Книга Врата Атлантиды - Эндрю Коллинз

Другая увлекательная область исследований — распространение коки в доколумбовскую эпоху в других регионах Америки. Дело в том, что растение кока культивировалось не только в таких странах, как Чили, Боливия, Перу, Эквадор, Колумбия и Бразилия, но и некоторые его разновидности были найдены в Гвиане, Панаме и даже в Северной Мексике и на Кубе. Свидетельства жевания листьев коки были получены в других культурах доколумбовской эпохи в таких странах, как Коста-Рика, Никарагуа, Панама и все Атлантическое побережье Южной Америки.

Но возможно ли допустить, что ольмеки, или предполагаемый трансатлантический торговый картель, получали партии коки не из Чавина (Перу), а из какой-нибудь центральноамериканской страны? Могла ли какая-то из цивилизаций доколумбовской эпохи, возникших в таких странах, как Коста-Рика, Панама или Никарагуа, получать коку из Перу, а затем переправлять ее северным народам, в том числе и ольмекам? А как же насчет Мексики и Кубы, где разновидности Erythroxilon растут с незапамятных времен? Практиковалось ли когда-нибудь в этих странах жевание листьев коки?

До тех пор, пока не будут получены новые факты об употреблении кокаина в обеих Америках и античном Средиземноморье, — это все, что мы можем сказать по этой увлекательной теме. В заключение надо отметить, что торговцы, обеспечивавшие поставки табака и кокаина ко двору египетских фараонов и в храмы в период ок. 1200 г. до н. э., были, по всей видимости, финикийцами и карфагенянами. Никакой другой народ, кроме них, обладавших острым коммерческим чутьем, духом поиска новых путей и бывших к тому же искусными мореплавателями, не находился в те времена в столь уникальном положении. Но если финикийцы и карфагеняне действительно принесли в Средиземноморье мифы о карибской катастрофе задолго до времени Платона, может быть, эти народы прямо связаны с легендой об Атлантиде? И как это ни покажется невероятным, ответ будет только утвердительный.

Карта, показывающая распространение жевания и поставок коки в Америке в доколумбовскую эпоху. Как знать, не охватывала ли торговля кокой земель ольмеков и островов в Вест-Индии, в частности, Кубы, где, как известно, это растение было распространено задолго до открытия Нового Света?

Карта, показывающая распространение жевания и поставок коки в Америке в доколумбовскую эпоху. Как знать, не охватывала ли торговля кокой земель ольмеков и островов в Вест-Индии, в частности, Кубы, где, как известно, это растение было распространено задолго до открытия Нового Света?

Язык Атлантиды

В главе III мы узнали, как в платоновском диалоге «Критий» Атлас — первородный сын из пяти пар сыновей-близнецов Посейдона — стал первым царем Атлантиды, а его брат-близнец унаследовал «оконечность острова [Атлантиды] от Геркулесовых столбов, обращенную к местности, которая сегодня известна под названием Гадира». Здесь же мы узнали, что по-гречески имя этого близнеца звучало как Эвмел, но «на языке его собственной страны его звали Гадир, и нет сомнений, что его имя и дало название тем землям».

Эти слова заключают в себе весьма важные факты. Прежде всего, мы должны вспомнить, что размеры Атлантиды, указанные в «Критии» и равные Ливии и Азии вместе взятым, не имеют никакого отношения к материку, а означают лишь территории, на которые простиралась власть царей Атлантиды. Во-вторых, Гадира, или Гадес, — это, разумеется, финикийский город-порт, основанный в юго-западной Испании ок. 1100 г. до н. э. Любопытно, что Гадира — единственное, кроме Геркулесовых столбов, место, упоминаемое в связи с платоновским островом в Атлантике. Этот факт приобретает особую важность после слов «на языке его [Эвмела] собственной страны [т. е. Атлантиды] его звали Гадир». Другими словами, Платон думал, что «Гадира» и «Гадир» представляют собой имена на языке атлантов. Итак, как же мы можем объяснить эту взаимосвязь между Гадирой и Атлантидой?

