Книга Драконий отбор, или Пари на снежного - Ная Геярова

— Ты сам, — проговорил медленно, не поднимаясь с пола. — Своим поведением… Если помнишь, ты у нас по факту недееспособный, и я имею право распоряжаться всем, что ты имеешь.

— Моим поведением… — Тарриан усмехнулся, резко поднялся, застыл мрачным изваянием, опираясь руками на стол. Тот под его весом затрещал. — Дежавю, не правда ли, Арршир? Таша повелительница?

— Ты знал? — И отчего меня это не удивило?

— Видел.

— И ничего мне не сказал.

— Зачем? — Ироническая усмешка исказила лицо высшего нарршари. — Чтобы ты ее убил? Не-э-эт… Я хотел посмотреть, как ты к ней привяжешься. Как начнешь ползать у ее ног и целовать следы. Но ты пошел дальше. Ты предал наш род!

У меня даже выражение лица не изменилось. Я был спокоен.

— А разве ты когда-то поступил не таким же образом?

— Считаешь себя правым? — глухо поинтересовался Тарриан. — Я тогда был не прав, я сошел с ума, так? А ты прав… Выходит, ты такой же недееспособный, как и я. Ты умен и силен, Арршир. Но не твои ли слова: сломай, пока не сломали тебя!

Я поднялся. Отряхнулся. Прошел к столу и уселся в одно из кресел так, чтобы хорошо видеть брата.

— Я никогда так не считал, Тарриан.

— Поэтому ты сломал меня? Ты, собственными лапами, убил мою…

Я сложил руки на груди, выдерживая убийственный взгляд Тарриана.

«Мне бы к Таше, — обреченно думало драконье сознание. — Но…»

— Я ее когтем не трогал. Ее убил отец. Я пытался его остановить. Видел то, что происходило с тобой. Я был уверен, что мы можем ее спрятать. Я говорил отцу об этом…

Прикрыл глаза, погружаясь в события тех лет и посылая Тарриану мысленный образ.

Говорил. Не слишком настойчиво. Знал, что высший нарршари всего Ледового континента не станет слушать. Никто из драконов не станет. Ледяные убивали повелителей огненных, огненные — ледяных. Сами своих не могли… Да и как поднять лапу на того, на кого готов молиться, душу отдать, кинуться в самое пекло по одному приказу! Они этим пользовались. Холодно и расчетливо. Это и привело их к гибели. Мы тогда искренне считали, что, разорвав связь с повелителями, забудем о них, станем счастливыми и свободными. Верили: когда те исчезнут, наши сердца станут только нашими и смогут любить своих. Дракониц… Драконов… Чистокровных! Мы возродим великую расу, практически уничтоженную повелителями. Расу создали со временем. А вот любить и стать свободными… Многие из нас в последующие пятьдесят лет сами рванули за своими повелителями и повелительницами. В млечную пустоту времен. Сложив крылья. Мы слишком поздно поняли, что собственными лапами убили не только повелителей, но и самих себя. Тарриан не стал исключением. Он наглотался драконьего льда и упал с высоты ледовых скал.

Судьбой же было предопределено оставить его в живых.

Лика!..

Девочка, рожденная от обычного мужчины и повелительницы, не познавшей своего дракона.

Хотя это не спасло мать Лики. А девочке удалось сбежать. Бог знает, какие силы укрыли ее от преследователей. Она спряталась в Ледовом каньоне, и даже опытный нюх койотов не уловил ее запаха. Кто-то на далеких небесах точно был на Ликиной стороне. Именно она и нашла чуть живого, с раздробленным черепом нарршари, отравленного ядом драконьего льда.

Потом она говорила, что первым желанием было добить, но услышала, как он сам призывал смерть, рыдал и просил свою повелительницу забрать его в мир вечного покоя.

Нет, Лика его не пожалела. Решила, что нарршари должен жить и мучиться.

Дочь местного лекаря.

Хорошего лекаря.

Она с детства помогала отцу и была знакома с действием опасного яда. Лика вытащила Тарриана с того света. А он приволок ее ко мне. Швырнул так, что она пролетела полкабинета. Взъерошенную, грязную, дрожащую от холода, а совсем не от страха передо мною.

— Одна осталась, — выплюнул Тарриан зло. — Убей и ее, тварь! Она мне сдохнуть спокойно не дала! — И, ударив крыльями, скрылся, выбив мне по обыкновению стекла кабинета.

Она смотрела на меня исподлобья. Ненависть. Злоба в глазах тощей десятилетней девчонки. И отчаяние. Она кидалась на меня, как маленький рысенок. Швыряла всем, что под руку попадется, целясь в голову.

А во взгляде ее было жуткое отражение всего содеянного нами, драконами. И что-то внутри меня не просто всколыхнулось. А ответило, потянулось к ней, пытаясь успокоить.

Я коснулся ее сознания: прости! Я никогда и никому не позволю тебя обидеть!

Она вздрогнула от моего прикосновения. Взгляд прояснился. С опаской оглянулась туда, где минуту назад стоял Тарриан.

— Как тебя зовут? — спросил я тихо.

Девчонка посмотрела на меня.

— Лика.

Я подошел, обнял ее и прижал к себе. Она дрожала и плакала.

— Я не обижу тебя, Лика, обещаю. И никто не обидит. Никто и никогда не увидит больше твоих слез. Я выращу тебя. Ты будешь самой красивой и счастливой!

Это был единственный раз, когда она плакала.

Сейчас я смотрел на Тарриана. Растерянного от моего признания. С недоверием в полыхающих глазах. Точно таким же, какое было у Лики, когда она только начала у меня жить.

— Ты мне не говорил, — натянуто выдавил он.

— А ты когда-то об этом спрашивал?

Его лицо исказила кривая, но серьезная усмешка.

— Почему?

— Отец наложил вето верховного. Я мог бы тебе ответить, если бы ты спросил, но ведь ты не спросил. Я не мог говорить об этом. Отец слишком хорошо тебя знал. Ты не стал разбираться. Впрочем, как и всегда.

Тарриан молчал. Я тоже, спокойно позволяя ему рыться в моем сознании. Пусть смотрит. Пусть все видит.

И он увидел. Почувствовал. Все. До последнего моего переживания.

— Тьма меня раздери! — моргнул, сбрасывая проникновение. — И тьма эта в ней!

Я поднялся. Сцепил руки.

— Хочу верить, что это не так. Но я сам лично снимал с ее бывшего демоническое воздействие. И говорил с Детромом. Рекстраж испуган.

— Испуган? — Тарриан не поверил моим словам.

Я кивнул.

— Я видел это в его глазах. Норис, конечно, храбрится, но… Они ее уничтожат. И совет парящих — тоже.

Тарриан усмехнулся:

— Мне лично не впервой против совета переть.

Обернулся. Внимательно посмотрел в глаза брату. Разнузданная уверенность. Он мне улыбался.

— Я же ненормальный!

Я пытался понять. Он всю жизнь считал меня убийцей собственной повелительницы, а сейчас…

— То есть ты со мной?

— А то, братишка! — Вышел из-за стола и подошел ко мне. Положил руки на мои плечи, встряхнул. — Не раскисай, ты же знаешь — я за нашу повелительницу…