Книга Золотой лебедь в бурных водах. Необыкновенная жизнь Десятого Кармапы - Шамар Ринпоче

В Лхасе Кармапа снова посетил храм Джово Будды, а также храм одиннадцатиликого Авалокитешвары.

Спустя год его пребывания в Цурпху Пятый Далайлама попросил Кармапу провести специальные пуджи в Драг Гьялдже Цал рядом с Лхасой[498].

Кармапа поехал туда и там заболел гриппом[499]. Ему приснилась гора на Востоке; там были круглая пещера и мост, который ему следовало перейти.

Пока Кармапа был в Драг Гьялдже Цале, он ночевал в комнате неподалеку от монастыря. Он сказал: «Нам не придется оставаться здесь слишком долго»[500].

Он сделал тханку Ваджрапани, держащего ястреба, и отдал ее Гьялцабу Ринпоче. Он также изготовил для матери Гьялцаба статую Озер Ченмы из сандалового дерева. Затем, когда год Водяного быка (1673) подошел к концу, он провел пуджи. В то время он увидел плохие знаки, в частности, огромного Махакалу, который выглядел настолько слабым, что его атрибуты выпадали у него из рук. Кармапа сказал своим последователям, что эти знаки были очень плохим предзнаменованием для Дхармы. Внешние знаки также не предвещали ничего хорошего.

К тому времени правительство Гелуг издало указ, что все монастыри и земли, которые были изъяты, следует вернуть Кармапе. Оно также разрешило Кармапе оставаться в монастыре Цурпху. Перед его возвращением туда Кармапа увидел сон, в котором он ехал верхом на белой лошади на северо-восток. После этого он сказал своим ученикам, что не проживет долго.

С девятого дня месяца О-дха (второй месяц по лунному календарю) в год Деревянного тигра (1674) здоровье Кармапы начало ухудшаться. На одиннадцатый день того же месяца весь дом, где остановился Кармапа, был заполнен светом, который видели все.

Затем на пятнадцатый день, утром, он выпил утренний чай и съел суп, после чего ушел из жизни довольно спокойно.

(Бе Лоцава комментирует): Этот день следует считать как шестнадцатый день (2 апреля 1674 года), хотя он известен как пятнадцатый, потому что Кармапа ушел из жизни ранним утром. Для Тибетцев раннее утро шестнадцатого дня по-прежнему считается пятнадцатым днем до наступления светлого времени суток. Тем не менее, я, Бе Лоцава, считаю, что новый день начинается в полночь. На этом основании раннее утро пятнадцатого на самом деле – раннее утро шестнадцатого[501].

ДЛ

В автобиографии Пятый Далай-лама упоминает уход Десятого Кармапы:

Я[502] получил сообщение из Драга о кончине Кармапы. В связи с этим я сделал множество подношений и молитв, чтобы исполнить пожелания Дже Кармапы, который растворил свое воплощение в этом мире[503]. Я обратил свои просьбы к Трем Драгоценностям об исполнении всех его великих пожеланий для бесчисленных существ в океанах миров и сделал богатые подношения. Я также отправил делегации в Цурпху, чтобы помочь распределить дары между монахами, которые принимали участие в похоронных обрядах.

БЛ

Пятому[504] Далай-ламе сообщили об уходе Кармапы, и он написал, что его правительство поручило провести похоронные обряды.

Тело Кармапы привезли обратно в Цурпху на двадцать седьмой день того же месяца. Паво и Гьялцаб Ринпоче вели процессию монахов из монастырей Цурпху, Возер Линг и Самтен Линг[505]. Присутствовали все монахи. Они начали молитвенные ритуалы на второй месяц. На шестой день третьего месяца, именуемого Нагпа, состоялась кремация.

В тот же год началось создание позолоченной ступы из серебра; это заняло восемь месяцев. Затем Кюнту Зангпо пригласил Седьмого Шамарпу, Гьялцаба и монахов провести молитвы освящения ступы.

(Бе Лоцава пишет в заключение): Таково было сочувствие Десятого Кармапы, что он не испытывал ни малейшего гнева по отношению к тем, кто причинил ему вред или мог его причинить. Он каждый раз отвечал помощью. Нищим, а также собакам и прочим животным, встречавшимся на его пути, он давал пищу и защищал их. Он делал для них все, что мог.

Он воспринимал все явления как мираж и ни к чему не был привязан. Поэтому он не радовался, когда был знаменит и влиятелен. Он не впадал в отчаяние, когда был беден. Он пребывал в постоянной равностности и радости.

Денно и нощно Кармапа находился в состоянии ума и речи Авалокитешвары[506]. Он никогда не использовал ни одного (злобного) проклятия против кого-либо. Он не совершал никаких пудж, чтобы причинить вред. Он не начитывал причиняющих вред мантр и не проводил огненных пудж, чтобы наложить на других проклятие, что многие делали в его времена.

Кармапа был абсолютным вегетарианцем. Два раза в месяц он делал практику соджонга, чтобы подать другим пример.

В течение его жизни, своими собственными усилиями и собственноручно, он создавал бесчисленные статуи, храмы и тханки.

Огромное количество заслуг, которое он накопил посредством своей огромной щедрости в прошлом и настоящем, он посвятил благу всех живых существ. Все подношения, которые он получил от обычных людей, политиков и князей, он постоянно раздавал бедным и нуждающимся. Он держался в стороне от политических лидеров, которые вынашивали личные планы, причиняющие другим вред.

В течение всей своей жизни, когда бы он ни встречал людей, животных и других существ в ходе своих путешествий, его единственной целью было вести каждого из них по пути Дхармы.

Пусть[507] я, Бе Лоцава Цеванг Кункьяб, чтобы исполнить пожелание моего учителя, Восьмого Ситу, буду последователем Кармапы жизнь за жизнью во всех моих воплощениях.

Послесловие

По прошествии четырех веков что мы можем заключить о жизни Десятого Кармапы? Первое и самое главное – он был идеалом Бодхисаттвы. Словно золотой лебедь, грациозный и безмятежный даже в неспокойных водах. Все бурные течения политики и военной агрессии в Тибете XVII века не смогли увести его с пути Бодхисаттвы. Он не отклонился от поддержания активности Бодхисаттвы и выполнения своей первоочередной обязанности главы школы Карма Кагью, а именно передачи учений следующему поколению в неизменном виде.