Гадира, или Гадейра — это греческие варианты первоначального финикийского или карфагенского названия этого города-порта. Плиний в I в. н. э. ссылается на него, называя «Гадир», что, по его словам, на «пуническом» (т. е. карфагенском) языке означает «ограда». Видимо, это слово происходит от трехбуквенного семитического корня g-d-r, что означает «преграда» или «преграда из камней». Итак, это название можно интерпретировать как «город, обнесенный стеной», или «город стен», подобно Гедеру, неустановленному городу ханаанеян, упоминаемому в Библии, и Гедору, городу на нагорьях Иудеи. Оба эти названия происходят от того же корня, что и Гадес.

Так как имена Гадира и Гадир имеют явно семитическое происхождение, это ясно указывает, что «язык его [т. е. Эвмела или Гадира] собственной страны» был ворсе не языком Атлантиды, как думал Платон, а пуническим. Другими словами, первоначальным языком традиции легенд об Атлантиде был карфагенский. Приняв этот вывод, мы должны признать, что те, кто познакомил Платона с легендой об Атлантиде, использовали Гадиру в качестве географического ориентира, чтобы лучше объяснить протяженность сферы влияния царей океанской Атлантиды. Но, упоминая Гадиру, эти повествователи невольно выдали себя, поскольку, по всей вероятности, народами-мореплавателями, упоминавшими этот испанский город-порт в качестве ориентира, были финикийцы и карфагеняне.

Даже несмотря на то, что Гадира, или Гадес, — это всего лишь географический пункт, упоминаемый в связи с размахом сфер влияния царей Атлантиды, у нас имеются свидетельства того, что в рассказе об Атлантиде фигурируют названия и других карфагенских поселений. Например, сам Карфаген долгое время сравнивали с описанием города на Атлантиде, приводимым у Платона. Оба этих города были расположены на невысоких, хорошо укрепленных холмах, причем расположение доков и водопроводов, имевшее место в Карфагене, оказалось весьма похожим на описание цитадели столицы Атлантиды. Теперь мы знаем, сколь близки между собой концепция Атлантиды у Платона и карфагенский порт Церне, расположенный на западном побережье Африки. Этот небольшой островок, расположенный предположительно либо у берегов Западной Сахары, либо в устье реки Сенегал, ассоциируется у Псевдо-Скилакса с «районами» океана, «ставшими непроходимыми из-за сплошного ила и водорослей», что представляет собой несомненную аллюзию на Саргассово море. Но почему Церне ассоциируется именно с этим регионов океана, если античные мореплаватели, рассказавшие обо всех этих опасностях, не погибли в кораблекрушении и не окончили свои дни на легендарном острове?

Феликс Берлиоз, французский географ XIX в., даже пришел к выводу, что Церне и был той самой сказочной Атлантидой Платона. Опираясь на рассказ Диодора Сицилийского об атлантиках (атлантах Геродота), из среды которых «мифология выбирает героев для рождения будущих богов», Берлиоз предположил существование могучего народа атлантов, которые появились на Церне и вскоре стали огромной Ливийской державой.

Более вероятно, впрочем, что ассоциации Церне с легендой об Атлантиде возникли не потому, что платоновская Атлантида лежала неподалеку от Африки, а просто потому, что это карфагенское островное поселение было перепутано с другими легендами и историями, рассказывающими о далеких островах, которые можно увидеть в океане после многодневного плавания где-то за Геркулесовыми столбами. По всей вероятности, именно по этой причине реальные аспекты плаваний через Атлантику перемешались с ядром легенды об Атлантиде, включая, по-видимому, и идею о том, что на острове (т. е. Атлантиде) водились даже слоны. Вспомним, слоны упоминаются в отчете о реальном плавании Ганнона, карфагенского полководца, совершившего ок. 425 г. до н. э. плавание вокруг Северо-Западной Африки. Более того, именно в ходе этого плавания Ганнон и основал островное поселение на Церне. Но неужели эти истории перепутались до такой степени, что африканские слоны, которых действительно можно встретить за Геркулесовыми столбами, одним махом были перенесены из камышовых болот Мавритании в пресловутую Атлантиду, описание которой явно содержит некоторые элементы, возникшие исключительно в результате контактов карфагенян с побережьем Африки?