

Аманда-четыре сорима начала медленно приближаться:

– Эй, подавальщица, думаешь, что сможешь безнаказанно унижать приличных людей?

– Ну, говоря откровенно, приличные люди не сбиваются в стайки по пять человек и не устраивают разборки в туалетах, – фыркнула я.

Девушка поменялась в лице.

– Ты ведь знала, что Форстад надо мной поиздевается. Так?

– Во-первых, я предупреждала, что он хам, – пожала я плечами и, поймав взгляд воинственной противницы, сделала в ее сторону шаг. – Во-вторых… Что? Я тебя унизила? Ты сама себя унизила, дорогуша, когда захотела заплатить за знакомство с парнем. Что сказать? Браво! Я же не виновата, что он согласился с тобой разговаривать только после озвученной суммы.

– Дорогуша?! – взвизгнула она.

– Это все что ты расслышала? – искренне удивилась я.

– Хочешь сказать, что я недостаточно хороша для Илая Форстада?

– Аманда, я пытаюсь сказать, что он умеет быть редкостным придурком!

Зря я недооценила группу поддержки. Две девицы крепко схватили меня под локотки, удерживая от резких движений. Вцепились так, что мантия затрещала.

– Кто-то должен показать твое место, подавальщица, – прошипела Аманда и размахнулась, чтобы отвесить пощечину. Наверное, было бы больно…

Холеная рука еще поднималась в замахе, когда в волосах державших меня девчонок под действием заклятья разрушения разлетелись черным пеплом заколки. Честное слово, я была зла и подпортила бы одежду, но форма академии, заговоренная от изнашивания, послужила хорошим щитом.

Отдача оказалось сильной. Девчонки пошатнулись, словно получили оглушительной удар по голове. Оказавшись свободной, я перехватила руку Аманды и запросто заломила ей за спину. Противницу скрючило от боли.