Книга Эликсир бессмертия - Анна Зотова

Аня ничуть не сомневалась в правдивости Сережиных слов — все, безусловно, так и было, как он рассказывал, и они, не сговариваясь, оставили тему Мокши в покое, прекрасно понимая, что она не для их средних умов. Аня была благодарна Сереже за это, да и вообще за все, и ей было очень стыдно, что в какой-то момент она его в чем-то подозревала.

Шеф «Загадок и Тайн» весьма кстати оказался в срочной командировке, — его секретарша рассказывала всем желающим, как ему накануне позвонили из Питера и предложили возглавить жюри какого-то международного конкурса фантастов вместо заболевшего Ежи Кунца, и шеф не смог отказаться. «Слава Богу, — подумала Аня, — не надо отчитываться». Ей нужно было какое-то время, чтобы свыкнуться с этой историей.

Пару дней ее имя действительно не сходило с первых полос газет — в этом она убедилась в первый же вечер, достав из почтового ящика скопившуюся прессу. Полночи она провела на кухне, читая газеты и время от времени ныряя под душ — в Москве стояла жара. Ничего нового о похищении в Воложске она не вычитала, правда, в последнем «МК» была довольно подробная информация о том, что Клена Иванова была неожиданно отпущена террористами и уже вернулась домой, — там были фотографии дома Ивановых в нескольких ракурсах и фотографии самой Клены, стоявшей у ворот с несколько растерянным выражением лица. От интервью она наотрез отказалась, и это подавалось в газете как результат колоссального стресса, которому она подверглась. «Что же касается группировки «Альфа», похитившей Клену Иванову, — зевая, читала Аня, — то в пресс-центре МУРа нам сообщили, что трое из членов организации задержаны и уже дают показания». В другой газете утверждалось, что задержанные преступники прямиком переведены в тюремную больницу, поскольку им требуется неотложная медицинская помощь». «Как это понимать? — подумала Аня. — С ума они там, что ли, сошли?.. Вообще-то немудрено». Сама она старалась не вспоминать о Мокше и гнала взашей всякую мысль о ней. В этом же номере была помещена фотография Оксаны Минербу, объявленной в федеральный розыск по подозрению в причастности к похищению К. Ивановой и взрыву машины А.Е. Иванова. Но фотография была столь неудачной, что, если бы не подпись «Минербу Оксана Георгиевна», Аня никогда не узнала бы в этой немолодой худощавой женщине с ввалившимися глазами ту затаенную, необратимо-лютую дочь Лоренца, голос которой даже теперь, спустя несколько дней, все еще стоял у нее в ушах: «Я тебя ненавижу! Так и знай!..»

За что?

Грешным делом Аня думала, что ее тоже начнут осаждать журналисты, но за два дня ей позвонили только с телеканала «Звезда» и пригласили на круглый стол. Речь там шла о воздушном терроризме, к которому Аня не имела ни малейшего отношения, и когда ей предоставили слово, она отделалась самыми общими фразами. Выглядело ее выступление отвратительно — Аня потом смотрела его в записи и ужасно злилась на свое косноязычие. И зачем пошла? Подумала, дура, что ее будут расспрашивать об истории в Воложске, где она в глазах общественного мнения выглядела едва ли не героиней, заготовила умные ответы, кое-что даже заучила наизусть, а тут — воздушный терроризм, здрасьте-пожалуйста! Кто-то, правда, задал ей вопрос о похищении Клены, но ведущий быстро скомкал эту тему, сославшись на ограниченное эфирное время. История в Воложске абсолютно не интересовала телеканал «Звезда», как, впрочем, и все остальные каналы. Даже НТВ, двое суток муссировавший эту тему, вдруг утратил к ней интерес, целиком и полностью переключившись на аварию американской атомной субмарины в Северном море. Взрыв на ее борту мгновенно стал темой номер один и для большинства центральных газет, еще вчера посвящавших целые развороты Воложску.

А в пятницу вечером Ане пришло сообщение от человека, вспоминать о котором ей хотелось меньше всего. От Оксаны Минербу.

«Скажи спасибо ж а то оттибя осталось бы мокрое место отстань ототца иначе убью окс» Аня перечитывала сообщение, пытаясь понять, кто такая «ж», когда позвонила Клена.

— Слушай, эта гадина мне эсэмэску прислала. — Она чуть не плакала. — Пишет, что все равно до меня доберется… До меня и до Иванова…

— Кто? — на всякий случай уточнила Аня.

— Да Ксанка, кто! В милицию, что ли, позвонить? Как думаешь?

— Позвони в милицию…

— А что это даст? — стала рассуждать Клена. — Может, лучше телефон поменять?

— Можно и телефон поменять, — согласилась Аня, которой все это уже порядком надоело. — Да не тронет она тебя, не бойся. Если хотела, давно бы уже… Ты ведь у них два дня в руках была.

— Вообще-то да… Но Иванова-то взорвала, гадина… А что он ей сделал? Как думаешь, почему она его взорвала?

Это было, конечно, по-свински, но Кленины проблемы Аню уже достали. Своих хватало проблем.

— Не знаю, Клена, — вздохнула она. — Это у нее надо спросить. Прости, у меня дела. Пока.

— Ага, пока, — уныло ответила Клена.

«Что это за «ж»? — думала Аня, слоняясь из угла в угол. — Кто это? Женя? Жуков? Женщина? Жизнь? «Скажи спасибо жизни, а то от тебя осталось бы мокрое место…» Бред какой! «Отстань от отца, иначе убью» — а это как понимать? Как проявление ревности или как-то иначе?..»

А поздно вечером вдруг позвонила… Елена Петровна, мать Оксаны.

— Душа моя, — как-то безрадостно проговорила она, — с тобой все в порядке?

Этот звонок был для Ани полной неожиданностью. Она, конечно, вспоминала о Елене Петровне (не столько как о матери Оксаны, сколько как об одной из женщин доктора Лоренца), но чтобы та сама позвонила…

— Спасибо, поживаю нормально. — Аня взяла холодный официальный тон, скрывая за ним легкую панику. Господи, да почему же она такая трусиха?

— Я очень боялась за тебя, душа моя… Боялась, что ты попадешь под горячую руку… Я рада, что все обошлось.

— Очевидно, под горячую руку вашей дочери? — уточнила Аня и тут же пожалела о сказанном. Дура, пра, дура! И кто за язык тянет?

Елена Петровна помолчала, очевидно, прикидывая степень Аниной осведомленности. В трубке было слышно ее тяжелое дыхание.

— Знаешь что, душа моя… А ты не могла бы меня навестить? — не спросила, а попросила она. — Нам ведь есть о чем поговорить… Кстати, и пленочку с «белым фоном» вернешь. Фотографии получились?..

Блин, она совсем забыла о пленке с этим Воложском!

— …Или не до этого было? — немного погодя, добавила Елена Петровна.

— В общем, да, не до этого… Но я завтра же все сделаю, — пообещала Аня. — Прямо с утра и займусь.

— Да не спеши, душа моя, это ведь не горит. — Голос у Елены Петровны был покладистый, смирный. — Когда мне тебя ждать?

Она вынуждала Аню к себе зайти, мягко, неназойливо, но вынуждала. Собственно, почему бы и не зайти? Ведь кто, как не она, может рассказать о своей дочери, которая оставалась для Ани колоссальной черной дырой. Только захочет ли?

— Завтра, — решила Аня. — Завтра в шесть вечера вас устроит? Только фотографии будут еще не готовы.